Есть-то есть, но… Его дед-то, знаете поди? Был Верховным судьей долгое время. А потом ушел в отставку, когда дочь его с собой покончила.

– Вот как? – Кей вскинула брови. – Про то, что он внук Верховного, я знала, конечно. Об этом газеты трубили вовсю. А вот про отставку – нет. Думаете, дед мог воспользоваться своими связями, чтобы подчистить дело?

– Или кто-то решил оказать ему услугу по старой памяти. Ладно, госпожа вы моя хорошая. Пойду, не буду мешать…

– Спасибо! – крикнула Кей ему вслед.

Выбросив обертку от бутерброда и опустевший стаканчик в утилизатор, стоящий под столом, она погрузилась в изучение данных. И почти сразу поняла: программа действительно нашла кое-что интересное.

Лейан эмоционально, охотно и, пожалуй, чересчур подробно рассказал о том, как его готовили к интервью, заставив надеть приличный костюм. И заметно напрягся, когда она спросила, не заметил ли он чего-то необычного по дороге. Причем вопрос-то Кей задала безо всякого подвоха. Самый обычный вопрос, дежурный, можно сказать.

Кей включила запись. Да, так и есть. Услышав про необычное, Лейан сперва уставился на нее, потом чуть заметно пожал плечами, и поднял руку, чтобы поправить волосы. Рука так и загораживала лицо, когда он ответил: «Нет, и мы почти не говорили пока ехали».

А ведь она не спрашивала, о чем они разговаривали… Впрочем, это могло ничего не значить, или значить какую-нибудь ерунду, не имеющую отношения к делу, однако, запомнить на всякий случай стоило.

Кей сделала пометку в блокноте. Блокнот был бумажный, никакой электроники. Такой не взломаешь и не украдешь данные. Пару раз подобное происходило – по счастью, не в их участке.

Перемотав запись на рассказ о «драконе», Кей, к своему разочарованию, убедилась, что программа не нашла никаких признаков лжи. Похоже, Лейан действительно верил в увиденное.

Кей бросила взгляд на часы. Почти одиннадцать, надо закругляться. Проверила коммуникатор. Оуэн не ответил, странно. Обычно он отвечал ей, даже если был сильно занят. Может быть, тоже погружен в очередное исследование?

Выключив экран, она бросила блокнот в сумку и, уже выходя из кабинета, отправила мужу еще одно сообщение:

– Еду домой. Если на работе, собирайся, давно пора.

Жизнь в участке продолжала бурлить, но атмосфера была уже куда более неформальная: на столах появились стаканчики кофе, слышался смех, а один из молоденьких стажеров увлеченно играл в какую-то стрелялку.

– У тебя дома нет МИС? – проходя мимо, шутливо спросила Кей.

Юнец, чьего имени она не помнила, досадливо повел плечом.

– Дома у меня есть жена и малыш, не очень-то в «Миске» покрутишься, – отшутился он.

– Уже отец? Это правильно! – похвалила Кей, не дожидаясь ответа, бросила традиционную шутку: «Всем остающимся спокойной ночи!», и поспешила к выходу.

В подземном гараже было тихо. Её служебный флаер стоял неподалеку от лестницы. Забравшись внутрь, она положила сумку на пассажирское сиденье и, прежде чем включить мотор, снова открыла сообщения. Оуэн по-прежнему молчал. Кей недоуменно нахмурилась. Неужели дуется?

Свет в гараже вдруг мигнул – погасла одна из ламп, за ней вторая и третья. Свет остался только ближе к выходу, в дальней части гаража.

«Да что сегодня происходит с освещением в участке?» – подумала Кей, но тут лампы, помигав, включились снова. Все, кроме той, которая была прямо над ней.

– Голосовая почта. Позвонить Оуэну, – произнесла Кей, и тут что-то с силой ударилось в колпак флаера. По бронированному стеклу побежали трещины. В воздух взметнулось черная длинная гибкая тень, и вновь ударилась в колпак. В кабину брызнули осколки. Кей зажмурилась и, защищая лицо, вскинула руки. Левую вдруг сильно сдавило и что-то холодное и скользкое коснулось лица. Кей осторожно приоткрыла глаза. Прямо перед ней зависла проникшая сквозь пробоину в колпаке голова огромной рептилии, сжимающей зубами ее руку. Глаза у твари были желтые, с узкими щелями зрачков. Встретив взгляд Кей, она мигнула кожистыми веками, сжала зубы крепче, и двинулась вон из кабины, потащив Кей, слишком ошеломленную происходящим, чтобы кричать, вслед за собой. Та схватилась за сиденье, уперлась, но рука уже выскользнула из пробоины.

