Ценили за качества и способности, которыми, как выяснилось, обладали эта смесь людей-зверей, получивших название — Лохматый Егерь. Ведь обладая силой, скоростью и проворством полностью трансформировавшегося в зверя оборотня, Лохматый Егерь обладал почему-то, по не понятным причинам, ещё и более лучшим нюхом, слухом и зрением. А если ко всему этому добавить ещё и не затуманенный, чистый человеческий разум, невероятную способность к боевым искусствам, то…

Отряд Лохматых Егерей по праву считался невероятно грозной силой в Туманных болотах. Силой, которую превосходили только чистокровные оборотни.

Обычные оборотни тоже были хороши и сильны. Но их проблема заключалась в полнолунии. Ведь именно только в дни, а верней ночи полнолуния, оборотни могли производить свою трансформацию в животных.

Конечно, в человеческом состоянии оборотни были в несколько раз сильней и быстрей обычного человека. Но, во время полнолуния, в состоянии полной трансформации в зверя, оборотень был равен по силе и скорости как минимум двум десяткам человеческих воинов.

И любой враг, знавший все эти нюансы, подготовить своё нападение или сражение на то время, когда не будет полнолуния. Когда оборотни будут вынуждены вести сражение не в зверином, а в человеческом облике.

Именно поэтому, клан Вервольфов, как и все остальные правящие в Темнийском королевстве кланы чистокровных оборотней, никогда полностью не полагались только на оборотней.

Армии чистокровных оборотней помимо обычных оборотней, которые, тем не менее, составляли процентов семьдесят от общего количества бойцов, включали в себя большое количество всевозможных, как разумных, так и не слишком разумных, но подчинявшихся муштровке и жёсткой хозяйской дисциплине монстров.

Подготовка к Дикой Охоте шла полным ходом. И сейчас большинство воинов, членов клана Вервольфов находившихся в «Хищном оскале» не жалея сил и здоровья, на огромном тренировочном дворе, при свете факелов, в ещё не отступившей тьме, занимались предрассветной боевой тренировкой.

Именно, самой настоящей, жёсткой и кровавой, боевой тренировкой. Ведь то, что происходило сейчас на тренировочном дворе, никак нельзя было назвать обычной тренировкой.

То, что тренировочный двор освещался светом факелов, было чистой традицией, а верней частью тренировочного процесса. Ведь все те, кто сейчас тренировался в «Хищном Оскале», совсем не нуждались в свете этих факелов.

Каждый воин на тренировочной площадке прекрасно мог видеть в темноте. Одни лучше, другие чуть хуже.

Но в темноте могли видеть все.

Свет же факелов, помогал глазам воинов привыкать к резкой и внезапной смене освещения. Привыкать к внезапному, мимолётному ослеплению, когда привыкшее разрезать ночную мглу зрение, вдруг подвергалось световой атаке внезапно оказывавшегося в поле зрения мерцающего огня факела.

И если для обычного человека свет разрезающего тьму факела был спасением, то для притаившегося в ночной мгле хищника, какими по своей природе являлись все воины клана Вервольфов, этот свет мог оказаться гибелью. Гибелью из-за внезапного ослепления.

Так что глаза, способные прекрасно видеть в полнейшей темноте, должны были привыкать к внезапному изменению освещения. Ведь даже краткое, мимолётное ослепление, могло привести к поражению и смерти.

Те, кто сейчас был разбит по парам, хотя были и те, кто сражался один против двоих, троих, четверых, а то и пятерых противников, в своих тренировочных поединках периодически, во время перемещений старались провернуть коварный трюк. Трюк, когда внезапно один из ярко горевших факелов, установленных на различной высоты ножках по всей тренировочной площадке, оказывался между ним и его противником.

Расчёт был именно на этот краткий миг. Миг, когда свет внезапно оказывавшегося перед глазами противника факела, ослеплял того. И именно в этот самый момент ослепления, производилась атака.

