Я демонстративно положила вилку и, повернувшись к «мужу», глупо хлопнула ресничками, как в наше первое знакомство.

– Я сыта, – с показной нежностью провела ладонью по плечу Макса, отчего тот еле заметно вздрогнул. – По горло, – и положила руки на стол.

Заметила тень негодования на лице Стравинского, однако он на удивление быстро справился с эмоциями. Как будто в наказание, накрыл мою руку своей и крепко сжал, чтобы я не смогла освободиться.

– Шейх интересуется, есть ли у вас дети, – голос переводчика прозвучал, словно выстрел… в сердце.

Я отчаянно посмотрела на Макса, заранее зная, что уже не смогу ему помешать. Он лишь одарил меня извиняющимся взглядом и легко провел пальцами по моей руке, словно успокаивая.

– Да, – кашлянул он. – Наша дочь гостит у бабушки.

– Дочь – прекрасно, но это только начало. Такому перспективному бизнесмену, как вы, просто необходим сын, наследник, – произнес переводчик после того, как Хуршид закончил речь и расплылся в улыбке.

– Глупые предрассудки, – хмыкнула себе под нос недовольно, но Макс, кажется, услышал.

Он сильнее обхватил мою кисть и нервно взглянул на переводчика, но тот молчал. Хуршид же продолжал изучать нас с загадочной ухмылкой.

– Конечно, у нас всё ещё впереди, – приторно протянул Макс и поднес мою ладонь тыльной стороной к своим губам, чтобы поцеловать.

Импульсивно отдернула руку, за что Стравинский строго посмотрел на меня и неодобрительно качнул головой. Чего вы хотели, Максимилиан Анатольевич, предупреждать надо!

Абдалла неоднозначно усмехнулся и попросил пару минут, чтобы переговорить с компаньонами.

– Вы можете побеседовать здесь, а мы пока выйдем на свежий воздух, – Макс послал Хуршиду приветливую улыбку и, дождавшись, пока переводчик договорит, обнял меня за плечи и вывел на террасу.

И тут железная выдержка Стравинского приказала долго жить. Он потащил меня в дальний угол, прочь от огромных, в пол, окон, чтобы скрыться от взоров гостей. У декоративного ограждения развернул меня к себе, держа за плечи.

– Что ты делаешь? – произнес разочарованно, при этом его сине-зеленые глаза, казалось, смотрели мне прямо в душу.

– Ты обещал не говорить о моей дочери! – зло процедила вместо ответа.

– Нет, я обещал постараться. Это разные вещи, – с досадой буркнул Макс, но, видя мою агрессивную реакцию, продолжил успокаивающим тоном. – Послушай, понимаю, что защищаешь своего ребенка. Обещаю, что твоя дочь останется в стороне от всего этого! Но утаить её никак нельзя! – наконец, отпустил мои плечи. – Мне кажется, Хуршид и так почувствовал неладное, поэтому попросил оставить их одних, – кивнул в сторону гостиной. – Все-таки мы не слишком похожи на любящую семейную пару.

– Почему же! – вспыхнула я. – Мы – типичная семья после трех лет брака. Как раз когда умирает любовь. Тут нам даже играть не надо… Выносите «Оскар»!

Макс нахмурился, собираясь ответить, но вместо этого с прищуром взглянул куда-то за мою спину. Я хотела обернуться и посмотреть, что же там, но Стравинский вдруг притянул меня к себе, одной рукой обхватил за талию, а вторую – положил на мой затылок. Прикоснулся своими губами к моим. Нет, он не целовал меня, только делал вид. Значит позади меня сейчас стоит Абдалла, а всё это – очередная сценка.

Какая-то волна апатии и безысходности захлестнула меня. Положила ладони Максу на предплечья и расслабленно выдохнула ему в губы, принимая его правила игры.

Стравинский ощутимо напрягся, а потом со словами: «К черту всё!» – поцеловал меня всерьез. Сначала нежно, будто заново узнавая меня. Но когда я, потеряв бдительность, ответила ему, впился в губы жадно, нетерпеливо и немного грубо, при этом сильнее прижимая меня к себе. Поцелуй длился секунды, но мне они показались вечностью.

Тактичное покашливание, донесшееся словно откуда-то издалека, заставило нас отстраниться друг от друга. Не выпуская меня из объятий, лишь аккуратно развернув к себе боком, Макс ровным голосом, как будто ничего не было, обратился к Хуршиду.

