- Ну да, сейчас она не совсем похожа на рощу, - согласилась Бруха, - потому что сливовые деревья ещё маленькие. Но скоро они вырастут, а потом ещё и зацветут, - добавила она с гордостью.

  - Да, - кивнула Микра, - интересно. Увидим ли мы это… великолепие?

  - Конечно увидим, мне Ном обещал! - безапелляционно воскликнула Бруха.

  - Сомневаюсь, - печально сказала Микра. - Но я пришла не ради любования сливами.

  Она покопалась за пазухой и вытащила большую книжку, на обложке которой был изображён весёлый огурец, в любезных её сердцу серо-зелёных тонах, и надписью: «Записки морского огурца» и протянула Брухе.

  - Это для племянника, - сказала она, - детская. Я когда-то очень любила… её читать.

  - Спасибо, - сказала Бруха, разглядывая книгу. - Если хочешь, ты можешь сама почитать её Чуди прямо сейчас.

  - С удовольствием! У меня есть… немного времени до… кормления, - кивнула Микра и пошла к дубу. Там она уселась на траву, к ней на колени тут же взгромоздился Чудь, вытянул лапы, и приготовился слушать. Микра надела специальные плавательные очки для чтения и открыла книгу.

  « Я пишу эти записки, - начала Микра, - глубоко под водой, то есть не на суше. И если вы думаете, что под водой невозможно писать, то глубоко ошибаетесь. Так же глубоко, как то место, где я сейчас нахожусь. Но это не значит, что я нахожусь рядом с вами, или вы находитесь рядом со мной. Нет! Мы разделены глубокой пропастью неверия в то, что там, где я сейчас нахожусь, вообще можно писать...»

  Микра посмотрела на Чудь, который заворожённо следил за каждым словом и, казалось, не дышал, и подумала о том, как же она могла вообще это читать, да ещё в детстве?

  «И эта пропасть даже глубже, чем мы можем себе представить и едва ли преодолима, поскольку мой внутренний мир, - продолжила чтение Микра, - о котором я буду рассказывать, шаг за шагом, (stap by stap, если вы понимаете, о чём я), это не ваш мир, и понимание и препарирование его вами почти так же невозможно, как невозможно искоренить ваше неверие, в то, что на той глубине, где я нахожусь, кто-то имеет возможность писать».

  Микра сняла очки и закрыла глаза. Чудь через некоторое время заёрзал и начал тянуть её за рукав.

  «На самом же деле, - продолжала Микра, надев очки, - моё существование доказывает обратное. Как и то, что вы всё-таки держите в руках эту книгу, написанную мной, хотя глубоко уверены в своей правоте и не перестаёте думать, что глубоко в воде невозможно писать. Но я ведь пишу? А вы же читаете? Как же преодолеть эту дуальность, которая глубокой пропастью разделяет нас? Я глубоко размышлял над этим феноменом и пришёл, наконец, к небезынтересной мысли, что писать под водой может только морской огурец, а читать — кто угодно».

  Она снова замолчала и уставилась в пространство.

  - Давай, - потребовал Чудь, - на начало!

  Микра посмотрела на солнце.

  - Милый, - она погладила Чудь по голове, - мне уже пора. А ты можешь… посмотреть картинки… здесь много. Мы ещё потом… почитаем.

  Она полистала книжку и нашла цветные картинки, иллюстрирующие внутреннюю жизнь морского огурца. Чудь выхватил книгу из микриных рук и начал внимательно их рассматривать, водя пальцем и шевеля губами.

  Он весь день не расставался с новой игрушкой и даже спал на ней. Бруха как-то попробовала ему тоже почитать, но потом решила, что лучше вместе рассматривать картинки. Они сидели рядышком на тюфячке, в который раз перелистывая книжку.

  - Я моряк? - неожиданно спросил Чудь.

  - Какой же ты моряк, если воды боишься? - покачала головой Бруха.

  - Я хочу быть моряк, - настойчиво проговорил домовёнок.

  - Правильно говорить: «моряком». А чтобы стать моряком, - объяснила Бруха, - надо много учиться, а ты не хочешь!

  -Ага! - Чудь уже выучил любимое брухино слово, но, на всякий случай, поник головой и задумался.

  Когда в следующий раз Микра навестила их, Чудь обнял её за шею и громко прошептал: «Я хочу быть моряком!»

  Бруха схватилась за голову.

  - Море далеко, - сказала Микра, - а озеро… рядом. Пойдём… со мной, я покажу тебе, что значит… быть моряком.

  И они отправились туда втроём. Микра отвязала плот от стеблей камыша, усадила на него домовёнка, и двинулась в открытое озеро. Чудь настороженно глядел на удаляющийся берег, упёршись руками в дно плота, и боясь пошевелиться.