Некоторые из атак оказывались успешными. Но большинство воинов уже давно успели адаптироваться и привыкнуть к таким коварным приёмам и внезапному, резкому, бьющему по глазам и ослепляющему их световому воздействию. И этих воинов уже невозможно было победить или достать ударом в момент их мимолётного ослепления. Ведь как можно было победить того, кто помимо зрения полагался в бою и на множество других чувств.

Помимо зрения, нюха и слуха, до неимоверного уровня развивались не только сила, выносливость и ловкость, а и рефлексы с интуицией.

Те же, кто сейчас не участвовал в тренировочных поединках, отрабатывали и усовершенствовали мастерство, силу и меткость своих ударов. Причём, как ударов наносимых различным оружием, так и оружием, данным им самой природой: руками, ногами, лапами, когтями, клыками, рогами, костяными шипами, и даже хвостами.

Высокий, широкоплечий воин, с ниспадающими до средины покрытой зеленоватой бронёй спины, заплетёнными в одну толстую длинную косу рыжими волосами, одно за другим с невероятной силой и скоростью посылал в стремительный, сопровождаемый лёгким свистом и тихим гудение рассекаемого с бешеной скоростью воздуха, тяжёлые боевые копья к установленным в ста метрах от него мишеням. К мишеням в виде огромных каменных блоков. Таких же блоков, из каких был построен «Хищный оскал».

Самым же странным, ужасным и одновременно, потрясающим было то… что каменные блоки, способные выдерживать десятками удары снарядов стенобитных осадных катапульт и требушетов, не выдерживали попаданий в них копий, бросаемых рыжеволосым воином.

Вот, одно из тяжёлых копий с длинным и острым, обтекаемым наконечником из металла подгорного королевства, ударив в каменных блок, прошло сквозь тот с лёгкостью пробивавшей лист дерева иглы. Прошло первый блок и ещё два таких же блока, установленных за первым блоком на расстоянии в полметра друг за другом. И только три сквозных дыры, диаметром с кулак взрослого человека, указывали на то, что только что, что-то пролетело сквозь эти каменные блоки.

Самым же странным и шокирующим было то, что в двадцати метрах за последним блоком, прямо на пути продолжившего свой смертельный полёт копья, стояла прекрасная высокая рыжеволосая воительница. Чертами невероятно красивого лица, чем-то, похожая на воина, метнувшего только что копьё.

Десяток длинных косичек взметнулся в воздух, когда внезапно девушка стремительно повернувшись на пятках, пропустила мимо себя, буквально в каком-то сантиметре от своего бока, прикрытого плотно прижатым небольшим ромбовидным щитом из металла подгорного королевства пронёсшееся копьё брата.

Как и до этого Ноуна, могла принять удар копья прямо на щит. Но ей уже надоело, каждый раз при этом быть отброшенной силой удара копья на несколько десятков метров. И, несмотря на то, что сила полёта копья брошенного её братом Норуном, немного терялась после пробития установленных между ними каменных блоков, всё равно девушке, хоть она и была чистокровным оборотнем, не хватало сил, впрочем, как и собственной массы тела, чтобы оставшись стоять на месте, остановить полёт копья.

В этот же раз Ноуна решила попробовать провернуть что-то новое. Совершенно безумное. Но при этом потрясающее. И, казалось бы нереальное.

Внезапно, схватившись свободной правой рукой за древко пролетавшего мимо копья, воительница отправилась вместе с ним в стремительный полёт. Словно наездник, вцепившийся в луку седла, своего бешенного нёсшегося ездового животного.

За секунду пронёсшись вместе с копьём по воздуху с два десятка метров, Ноуна успела по пути ребром своего щита срезать головы четырём оказавшимся в зоне досягаемости для её атаки установленным на тренировочной площадке куклам.

— Это что-то новенькое сестрица. — Норун одобряюще кивнул сестре головой, когда та, отпустив, наконец, копьё, уверенно приземлилась после своего стремительного полёта на ноги. При этом Ноуна успела, ещё до того, как её ноги коснулись земли, выхватить освободившейся от копья правой рукой, висевшую у прекрасного обнажённого бедра тонкую изящную саблю, и разрубить ей на пять частей, ещё одну оказавшуюся в зоне досягаемости тренировочную куклу.