Излагал я неторопливо, изредка заглядывая в блокнот – без всякой нужды, просто для важности. Конечно, я ожидал похвалы, так как в сыскном деле продвинулся совсем неплохо. Но от моей родительницы не дождёшься:

– Что так мало свидетелей? Или ты уже устал? А я-то тебе завтрак готовила!

– Так эти две всё видели, приметили и подробно рассказали. После них даже времени было жаль на новый поиск.

– Ладно, будем работать с этим. Но пока у меня в плане выездные работы в связи с закрытием офиса…

– Как?! Ещё и открыться не успели.

– …по причине ремонта. Что и в самом деле, правда: сейчас придут рабочие доделать санузел, потом холодильник и микроволновку привезут. Прораб примет работы и сдаст нам ключ. Пока они будут действовать, мы пообедаем. Закрываемся на пять дней, дверь опечатаем – а то мне надоели полицейские гости. Ходят, как к себе домой! Скоро кофе начнут требовать.

***

Обедали мы долго и вкусно, не в обычной пиццерии, а в маленьком ресторанчике «Уютный уголок». Видно, финансы у фирмы уже на приличном уровне. Эта мысль подвигла меня попросить прибавки к жалованию, пока у Изольды хорошее настроение, приподнятое предстоящими каникулами и рюмкой яичного ликёра.

– Совмещать работу детективного агента и секретаря довольно трудно, хочу тебе заметить. Думаю, мне нужно прибавить жалование.

Изольда молчала равно минуту, потом она уставилась на меня хорошо подкрашенными глазами и произнесла совершенно спокойно:

– Каков размер твоего нынешнего жалования, лично я пока не знаю. Штатное расписание ещё не утвердила, но секретарша там предусмотрена. И совмещать две должности заставлять тебя не собираюсь. Ты неплохой детективный агент, но в этой профессии тебе нужно совершенствоваться.

Она помолчала, очевидно, ожидая возражений. Вступать в дискуссию с мадам я не собирался – шансов переспорить мамашу у меня не было. Как и ни у кого другого тоже, это последнее соображение служило мне утешением.

– Секретаря мы примем сразу после открытия. Объявления о вакансии я разослала, пока ты со свидетелями возился. И кстати, как там твоя литературная деятельность? Ведь ты ещё и этим деньги зарабатываешь?

Выкладывать подробности я не собирался, потому буркнул что-то невнятное. От дальнейших расспросов меня спасла официантка, положившая передо мной счёт. Вот тут я не отказал себе в удовольствии высказаться:

– За меня сегодня платит дама.

И передал счёт Изольде. Родительница недобро зыркнула на меня глазами, явно намекая на ответный щелчок в самом близком будущем.

Остаток дня ничем примечательным не отличился: взглянули на полностью отремонтированный и укомплектованный офис, забрали ключ от двери. Изольда заметила, что пора нанимать приходящую уборщицу. По мне так могли бы из экономии и сами убирать – по очереди. С учётом будущей секретарши это было бы совсем не тяжело. Но спорить с Изольдой мне было лень, да и надеяться на победу в дискуссии не приходилось.

Оставаться в мамашиной квартире ещё на одну ночь мне никак не хотелось, но мадам Иванова забыла обо мне, как только вошла в свою квартиру. Бросив сумку в угол дивана, она принялась кому-то названивать. Я тихо вышел и осторожно закрыл за собой дверь.

***

У себя дома я не знал, за что бы взяться в первую очередь: сесть за начатую книгу, обзвонить всех заброшенных на несколько дней друзей или выпить баночку пива под детектив из не нашей практики? Однако в холодильнике пива не оказалось, мысли в голову не лезли. Хорошая приятельница Марина была очень занята сегодняшним вечером и в последующие несколько дней тоже. Детектив я решил почитать уже в постели, но на второй странице начал засыпать. Выспаться тоже иногда нужно…

Утром меня разбудил телефонный звонок, при первых же звуках голоса Изольды я понял, что отдых для меня закончился.

– Прохор, срочно приезжай! – вопила трубка, пренебрегая приветствием. – Нашла бывшего мужа нашей убитой Нины. Случайно, гуляя в сквере перед сном. Выпей кофе и рули сюда, завтракать будем у меня. Я омлет сготовлю.