– Отдай руку! – завопила Кей.

И вдруг что-то треснуло, хлюпнуло, она упала обратно на сиденье, по ветровому стеклу хлестнула кровь, залила приборную панель. И это было последнее, что увидела Кей, прежде чем провалиться в темноту беспамятства.

1099 год, месяц Эдрин, неделя IV, день I, 22:10–23:59

– Знаешь, я совсем не то имел в виду, когда говорил, что нам нужен эксклюзив, – сказал Вледиг. В этот раз он сам сел за штурвал и поклялся не выпускать Эла из виду, пока не довезет его до самого дома.

– Чем ты недоволен? Материал у нас такой горячий – аж дымится!

Усталость вдавливала в сиденье, глаза закрывались сами собой, хотя в немалой степени этому способствовал и полумрак, царящий в салоне, и тихая ненавязчивая мелодия, льющаяся из динамиков. Часы на приборной панели показывали десять минут одиннадцатого.

Чтобы не уснуть, Эл заставил себя повернуть голову и сфокусировать взгляд на Вледиге. Спортивный пиджак, повседневный темный килт без клановой клетки и рубашка с распущенной на груди шнуровкой, определенно, шли ему куда больше строгого офисного костюма. Сейчас он выглядел почти нормально… насколько нормально может выглядеть высокооплачиваемый манекенщик, изображающий клерка со средним достатком. В другой раз Эл непременно сообщил бы ему об этом, но сейчас подначивать Младшего не было ни сил, ни желания. Да и вообще, за экспресс-доставку домой он мысленно простил ему весь сегодняшний день оптом, начиная с цирка с переодеванием в редакции, и заканчивая пожаром. Но теперь всё, хвала Закону, осталось позади. Еще немного – и он окажется дома, снимет, наконец, пропахшую гарью одежду, вымоется, поест и завалится спать. До полудня – минимум! До полудня?..

– Проклятье, Райан же обещал устроить мне экскурсию в лаборатории «Нейрофарма»! – выпалил Эл.

– Серьезно?! – Флаер вильнул. По счастью, не сильно.

– Абсолютно. – Изумление Вледига чрезвычайно порадовало Эла, пробив кокон усталого бесчувствия, в которое он погрузился, заняв пассажирское кресло. – Полагаю, в порыве несвойственной ему искренней благодарности за спасенную жизнь.

– И ты молчал? Ну, знаешь!..

– А когда бы я сказал? Нас постоянно теребили – то полиция, то врачи, то репортеры…

– Хватит жаловаться! Журналисты были необходимы, чтобы заставить нервничать полицию. Никто не любит скандалы, неужели не понимаешь? Ладно, лучше скажи, вы с Райаном договорились о конкретной дате?

– Он дал свой личный номер со словами: «Позвоните мне завтра».

– Ого!

– Ага. На завтра я и постараюсь договориться.

– Дави на то, что должен сдать статью поскорее. Тем более после сегодняшнего.

– Да уж, инфоповод у нас – охренеть просто! Давай запатентуем изобретение? «Если вам нужно привлечь внимание к материалу – устройте пожар, взрыв, покушение…» Кстати, полиция что-то в этом роде, похоже, и подозревает. Там была та следовательша, Бедридант. Помнишь ее?

В этот раз флаер не просто вильнул, а ухнул вниз и выровнялся далеко не сразу.

– Буду считать, что ответ «да». Только учти: городская транспортная система, того и гляди, примет тебя за пьяного и оштрафует, – предупредил Эл, ткнув большим пальцем на окружившие флаер предупреждающие знаки и стрелки-указатели. – Тебе надо почаще садиться за штурвал самому.

– Я прекрасный пилот! – возмутился Вледиг, проигнорировав его ехидное бормотание: «А то!»

– Так мне продолжать? Или подождать, пока мы долетим и сядем?

– Нет, говори. Бедридант сказала, что подозревает нас или это… снова твои штучки?

– Нетрудно было догадаться и без «штучек». Она расспрашивала о случившемся – трижды заставила повторить всю историю: видимо, пыталась подловить на лжи.