— Кайли, — с укором тянет Форд и смотрит на Брайтона, что менее подвержен эмоциям. — Все так?

— Все так, — кивает командир. — Я был на допросе. И Кинара призналась, что заставила Морими прийти к тебе и соблазнить. А чтобы наверняка, подсыпала в воду, как теперь мы знаем твой персональный яд. И собственно все она выложила, думая, кстати, что действительно тебя отравила. Потому-то так охотно и распиналась. О том, что ты не должен был умереть. Возбудиться, да. Возжелать первый попавшийся столб, да. Возможно потерять связь с реальностью, не понимая, кого и как…

— Хватит, — от смешливого настроения Норинга не осталось и следа. Он устало потер переносицу, тяжело садясь в кресло. — Я понял, Брай. Не дурак. Давай без нюансов.

В ответ командир смог только руками развести, извиняясь. Повисла тяжелая тишина. Все думали. И ждали, что кто-то сможет вынести вердикт.

— Я думал, — разорвал тишину Форд, с надеждой глядя на Дэкера, — тут в герцогстве, ваша светлость высший судия…

— Так и есть, — соглашается дракон. — И мое решение достаточно сурово, чтобы ты не захотел иметь дело со мной, моей академией и всем этим миром в целом.

— Ну да… я же неженка — пацифист, — горький смешок от Форда и вдруг став серьезным, он заключает, — Морими не виновата. Но глупость тоже должна быть наказуема. Чтоб не повадно было идти на поводу у тех, кто хочет воспользоваться твоей слабостью. В следующий раз пусть думает своей головой. А сейчас… выдадим ее замуж, раз уж она ради этого дела была готова на такой неоправданный риск.

— Замуж? — усмехается Брайтон. — За кого?

— Не имеет значение. Она хотела замуж за меня, вовсе меня не зная. Значит, ей особо не важен кандидат. Брайтон, в двух словах что произошло между Эрикой и ее воздыхателем, почему этот любвеобильный задира опять в лазарете?

— В двух словах: распускал руки и ему их переломали… — жесткая усмешка бывшего наемника никак не тронула сердца Форда. Даже некое подобие солидарности испытал пацифист и заключил.

— Ну, я так примерно и подумал, услышав сплетни слуг. Тогда пусть этот отчаянно ищущий женской ласки отрок жениться на дурочке, что в таком же отчаяние ищет мужа. Обоим наказание, кстати. И есть надежда, что работа над созданием семьи их отвлечет от посторонних мыслей и глупых поступков.

— Мудро, — благосклонно кивает дракон. — А с Кинари предлагаю все же изгнание. Но решать тебе, конечно.

— Изгнание… — попробовал на языке это слово Форд и с отвращением скривился. — Пусть будет изгнание. Но с условием, Дэкер. Она сюда не возвращается. Но в рекомендациях не делайте ей запись о случившемся. Пусть у нее будет шанс найти работу и существовать. Возможно, Кинара осознает ошибку и использует свой шанс.

— Я принимаю твое решение, — недовольно хмурится дракон. — Пусть оно и неоправданно гуманное. Я не верю, что этот человек изменится. Скорее затаит злобу.

Доктор Норинг не стал разводить спор. Он свой вердикт вынес. Его светлость принял. Остальное лишняя лирика.

Для Эрики что и без того мучилась дилеммой, как не испортить жизнь мужчине, с которым больше всего хочется остаток этой жизни провести, теперь добавились еще и угрызения совести. Он там чуть не умер. Чудом помощь оказалась рядом. Форд беспомощно задыхался, пока она бессмысленно топила свои чувства в дорогом вине. Пока ее губ касался поцелуй другого мужчины, того, кто действительно дорог, она могла потерять. Первым же порывом после отповеди сурового Брайтона, у наемницы было подорваться со своего убогого кресла и хромать скорее к Норингу, чтобы убедиться — жив, здоров. Она даже попыталась встать, в приступе тревоги. Но нога подкосилась, рубанув резкой болью и пришло очередное осознание своей никчемности.