Пить кофе я не стал. Во-первых, было лень варить, во-вторых, мне было страшно любопытно. Самое же важное: от чая и кофе у меня появляется жуткий аппетит, и я просто не выдержу десять минут пути, парковки и подъёма в лифте.

Мамаша сохраняла загадочный вид и молчала, едва кивнув мне у входа. Только за столом, над своей тарелкой с солидной порцией омлета она, наконец, торжественно сказала:

– Теперь я знаю, кто был мужем найденной нами убитой. Семён Петрович Степанов – вот как его зовут. И живёт он на улице Солнечной, дом номер семь.

Изольда помолчала, и я вставил свои несколько слов:

– Это фантастика, конечно! Но как ты ухитрилась его вычислить, если не знала ни адреса, ни как он выглядит.

– Да я тыщу лет его знала. Ну с год точно: он со мной в санатории за одним столиком питался. У кого ничего не лечат кроме нервов, того на диетах не держат. А мы с ним только вдвоём с таким невнятным диагнозом в тот раз приехали.

К слову сказать, нервы у неё всегда были в порядке. Просто на них легче всего жаловаться.

– Так этот Семён Петрович мне даже предложение делал. Руки, значит, и сердца. Когда мы уже в сквере с ним повстречались, после приезда. Влюбился, мол, ещё в санатории.

– Постой-постой, он же на Нине убитой был женат. Какое же предложение?..

– Так они ж в разводе были, как давно – не знаю. Мне разницы не было, я всё равно эти его планы насчёт женитьбы пресекла в самом начале. Не пара он мне: собой не примечателен, и лет ему ближе к пятидесяти, чем к сорока. Но в сквере с ним всегда разговаривала, когда с собачкой встречала.

Замечу в скобках, что Изольда страшно кокетлива и мнит себя сердцеедкой. Притом мужчины зрелого возраста мамашу никогда не интересовали. Не подумайте, что сама Изольда так уж юна. И хотя умело сделанный макияж начисто лишал её возраста, я точно знал, что мамаше уже стукнуло пятьдесят. Вот сколько лет назад – два или три? – точно не помню. Впрочем, сама она всегда пыталась скрыть этот факт от окружающих.

– А про убитую бывшую жену он сам признался? Просто к слову пришлось: так, мол, и так, пришили мою разведённую супружницу, а в жилетку поплакаться некому.

– Глупости говоришь. Он в костюмчике чёрном велюровом прогуливался, а прежде всегда в затёртых джинсах ходил и в заношенном свитере. Вот я и удивилась вслух. Детектив, он же всё примечает. Спросила, чего это он вырядился на ночь глядя, собаку выгуливая. Петрович мне и сказал, что траур это по бывшей жене. Она погибла, а в его квартире до самой смерти своей жила, потому как разъехаться не успели. И вообще у неё другой родни, ближе бывшего мужа не было. Она из какой-то Тмутаракани приехала, когда ещё не замужем была. Это не он так сказал, просто я название того городка не запомнила.

– Странные события, конечно. И все они, так или иначе, связаны с тобой. Случайности, конечно, но нам они могут дать какую-то ниточку в расследовании этого сложного дела.

– Ну меня-то это убийство волнует только потому, что бросает тень на нашу фирму. Мы за деньги работаем или детективчиками увлекаемся, в конце концов?

Хотелось мне сказать, что одно другому не мешает, но я предпочёл воздержаться.

– Но тут есть нюанс. У этого Сёмы дензнаки, похоже, водятся. Костюмчик траурный на нём денег стоит порядочных, на такие вещи глаз у меня намётанный. Может, полицейское расследование его не удовлетворит. А тут неплохой случай поддержать его на похоронах, он об этом просил. Будут только сотрудники его и Нины, а в «Селфи…» с восковыми фигурами тоже интересные дела творятся.

– Так твоя приятельница Вера Ивановна может узнать, где нашли убитую.

– Не думаю, что там будут вести разговоры об убийстве. Это не слишком приятно и Сёме, и коллегам его бывшей. К тому же не вполне прилично.

– Ты пойдёшь туда пешком? Это кажется рядом.

– Поеду с водителем – ты повезёшь меня и на кладбище и на поминки. Обед послепохоронный заказали в столовой на той же Солнечной.