— Мора, он может и порядочный, но все же мужчина. А ни один нормальный, здоровый мужик не откажется от легкой добычи!

— Но… а как же госпожа Эрика?! — еще больше дрогнул и без того тоненький голосок Морими.

— Во-первых, она не госпожа! Во-вторых, кому нужна побитая жизнью, потасканная калека?! На фоне такой милой и трогательной невинности… — несколько с завистью вспыхнули глаза подруги, продолжающей вести свою жертву на заклание к иномирному доктору.

— И все-таки… это же не будет по любви.

— Как не по любви?! Ты влюбилась в Норинга? Значит по любви!

— А он…?

— А у него выбора не останется! Женится и влюбится!

С плохо скрываемой поспешностью Кинара дотолкала-напополам-дотащила, слабо упирающуюся Морими, что ужасно хотела стать счастливой женой красивого, умного и небедного доктора, в которого влюбилась до замирания сердца с первого взгляда, но еще больше она боялась предстоящей аферы. Ее пугала перспектива лишиться невинности прямо вот в ближайшие полчаса. Не считая того, что это произойти должно было не в браке, а до и стать собственно причиной свадьбы. Пугающая перспектива.

Но еще больше ее пугала мысль «а вдруг он ее отвергнет? Или будет груб? Или… не знаю даже, что может произойти!»

— Так, жди, — остановились служанки у дверей в покои Норинга. — Я на разведку. В это время он обычно издевается над своим мешком, избивая того. В таком агрессивном состоянии, они обычно легко возбудимы. Клюнет на голую тебя, как миленький. — быстро протараторила Кинара и скрылась за дверью. Но буквально сразу выглянула обратно и затянула Морими за руку следом за собой.

— Страшно, ужас, — шепотом делится она, не сопротивляясь, когда подруга быстро сняла с нее платье, оставив девицу совсем обнаженной.

— Не дрейфь, прорвешься. Побольше глазками хлопай, взгляд невинный…

— И что я скажу ему? Вот вам тело, хочу замуж?

— Нет, ну так уж прямо не надо, — едва слышно, но очень злорадно хохотнула Кинара. — Знаешь, вообще ничего не говори. Открывай дверь и… ручки свои нежные к нему протяни. Мужчина лучше тебя знает, чего он хочет.

— А… — большие глаза полные отчаяния смотрят с мольбой на подругу, — а вдруг… он не захочет? Прогонит меня с позором…

— Все предусмотрено! — Кинара нагло подмигнула наивной девушке. — Норинг, когда свой мешок мучает, потом всегда опустошает графин воды. В этот раз я туда капнула пару капель волшебственного средства…

— Что? — испугалась пуще прежнего Морими, но уточнить волнующий ее вопрос подруга ей не дала возможности.

— Все, Мора. Хватит трястись. Взяла свою судьбу в свои руки и маршем делать ее счастливой, — с этими словами она затолкала перепуганную и, что главное обнаженную девушку за дверь кабинета, откуда слышались звуки мощных хлопков и ударов.

Первое, что бросилось в глаза полуобморочной Мори сильное, гибкое тело, неприкрытое рубашкой. Доктор Норинг, известный в Рикарди противник войны и драк, с упоением набивал большой мешок, непонятно каким чудом подвешенный к потолку.

Таким агрессивным, сильными и способным причинять боль Норинга никто не знал. Ну, по крайности никаких сплетен не ходило по замку о тайных увлечениях интеллигентного и мирного, всегда улыбчивого лекаря душ с этим его проникающим в глубины подсознания голосом и все понимающим взглядом.

То же, что предстало перед испуганной девушкой сейчас… это был не тот мужчина, в чью улыбку она влюбилась. Не тот спокойный и добрый. Это… было что-то пугающее, быстрое, жестокое… Морими никогда не видела таинственных песчаных котов далекого Кэфи, но по рассказам бродячих сказителей именно такими их и представляла. Красивых, неподрожаемых в своей экзотичности животных. Усыпляющих бдительность противника мнимой безобидностью и способных разорвать жертву, крупнее себя в один удар когтистой лапы.