– Надеюсь, вы простите нашу несдержанность, – впился пальцами в мою талию, видимо, намекая, чтобы я сделала лицо проще. – Что вы решили? – не церемонясь, перешел сразу к делу.

Хуршид усмехнулся и пробормотал что-то переводчику, не сводя при этом с нас своих хитрых карих глаз.

– Разумная женщина добавляет сахар во всё, что она говорит мужчине, и убирает соль из всего, что мужчина говорит ей, – важно произнес переводчик, подняв палец вверх, и добавил от себя. – Это арабская мудрость.

– Я ему не понравилась, – шепнула Максу, а он скользнул по мне взглядом, с трудом сдерживая смех. Издеваться надо мной вздумал?

– Сейчас шейх Абдалла вынужден откланяться. Он надеется на понимание и ждет вас через неделю у себя на родине, в Дубае. Официальное приглашение вам передадут завтра, – как ни в чём не бывало продолжил переводчик и шепнул заговорщически. – Поверьте, это большая честь!

Я шумно выдохнула и ошеломленно уставилась на Макса. Он же, не снимая маски дружелюбия, обменялся рукопожатиями с Хуршидом и его сопровождающими.

– Сочтём за честь! До встречи в Дубае! – уважительно произнес Стравинский, провожая гостей к выходу.

Как только делегация скрылась из виду, Макс тут же отпрянул от меня и молча направился в дом.

– Ты куда? – возмущенно крикнула я, еле успевая бежать на каблуках вслед.

– Собираться… Потом отвезу тебя домой, – раздражённо отрезал он, ещё более ускоряя шаг.

– Ты же понимаешь, что я не могу полететь в Дубай?! – решила сразу перейти к волнующей меня теме.

Уже в холле коттеджа Макс резко остановился. Я влетела в его спину, не успев притормозить. Он развернулся и придержал меня за руку, страхуя от падения. Вздохнул и потер ладонями своё лицо.

– Не кипятись раньше времени. Я всё обдумаю, переговорю с Ключевым, а потом решим, – севшим голосом произнес Стравинский.

– Но без меня! – настаивала я. – Решайте без меня. Выхожу из игры.

Макс не ответил, рывком поднял сумки и после короткой фразы: «Жду в машине», – покинул коттедж. Мне ничего не оставалась, как застучать каблучками вверх по лестнице.

Нет, это уж слишком! Проект «жена на выход» закрывается, и пусть великие, всезнающие мужчины сами разбираются с проблемами. Финита ля комедия!

Максимилиан

Я сидел в своем кабинете, развалившись в кожаном кресле, задумчиво водил пальцами по ободку нетронутого стакана виски. Только что за дверями скрылся Ключевой, оставив меня в растрёпанных чувствах. Я устало прикрыл глаза, откинув голову назад, и в сотый раз прокрутил в голове наш разговор.

– Всё получилось, как нельзя лучше. Вы молодцы! – уверял меня Валерий. – Хуршид далеко не всех приглашает к себе. Переводчик не соврал – это большая честь.

– Безмерно счастлив, – съехидничал я. – Но полечу один.

– Исключено! – в сердцах Ключевой ударил ладонью по столу так, что стакан, стоявший перед ним, зазвенел и пошатнулся. – Я узнал по своим каналам, в Эмиратах у тебя есть серьезный конкурент Аман Талиб. Он готов предложить отличный проект. Сейчас Хуршид выбирает, с кем из вас подписать контракт. Так что надо выложиться по максимуму!

– Не выгорит с Хуршидом, так, может, Огнев с Эдвардом договорится. Он как раз улетел в Америку… – сам не верил, что говорю это. Неужели сдался?

– Если говорить начистоту, то сомневаюсь, что американцы согласятся работать с нами. Поэтому не слишком рассчитывай на Эдварда, – серьёзно посмотрел на меня Валерий. – Всегда рассчитывай только на себя! – ткнул в меня указательным пальцем.

Ключевой просто обожал поучать, как будто выплескивал на меня свой нерастраченный отцовский потенциал. С Николаем-то ничего не вышло: как был его сын оболтусом, так и остался. Но меня даже забавляло такое отношение Валерия. Признаться, мне оно определенно было только на руку. В вопросах бизнеса Ключевой всегда оказывался прав, однако конкретная ситуация была гораздо сложнее.