— Нет. Не такая ему нужна. Пусть… — прошептала она, утирая капельки пота со лба, — пусть обидится. Брайтон сказал «спасли», значит так и есть. Ему будет больно знать, что я не пришла узнать, как он. Обидится. И на этом история наша кончится. Сам отвадится…

Скосив взгляд на столик, где ее ждала свежая порция земляники, видимо принесенная служанкой, Эрика застонала, обреченно растирая виски. Душу рвало на клочья. Вот он — шанс. Действительно серьезный шанс обидеть Форда. И вопрос калеки в его жизни решится сам собой. Но до чего же хочется продолжения. Хочется отмотать все случившееся до того момента, когда она стояла перед ним в неприличном иномирном платье. До того момента, когда раздалась тревога и ее значимость для академии, для Форда и для нее самой резко скатилась до минусовой отметки на жизненной шкале.

— Надо было не терять время, — горько всхлипнула Эрика. — Сколько возможностей потеряно… сколько разговоров не состоялось, сколько касаний не…

Не досказав собственную мысль, женщина оборвалась на полу-фразе и прикрыла глаза, переводя дыхание. Сглатывая горечь. Давясь ей. Желая выплюнуть весь этот яд. Но его слишком много в израненном сердце. В исковерканном сознании.

— Ничего не исправить, — тяжелый вздох. — Надо было пустить его раньше, когда мне было еще, что предложить мужчине. Теперь уже поздно слезы лить.

Эрика собралась с силами и оттолкнулась от кресла, морщась встала и похромала из своих покоев в сторону комнат доктора. Решив для себя, что он достоин лучшей доли, другой женщины: милой, нежной и невинной. Здоровой! А не такой вот… калечной. Все решила наемница. Но все равно шла. Сильно припадая на раненную ногу. Она не знала зачем шла. Знает ведь, что жив. Но уперто хромает, даже не представляя, что скажет. Решила ведь, не ходить, чтобы обидеть уже наверняка. Решила… но идет.

— Эрика, — вдруг слышит она откуда-то со стороны, не дойдя даже до поворота его коридора. Сильные руки обвивают ее излишне исхудавшую талию, поддерживая. — Какого черта ты без коляски? — Голос Форда звучит недовольно и раздражено. — Хочешь продлить свой больничный? Или что-то неясно во фразе «нужен покой и уход, никаких физических нагрузок пока не нарастут ткани»? Эрика, черт подери тебя, рана кровит…

Наемница не отвечала, только из ее глаз лились слезы. Стоило ему заговорить рядом, как ее прорвало просто от звуков голоса мужчины, к которому тянет, как магическим магнитом и от которого она все сильнее пытается оторваться. И чем сильнее старается, тем сильнее ее тянет. И словно прочитав ее мысли, Форд добивает фразой:

— Сила действия равна силе противодействия, не слышала, нет?

— Что? — ошалело перепрашивает Эрика, не понимая, о чем это он.

— Говорю, чем сильнее утруждаешь раненную конечность, тем дольше будешь реабилитироваться, — с легкой улыбкой поясняет он и вскидывает хрупкую женскую фигурку на руки. — Зачем ты так? — куда мягче заговорил он, понимая, что его гневная отповедь застала Эрику врасплох и кажется напугала. — Я конечно слышал, что ты безжалостная Невидимая Смерть, но не думал, что твоя жестокосердность распространяется и на себя любимую, — смешок доктора вышел корявым, хотя шаг не сбился ни на йоту. Он уверенно уносил свою драгоценную ношу в сторону ее покоев.

— Никаких исключений, — бесцветным голосом подтвердила Эрика его опасения, благо хоть не стала вырываться и доказывать, что сама может дойти. Только доверчиво прижала голову к груди Форда.

— Выпороть бы тебя, — вздыхает доктор.

— Ты же гуманист, — в ответ грустная улыбка, словно она и не против, чтобы ее выпороли, но… не судьба.

— Ради доброго дела переступлю через свои убеждения, — Форд плечом толкнул двери и занес Эрику в покои, прямиком идя в спальню. Уложил свою ношу на кровать, бережно осмотрев ногу. — Я не хирург и не маг-целитель, но выглядит это все скверно, даже на мой аматорский взгляд. Позову тебе врачей. Не вставай пожалуйста.

Эрика только послушно кивнула.

— Какая-то ты… подозрительно покладистая, — с сомнением прищурился Форд. Точно не собралась куда-то дернуть?

— Даже если… далеко не уползу, — виновато усмехается наемница. Отворачивает лицо. В глаза не смотрит, будто стыдится.