Три… Два… Один…

Я подвинулась поближе к окну, чтобы не пропустить удивительное представление. Сейчас я целиком и полностью была там. Вот двое одновременно открывают дверцы кара, и сложный механизм приходит в действие. Кажется, даже на большом расстоянии я слышу, как с треском рвется обивка сидения, выпуская наружу шесть тонких металлических трубочек, направленных в точности на людей. Вижу, как у охотников мгновенно расширяется зрачок, но отреагировать они уже не успеют. Ловушка сработала быстро и точно. Несколько человек поймали пару сотен тонких игл, пронзивших их сердце и мозг. Пострадавшие рухнули на колени, отчаянно цепляясь за стремительно ускользающую жизнь.

Вижу, как они захлебываются в немом крике, так позорно умирая.

Спустя считанные секунды, все заканчивается. Из четверых человек, окруживших машину, выжил только один, чудом увернувшийся от маленьких смертельных штучек.

Человек лежал на асфальте, стараясь вжаться в него всем телом, пока запас игл не иссяк. Все это время остальная часть команды не сдвинулась ни с места, внимательно наблюдая за происходящим. Зуб даю, что это никакие не профи, скорее, новички, возомнившие о себе невесть что. Назубок выучившие основные приемы охоты, но столкнувшиеся с реальной опасностью впервые. Беру свои слова назад – они простые идиоты.

Неужели они действительно думали, что я позволю взять себя вот так просто?

– Стратеги хреновы, – засмеялась я, едва остаток моего ланча, состоящего из четверых неповторимо глупых охотников, ринулись осматривать местность, сразу же заметив одиноко стоящее строение, бывшее несколько десятков лет назад вполне приличной фермой, но сейчас больше напоминающее изгнившее отхожее место. Не самый шикарный особняк для древнего суккуба.

– Да, птички мои, я так заждалась, – притворно расстроилась я, очень кровожадно улыбнувшись.

Четверо несмышленых мальчиков оказались всего на один зуб. Я их даже распробовать, как следует, не успела. Едва они ринулись окружать дом, сразу же разделившись, мгновенно убрала двоих «боковых» точными выстрелами из арбалета, жалея лишь о том, что еда из мертвых так себе. Остались только те, кто решил зайти с парадного и заднего входа. Очень неудачная идея – держаться порознь, скажу я вам. Может быть, у них был шанс хотя бы умереть быстро, но они его благополучно упустили. Придется спускаться и разбираться с ними поочередно.

Где-то подо мной, внизу, заскрипели половицы, обнаруживая примерное местоположение первой «закуски».

Честно признаюсь, на долю секунды замешкалась, принимая очень важное решение. Путь до Балтимора весьма не близкий, и мне точно не помешал бы тщательно упакованный «сэндвич» в багажнике. Но, к сожалению, если уж обо мне прознали охотники, эта идея хоть и соблазнительна весьма, но до невозможности глупа.

Не факт, что эти обаяшки – последние. Я наверняка не знаю, насколько важна для них. Те, кого натравили на меня, больше напоминают пушечное мясо, отправленное не слишком заботливым генералом в тыл врага. Вроде и воины, а даже мне, совершенно отвыкшей от сражений, особого труда не составило почти дочиста выкосить всю команду, пусть и помогла в этом Вишенка. Заморыши, в общем.

То ли дело семнадцатый век! Развлечений – не хочу. И ведь интересно было как! И охотники тогда достойные попадались. Теперь же оставшаяся парочка невыносимо громко топчется внизу, напрочь отбивая желание поохотиться. Может, ну его, к Венериной матушке? Слишком неинтересные мышки попались.

«Мышки», словно почувствовав, что я о них думаю, вдруг ожили, неожиданно застав меня врасплох. Дернулась чердачная дверца, от долгого времени заметно покрытая коррозией, жутко протяжно заскрипела, и вниз съехала раздвижная лестница. Все трое замерли, каждый надеясь про себя, что противник окажется первым, кто совершит ошибку. Охотники не спешили подниматься, правильно оценив расстановку сил. Конечно, они поняли, что остальные мертвы. Есть только я и они, теперь совсем растерявшие всю свою решительность. Я почти чувствовала, как в их головах шевелятся мысли о том, что весьма неплохо было бы поскорее покинуть это место, оставив все, как есть. Но кодекс охотников запрещает даже думать о таком.

