— Все мы не можем спать. — сказал король мне прямо. — Левиафан, сними свою маску и отдай её мне.

Впервые я почувствовал страх.

— Нет!

Так, я ушёл из здания дворца. Результат судебного разбирательства объявили тем же вечером. «Алхимии не существует». Будучи теперь никем, я не мог видеть лица королевы. Раз не существует самого понятия алхимия, значит я теперь не алхимик, а просто скиталец в маске.

Всего за один день я потерял всё и вернулся в деревню один на поезде, а моё сердце было наполнено гневом и обидой. Я был так близок к цели, но завистники не дали мне пути в жизни. Единственное, что двигало мной, — жгучее желание мести.

Продолжая работу над своими экспериментами, в одну из ночей я заметил прибывшего на очередной дорогой карете гостя.

— Королева…? — появился проблеск надежды в моей голове.

Увы, нет. Навстречу мне бросился мальчик, впервые появившийся здесь два года назад. Ян. За это время его короткие волосы отрасли, а тело возмужало. Наивно он спросил меня, что я здесь забыл.

— Я отступил.

— Как же так? Кто изгнал тебя? — неужели он не знал о вине своего отца? Или же Яну было всё равно? С какой лёгкостью воспринимают жизнь аристократы. — Я уже давно не могу посетить себя, отец запрещает. Но сегодня он был занят, и я смог увильнуть из-под надзора. Научи меня алхимии, прошу! — два года прошло, а его пыл всё не остыл.

— …Хорошо.

Мы вошли внутрь под скрежет шестерён. На столе из чёрного дерева оставалось разбросано оборудование. Восторженный голос Яна говорил о его неизбывном интересе. А затем…

Примерно через три часа я услышал самый страшный крик в своей жизни. Ян умер. Под шум часового механизма и гула ветра, развивающего мою мантию. Он скончался прямо у моих ног с лицом, искажённым страхом и болью. Из его распоротого живота вытекало плавленное золото, составляя подобие золотистого цветка, в зияющей нише которого плавали остатки кожи и внутренностей.

В это время у дверей появился нерадивый слуга…

— Я заставил его выпить расплавленное золото. Под воздействием высокой температуры оно вышло через желудок.

— Это не сойдёт тебе с рук… Ты убил сына дворянина! Это преступление!

— Конечно, разумеется, это преступление.

— Ты…!

— Но и доказать в суде вы, разумеется, это не сможете. — мой безустанный смех прошёлся по всей башне под ропотливый стук часового механизма. — Сегодня вы доказали отсутствие алхимии в этом мире. Но мальчик выпил золото, которого здесь нет. Как оно появилось? — Смех поднимался выше и выше, достигнув высшей точки непостижимой тьмы. — Никто не смеет меня осуждать, никто!

С того дня башню окружила королевская рать и взяла меня под постоянное наблюдение. Призрак Яна преследовал меня все эти дни. За углом, в коридоре, на лестнице. Ян всегда был со мной и грустно смотрел в мою сторону.

Ян был невиновен.

Я убил невиновного мальчика, который пришёл сюда, потому что восхищался мной. Тогда я не чувствовал ничего, кроме гнева и унижения, но угрызения совести поглощали меня ночь за ночью. На часовую башню опустилась жуткая мгла. По какой-то причине буки вокруг неё начали вянуть и умирать, обвиваемые паутиной.

Чувствовали ли ученики академии эту гнетущую атмосферу? Я не знаю. Никто не говорил и слова. Все они казались мне странными, вдобавок ко всему я не знал, чему их здесь учат.

И вот, однажды, я вновь услышал шаги в своей обители. Поначалу они виделись мне проявлением призрачного мальчика. Всё отчётливее слышал я стук сапог. По звуку довольно хороши, но изношены. Не вскоре я решился посмотреть на пришедшего.

Там стоял не призрак, а молодой человек, его фигура погружена во тьму. Из-за недостаточного освещения фонаря в его руке мне не представлялось возможным разглядеть лицо гостя.

— Ян…

Фигура несколько удивилась. Фонарь поднялся выше, и открыл мне лицо незнакомца. Он оказался намного старше Яна. Хотя чем-то они, безусловно, похожи. В той фигуре его, на вид самой что ни на есть обычной, в узких брюках и рубашке, чувствовался аристократизм.

