– Опять чучело подкинули! – возмутилась Изольда, ласково гладя по спине крысу, повисшую теперь на красивом воротнике платья хозяйки. – И что-то я не знаю такой певицы, хотя и стараюсь быть в курсе музыкальной жизни. Ты такую не видел раньше?

При ближайшем рассмотрении лицо женщины показалось мне смутно знакомым, и я неуверенно сказал:

– Кажется, видел… не помню только где.

Подумал ещё немного, наклонился и отодвинул волосы с лица – сразу два жутких открытия были результатом этого невинного, казалось, действия. Женщина была не фигурой из пластика и воска, а настоящим трупом, холодным и тяжёлым, намертво приставшим к разлитому клею. И лицо мне знакомо: только вчера я видел её в зале «Селфи со звёздами». Кассирша назвала девушку Ниночкой, а я хотел с нею познакомиться, но не успел догнать. Лицо было красиво, поэтому мне и запомнилось. Вот только яркий вечерний макияж девушку чуть портил, впрочем, после смерти каждый имел право подурнеть.

– Ну и что ты так долго разглядываешь? Видел раньше или нет?! – выкрикнула нервно Изольда, потеряв терпение.

– Видел, в восковом салоне. И звали её вроде Ниной. Так её кассирша окликнула.

В приёмной детективного офиса надолго воцарилась тишина. Даже Офелия на груди у Изольды повизгивала еле слышно.

Наконец я оторвал взгляд от распростёртой на нашем полу девушки и уставился на хозяйку агентства. Изольда выглядела жутко: волосы всклокочены, по лицу размазалась тушь, ярко-красная помада растеклась вокруг рта. Все утренние усилия по наведению красоты пошли насмарку. На плече у горе-детективши сидела перепуганная Офелия, намертво вцепившись грязными клейкими лапами в белоснежный кружевной воротничок. Некоторое время в недоделанном ещё детективном офисе безраздельно царила мёртвая тишина, подобающая сцене, только что покинутой старухой Смертью.

Однако недолго я предавался размышлениям о бренности бытия: трагический покой был внезапно и грубо нарушен резким голосом моей родительницы. Я вздрогнул, качнулась новенькая занавесь в оконном проёме, звякнули стаканы на столе.

– …! …, …?! Какая сволочь?! …, …! В моём офисе! – выразила Изольда своё отношение к событию. (Фраза сокращена по цензурным соображениям – прим. авт.) При случае она умела высказаться со вкусом. Мой покойный отец был человеком интеллигентным и против такой ядрёной лексики обычно возражал.

– Да это же самое настоящее убийство! Не сама же она померла? А если самостоятельно пришла в такое мерзкое состояние, то как попала в шкаф? – вопила новоявленная сыщица, изливая в пространство удивление от случившегося эксидента. От резких звуков несчастная крыса свалилась с плеча, но на пол не упала – одна лапка запуталась в кружевах, и теперь Офелия висела на груди хозяйки, вереща и дрыгая тремя свободными конечностями. Изольда, наконец, обратила внимание на свою любимицу и попыталась отцепить её от костюма, ласково приговаривая:

– Испугалась, девочка моя, лапочка хвостатая.

Это последнее замечание насчет хвоста отчего-то заставило меня взглянуть на ситуацию трезво: в офисе моей близкой родственницы обнаружился труп, с которым при его жизни я был почти знаком. Очень нехорошие реальные факты выстраивались. Оставалось только надеяться, что Ниночка померла в Изольдином шкафу вполне естественной смертью. Но что тогда её туда занесло, вот в чём вопрос? Может за нею кто-то гнался, она спряталась, а тот тип начал шарить во всех углах? От такого кошмара нежной девушке вполне можно было инфаркт получить.

– Интересно бы узнать, отчего она умерла? – неизвестно, кого спросила мамаша. Похоже, мы с нею думали об одном и том же. – Ты не мог бы осмотреть умершую и поискать причины её скверного состояния? Вдруг её действительно кто-то прикончил, хотя крови не видно.

Тут меня внезапно прошибла новая, очень трезвая мысль: полиции срочно нужно сообщить. Ибо врачей вызывать уже явно поздно.

– Изольда, не хочу тебя огорчать, но пора вызывать ментов. Мы и так попали в сильно помятый переплёт.