Возможно, у них есть некоторое преимущество – с чердака бежать особо некуда. Расстояние до земли слишком большое. А тело свое я слишком сильно люблю. Так что путь у меня один – через двоих оставшихся.

Поэтому запустила легкий флер из собственной силы – смесь вожделения с ноткой преклонения и выждала, пока из ослабших рук врагов не выпало оружие. Звук получился довольно громкий, но очень скоро пустой дом пленила звенящая тишина. Медленно ступила на самую верхнюю ступень и замерла. Атаки, как и рассчитывала, не последовало. Уже уверенней опустила вниз и вторую ногу. Сейчас очень важно не разрушить собственные чары. Поэтому потребовалось несколько минут, прежде чем в поле зрения появились жертвы.

Теперь я смогла лучше разглядеть тех, кто виновен в том, что пришлось скоропостижно покинуть насиженное местечко и бежать сначала в Филадельфию, а потом в Оушэн-Сити. Передо мной стояли довольно молодые парни, едва переступившие невидимую черту, которая разделяет юность и первый этап зрелости. Вот только жалости к мальчишкам во мне никакой нет. Они сами выбрали свою судьбу – путь убийц, путь охоты и массового отлова сущностей, к которым принадлежу и я.

Страх перед нами определил исход долгого существования бок-о-бок. Когда-то было время, когда нас боялись, но уважали, некоторые – преклонялись, возводя нас до уровня богов, но теперь смертные решили низвергнуть нас столь низко, чтобы этот вполне рациональный страх перед чем-то необъяснимым, ушел наконец-то туда, откуда мы выбрались, едва Творец вылепил из грязи, которую мы давно топтали, первого человека.

– Богиня, – восхищенно прошептал один из охотников и, не отрывая взгляда, рухнул на колени, когда концентрация флера достигла высшей точки.

А вот второй до сих пор упрямился. Пусть ума в нем было не шибко много, но вот сила воли – отменная. Поэтому, на ходу легонько обласкав рукой того, кто сдался первым, направилась к его товарищу, все еще отчаянно сопротивляющемуся силе, щедро клубившейся по всей огромной комнате.

– Богиня? – утвердительно спросила у человека, в глазах которого боролись и неимоверное обожание, и частичка все еще не плененного разума.

Парень молчал, с огромным трудом сумев опустить взор куда-то под ноги. Мне же был виден и яростно пульсирующий висок, и капельки пота, поочередно скатывающиеся до самого подбородка, собирающиеся там, в огромные капли, явно раздумывающие, падать ли им на пол, или же продолжать свой путь по телу смертного.

– Глупенький цыпленок! Ты еще разве не понял, что от полной капитуляции тебя отделяет всего одно прикосновение? Раньше нужно было думать. Тогда, когда ты вступил в ряды охотников, когда сел сегодня утром в машину и поехал ловить… Кого? Нежить? Здесь все вы, – махнула вокруг себя рукой, – явно просчитались.

Потянулась к жертве рукой, но парень отпрянул, едва не потеряв равновесие. Пришлось приблизиться к нему поближе, удивленно заглядывая туда, где отражались вспыхнувшие огнем глаза.

– Ну что же ты боишься, – шепнула ему, опаляя жарким дыханием его губы, невероятно пересохшие. Казалось даже, что они вот-вот лопнут, не выдержав напряжения.

С каждым моим словом из волевого взгляда уходила вся сила этого человека, поддаваясь чарам, которые проникли везде. Не оставалось ни единого атома, не содержащего частички моей сути.

И человек сдался, рухнул на колени и протянул к своей богине руки, отчаянно возжелав хотя бы тени ее господства.

– Так-то получше, – удовлетворенно произнесла я, отхлебнув глоток невероятно вкусной энергии, которой обладал этот смертный, до самого конца не желающий отпускать призрачную тень жизни. Едва тело парня рухнуло с последним глотком наслаждения, его товарищ шустро пополз в мою сторону, преодолев за несколько секунд более семи метров.