Бледное лицо. Его мягкие волосы беспорядочно рассыпались по спине. На вид незнакомцу было 18-19 лет. Но в глазах его чувствовалась некая неизбывная печаль.

— Рад встрече. — начал он. — Меня зовут Альберт.

В тот момент я понял, что пришедший ко мне человек… какой-то не такой. Что за его приглушённой красотой стояло нечто жуткое. Потустороннее. Альберт был чиновником из Министерства по оккультизму.

— Я здесь, чтобы защитить вас.

— Меня?

— От короля, вы же понимаете. — тихо засмеялся Альберт.

— От короля?

— Именно.

Альберт выглядел серьёзно от самого входа в лабораторию, но сейчас изволил улыбнуться. Для него всё — игра. Игра Бога в кости.

— Если вы ничего не предпримете, то будете стёрты королём. Весь двор, все роялисты боялся вас, как огня, и отчаянно желают избавиться. Министерство по оккультизму тоже не желает вам особо помогать, потому как нажить врага в лице короля, с которым мы и без того имеем разлад, — страшная затея. Но лично я готов протянуть вам руку помощи. На определённых условиях.

— Условия… Вы имеете в виду деньги?

— Нет. — фыркнул Альберт. — Я не грешен дурновкусием. Я готовлюсь к страшной буре, Левиафан.

— Буре?

— Да вы, должно быть, догадываетесь. Или же слишком заняты борьбой в области колониального права?

— Я не склонен думать о таких вещах. Слушаю вас.

— Надвигается буря, подобных которой не было ещё в мировой истории.

Внезапно голос Альберта стал низким. Скорбная улыбка, которая ранее взыграла на его лице, исчезла, сменившись взглядом, наполненным ужасной, темной страстью. Он смотрел в пустоту, подобно прорицателю.

— Король и не догадывается. Он не может заглянуть в будущее.

— Что случится?

— Первая мировая война.

— История наполнена войнами и смертельной язвой с древнейших времён. Что случится на сей раз?

— Вы не понимаете, Левиафан. Это война не будет локальной. Это будет самая масштабная война в истории, она затронет все континенты. Затем настанут годы, когда все народы мира сначала объединятся, потом рассорятся, разойдутся, а затем снова воссоединятся… в кошмарной, взаимоисключающей, неистовой буре. Эта Великая война. Это Содом*. Но никто, никто не сможет объяснить будущим поколениям, что это было и почему началось. Огонь и ветер охватят весь мир. Каждый город и каждое море станут полем битвы, многие солдаты умрут, истекая кровью, а некоторые страны будут стерты с лица земли. Правда, я не знаю, когда это произойдёт. Даже я не могу видеть так далеко. После бури всё начнёт меняться. Мир начнет принимать новые правила, новый образ жизни, и Европа, которая сейчас находится в центре мира, превратится в старый хлам. И, однажды, это станет концом Старого света, а когда всё свершиться, то, во что мы верим, знания, которые Европа так долго лелеяла, — оккультизм — тоже исчезнет как древнее суеверие. Мир ускользает из-под наших ног. Вот почему мы должны быть готовы к битве, Левиафан. Наше государство — это всего лишь маленькое королевство. Но король этого не понимает. И мой отец не понимает. На нас возложена миссия защитить эту землю.

Лихорадочный голос Альберта, разносившийся по всей башне, вызвал во мне немалый испуг. И снова интуиция подсказала мне, что этот тихий молодой человек на самом деле был сумасшедшим. Но верно и то, что его видение будущего казалось до ужаса реалистично. А может быть, именно потому, что он безумен, Альберт был способен предвидеть это зловещее будущее.

В глубине моего сознания я также видел картину неистового Содома, которого ещё не случилось, но по мнению Альберта случится вот-вот. Гибель солдат, железные машины, звук пропеллера над землёй, бомбардировщики.

Так, словно пророк, Альберт описывал будущее. Возложив руки на колени, он тонко прошептал:

— Мне нужна ваша помощь. В ответ я обязуюсь сделать всё, чтобы защитить вашу жизнь. Пока мой отец жив, власть моя всё ещё ограничена, но…