– Зачем нам полиция? – удивилась свежеиспечённая «миссис Холмс». – Я сама расследую это дело. У меня лицензия есть.

Вот так всегда: Изольда заваривает кашу, рассчитывая, что отмывать кастрюли будут другие. Она и понятия не имела, что дозволяется ей в рамках лицензированного частного сыска. И я тяжело вздохнул, но дипломатично убедить её не ввязываться в неприятности с законом решил попробовать. С напускным равнодушием я сказал:

– Дело твоё, конечно, но за эту девушку тебе никто не заплатит. Тем более что заявление от безутешных родственников пока не поступило. Ни тебе, ни полиции, кстати.

Изольда нахмурилась, задумчиво погладила по спине притихшую крысу и, наконец, нехотя процедила:

– Ладно, зови свою полицию… Хотя давай-ка сперва позвоним Вере Ивановне из восковой выставки. Раз уж ты там эту даму видел. Чёрт знает, может в этом что-то есть, если обитатели соседней фирмы всё время к нам попадают – в украденном или убитом виде. Восковой Вася чем-то должен быть связан с твоей мёртвой Ниной.

Должен признать, что в логике мамаше не откажешь. Что если Васю специально подкинули нам, чтоб мы сунули нос в тот салон. Кто-то держит нас на крючке, а мы даже не знаем, где его искать.

– Звони своей клиентке, – одобрил я мамашину идею. – Да не выкладывай ей про труп, а спроси про сотрудницу по имени Нина.

– Ты глянь сперва, может при нём… при ней документы есть.

– Если и были, кто-то их реквизировал раньше нас. Сумки нет, карманов у платья – тоже. Просто негде заваляться даже мелкой бумажке. Может, кто-то её сюда привёз и выгрузил уже без жакета и сумки, должны же они быть у всякой женщины.

На всякий случай я обошёл вокруг мёртвого тела и только теперь заметил, что женщина была ещё и без туфель. Похоже, их прихватили заодно с документами. Изольда проследила за моим взглядом и заметила:

– Босиком по асфальту девушки в таких дорогих платьях не ходят. Так же как без сумочки, косметички и ключей от машины. Была у неё машина?

– Ещё какая! Красивая, карминно-красная «ауди спортбэк». Она так быстро газанула, что едва успел разглядеть.

– Вот ты и глянь в шкафу, вдруг там туфли остались, и сумка, и ключи от машины?..

К громадному шкафу я подбирался долго, боясь попасть в клей и оставить следы, которые могли бы не понравиться полиции. Справа стоял громоздкий неудобный сейф, сильно выступающий углами во все стороны – оттуда и соваться было нечего. Наконец удалось подобраться на цыпочках с другой стороны к закрытой левой створке двери, правая осталась приоткрытой с момента выпадения тела. Я взялся за ручку бумажным носовым платком и заглянул внутрь: там абсолютно ничего не было.

– Пусто, – выдохнул я разочарованно.

– Звоню! Легенда такая: ты пошёл посмотреть фигуры в салон, но до восковых копий дело не дошло, так как приглянулась девушка – пошёл за ней. Догнать не успел, поднял упавшую визитницу с дисконтными картами на стоянке автомобилей. Хотел бы вернуть. Как тебе? Запомнишь?

– Годится. Звони быстрее, пока рабочий день не кончился.

Мамаша набрала номер, салон отозвался сразу, и Веру Ивановну удалось услышать. Громкую связь Изольда не включила, но проговаривала фразы так, что до меня доходили все ответы администраторши «Селфи»:

– Степанова её фамилия?.. Нет, в визитнице только карты: магазинов всяких… да он и не смотрел особо… Не вышла на работу? Может, заболела?.. Дома трубку никто не берёт? Она одна живёт?.. с мужем?.. Позвони мне, Верочка, как найдётся Степанова… спасибо! – Изольда опустила трубку осторожно, как стеклянную. – Вот так дела! Что делать-то, что полиции говорить?

– Даже не знаю, – промямлил я и почесал в затылке шариковой ручкой. – Вере этой мы наврали, выходит. Теперь ещё и полиции врать придётся: не знаем, не видели?

– Мы скажем, что шкаф только что открыли. Это ведь почти правда – всего-то полчаса прошло. Тебе показалось, что ты её в восковом салоне видел, но не уверен. То есть, говорить буду я, а ты поддакивай.