И без того дрожащая, как крылья мотылька, Морими отступила на шаг, желая скрыться, сбежать, до того, как сделает непоправимое, до того, как попадет под взгляд Форда. Ожидать от него какой-то любви, ласки или терпения глупо. Девушка не отрывая взгляда от двигающегося в своем хищном темпе мужчины, под кожей которого перекатывались сильные мышцы сделала еще полшага назад, упершись спиной в запертую дверь. И как раз в этот момент откуда только узнал он, Норинг повернул лицо, встретившись глаза в глаза с его неожиданной визитершей. 

Форд был зол. Можно сказать, что он был просто в бешенстве от поведения Эрики. Все их общение теперь сводилось не более, чем к приятельскому и то со стороны самой наемницы это выглядело одолжением. Будто она ждет — не дождется, когда же прекратиться весь этот фарс. Ну, по крайней мере, так все выглядело внешне.

Беда Эрики в том, что все это напускное Норингу было не нужно, он смотрел глубже, сквозь мишуру. И знал, что вовсе не безразличен ей. Что стал дорог. Что не смотря на все ее отговорки и протесты, ей больно расставаться со своим доктором. Но все равно она каждый раз его отталкивает. Отказывается от приглашений на ужин или обед, минимизирует контакт, каждый раз чувствуя себя обузой и калекой. Предпочитая обходиться или своими силами или горничных, лишь бы ее меньше видели в беспомощном состоянии.

Еще и этот недобиток, гвардеец малолетний ходит кругами и все высматривает, выжидает. Словно ему одного нокаута было мало?! Не то что бы Норинг был рад снова кому-то дать фэйсом об тэйбл, но и мерзавец тот еще провокатор.

В общем мысли не самые достойные пацифиста витали в горячей голове, пока доктор усиленно сбрасывал негатив на боксерский мешок. Выплескивая все свои нереализованные чувства и желания, собираясь после тренировки хорошенько выспаться и утром снова всем улыбаться, всех понимать и стараться всем помочь. Но вот конкретно сейчас… ему хотелось отдать. Свою злость и свою обиду. Даже, когда запавшую в душу маленькую испуганную иномирянку с золотыми волосами забрал дракон, даже тогда не было такой горечи и обиды. Ведь Диана, она никогда не отвечала ему взаимность и кроме благодарности за помощь ничего не испытывала к Форду. Терять там было особо и нечего ибо не успел ничего получить.

С Эрикой иначе. Она вверила ему свою душу и проблемы. Доверилась. Открылась. И сама прониклась симпатией. Она хочет его. И дело вовсе не в физиологии, до которой и дело-то не дошло. Нет, им двоим было хорошо и без химии тел, хотя она знатно путала мозги и сейчас продолжает нагнетать. Понятно, что наемница потому и старается держаться подальше, чтобы меньше страдать. Но… почему собственно вообще надо страдать?! Почему не насладиться друг другом?

Разгневанный этим риторическим вопросом Форд особо сильно разошелся, «объясняя» груше, в чем именно по его мнению не права Эрика, как настораживает несносный гвардеец, влюбленный в собственную наставницу и вообще… порою надоедает быть лекарем душ и хочется эгоистично подумать только о себе. прийти к женщине, которую любишь и невзирая на ее протесты, просто взять и поцеловать. Так… чтобы все мысли ее о разрыве вылетели из хорошенькой головы.

Вот на этом моменте Норинг и почувствовал вдруг резкий прилив страха. Чужого. Неизвестного еще. Совершенно дикого и неподконтрольного. С таким страхом люди способны навредить себе, думая, что спасаются. Как пример… ребенок в панике убегающий от собаки, не способен видеть куда бежит. Все, что ему доступно это паника. А потому вылететь под машину или в яму или в окно, если это в помещении, вполне вероятный сценарий.

Размышления не заняли больше пары секунд. Резко обернувшись, Форд встретился с паникой в васильковых глазах. Перепуганная и забывшая дышать Морими от его взгляда стукнулась спиной и головой о запертую дверь, словно хотела сбежать, но забыла, что хода нет.

— Мори, — удивленно воскликнул Форд делая шаг к ней и понимая, что ничего не понимает. Девушка была полностью обнажена и дрожала, словно ее силой сюда привели и обещали порвать на части. — Что ты…

Но договорить он не успел, еще один его шаг и голое тело без чувств сползает на пол по той самой двери, за которую стремилось.