- Ах это!.. - оживилась Микра, - не бойтесь! Заколочка при вас?

  - Ага, - Бруха потрогала заколку, прикреплённую к косе,- я её никогда не снимаю.

  - Вот и хорошо, - кивнула Микра, - заходите, она вам... поможет.

  Бруха в нерешительности ещё немного потопталась на месте и настороженно двинулась к распахнутому озёрному зеву. Собравшись с духом и втянув голову в плечи, она прошла под водяным пологом, который придерживала Микра, и очутилась в сухом коридоре.

  - Яааа идууу за вааами, - голос Микры казался звонким и раскатывался в разные стороны, - спууускааайтесь!

  Бруха посмотрела под ноги и увидела широкие каменные ступени, ведущие в глубину. Она начала осторожно спускаться, боясь поскользнуться. Но ступни были почти сухими: вода расступилась и плескалась по обе стороны коридора, не попадая внутрь. Они благополучно добрались до конца лестницы и двинулись по песчаной дорожке, выложенной камнем, похожим на тот, что Микра вытаскивала в мешках. Солнечные блики ложились пятнами под ноги, и Брухе казалось, что само солнце указывает ей путь. За воображаемыми стенами коридора время от времени проскакивали какие-то рыбы, но Бруха, боясь оступиться, не позволяла себе глазеть по сторонам. Через некоторое время они оказались внутри группы толстых зелёных стеблей, в которых Бруха узнала стебли кувшинок. Она подняла голову — и действительно, на поверхности колыхались блины листьев, снизу казавшиеся чёрными. Микра раздвинула шторки стеблей и пропустила ведьмицу в тесную полутёмную прихожую, которая больше напоминала чулан, с обеих сторон которого располагались большие глиняные кувшины и горшки.

  - Вот здесь у меня… греческие амфоры, - тоном экскурсовода пояснила Микра, - я уже упоминала о них. Они … невзрачные, но очень… вместительные. Я… запасаю в них корм…, - и толкнула дверь в спальню.

  Спальня же была ошеломительна. Стены её были увешаны гирляндами полок и полочек, на которых располагались старинные книги, разноцветные раковины, кораллы, безделушки и всякие «штучки», о которых раньше упоминала и не упоминала Микра.

  На стене, напротив двери, висела средних размеров высушенная рыба-луна.

  - По-вечерам, - объяснила Микра, - она освещает мне… комнатку. У неё… такая чешуя… особенная.

  Она прикрыла ладонью лунин хвост, и он неожиданно замерцал призрачным голубоватым сиянием.

  - А теперь, погасла, - сказала Микра, убирая руку.

  Над рыбой, под самым потолком, которого, в сущности, не было висел портрет Микры в массивной дубовой раме.

  - Это - наша семейная… реликвия, - продолжала экскурсию Микра, - портрет моей старшей… сестры Макры кисти неизвестного… художника. А у неё остался мой… портрет, мы обменялись ими перед расставанием.

  - А я подумала, что этой твой портрет: ты на него очень похожа, - удивилась Бруха.

  - Конечно, ведь с мы сестрой близнецы и похожи как две капли воды, - Микра просунула руку сквозь невидимую стену и набрала в пригоршню немного влаги, - вот, посмотрите, на что это похоже?

  - На лужицу, - пожала плечами Бруха.

  - Нет, - укоризненно покачала головой Микра, - это похоже на нас с сестрой.

  - А почему ты называешь её старшей? - спросила Бруха.

  - Потому что она живёт… в море, а море… намного, намного старше, чем моё… озеро, - разъяснила Микра.

  Бруха подумала, что, наверное, художник, написавший макрин портрет, называется неизвестным, потому что он особо никому не известен, а может быть, и не нужен и не стала донимать Микру глупыми вопросами.

  Они развернулись в другую сторону, и Бруха увидела невысокую этажерку, увитую жёлтыми кувшинками, на которой были выставлены голубые калоши. Рядом с ними, на специальной подставке располагалась нечёткая фотография блёклого головастика.

  - Это я… в молодости, - ностальгически сказала Микра, указывая на неё, - такая вот была… теперь и не узнать!

  С другой стороны, на тумбочке, стоял круглый аквариум, больше похожий на банку, в которой плавал плоский кусок серо-зелёного студня, на нижней стороне которого висели длинные ниточки, безвольно колыхающиеся в такт движения воды.

  - А это, болотная… медуза, - с гордостью сообщила Микра, - очень-очень редкая… Она… из одного знакомого мне… болотца. Я кормлю её… водорослями вида…, - и она произнесла совершенно непроизносимое слово, - которые заготавливаю… в тех амфорах. И цвет… очень приятный, правда?

  Бруха непроизвольно кивнула.