Крохотное оконце в вышине почти не давало света, и Герман чувствовал себя очень неуютно. Но всё же сел на край стула и даже взял в руки кубок с родниковой водой.
- Наша ошибка, - заговорил, расхаживая по небольшой комнатке, Мануэль, - что мы сочли людей равными и показали им это. Людям ведь всё равно в кого верить, они сами придумывают богов, и нам, нам нужно было стать для них богами.
- Так бог Террон - это ты? Но наша магия отлична от чудес Творца...
- Творец давно оставил этот мир, друг. Оставил на нас, Перворождённых. А мы предпочли не понять этого. Или, думаешь, Творец допустил бы то, что происходит? Допустил бы, чтобы мы стали редкой добычей? Мы, которым суждено было править этим миром и повелевать людьми!
- Мы не знаем всего замысла.
- Каким бы он ни был, его исказили. И исказили - люди.
- Поэтому ты решил обмануть их, создав культ Террона? Но зачем тебе тогда Крысиный Король?
- Я больше не желаю править людьми. Не всеми. Я хочу уничтожить их. Этот город уже на грани. Когда он взорвётся ненавистью, страхом и войной, останутся только крысы, которые пойдут за мной дальше. Бригге - только начало моей победоносной войны.
- Ты безумен, - выдохнул Герман. - Нас учили, что люди - любимые дети Творца. И ты готов пойти против него?
- Его больше нет. Как нет и наших наивных жрецов - люди уничтожили их всех. Люди, не мы. Те, кто остался, немногие выжившие одиночки вроде нас с тобой, воины, не жрецы и наставники. Но если мы ничего не предпримем, то и мы исчезнем. Навсегда. Я не дам этому произойти, слышишь? Не позволю. Люди должны исчезнуть, люди, а не мы. Остаться могут лишь те, кто займёт подобающее им место слуг. Пыли под ногами Перворождённого народа!
- У тебя ничего не выйдет. Ты всего лишь один эльф.
- Нет. Многие идут за мною. Люди, мечтающие выжить. Крысиный король и его племя. И Шартен.
- Шартен? - повторил Герман, не понимая.
И тьма в углу распахнула алые вертикальные глаза.
Герман резко встал, не выпуская из руки кубок.
- Ты действительно сошёл с ума. Связаться с тёмной тварью!
- Зачем так обзывать милого Шартена? - обиделся Мануэль. - В отличие от людей, он не приносил бед и горестей нашему народу. Не истреблял нас и не ловил, чтобы держать в клетках, словно мы хуже зверей.
- Наше предназначение - бороться с тьмой, Мануэль. И, хотим мы этого или нет, защищать людей. Нам посылаются испытания, и мы...
- Ты всё ещё веришь в безумные бредни жрецов? - искренне удивился Мануэль.
- Это всё, что мне остаётся, - признался Герман. - Всё, что отделяет меня от безумия, ненависти и убийств невинных. Я не люблю людей, но и не могу пойти против них.
- Тогда не мешай мне. Всего лишь уйди с моей дороги, пока я не завершу задуманное.
- Не могу, - качнул головой Герман и резко плеснул водой в угол, в горящие алые глаза.
Тварь взревела: подобные ей не любили воду, особенно из ручьёв и родников. Глаза на пару мгновений закрылись.
Герман бросился к ней, одновременно одной рукой выхватывая меч, а второй формируя магию.
Мануэль бросился на него, желая помешать и отвлечь, но Герман ударил его первым. Заклинание сработало, парализовав Мануэля, и Герман призвал изначальный Свет, обливший его фигуру сверхъестественным сиянием.
Тварь бросилась на него, желая поглотить, уничтожить больно жгущий свет. Но как она ни старалась, свет был сильнее. Он сумел охватить контуры тьмы, обрисовав нечто невнятное и пугающее на человеческий взгляд, и заставил её сжиматься, становиться всё меньше, всё мельче. Алые глаза вспыхнули последний раз - и погасли.
Герман отпустил Свет и бросил взгляд на застывшего Мануэля. Но тут послышались приближающиеся шаги и голоса. Уже исчезая в дверце хода для служек, Герман все же метнул в сородича кинжал - оставлять в живых безумца слишком опасно, - и скрылся в тот самый миг, когда в комнатку ворвались жрецы и стражи. Кто-то закричал, кто-то бросился в погоню - но Герман обрушил проход за собой и выбрался на улицу.
Джессика так и не ушла. Она стояла у аптечной лавки, с ужасом наблюдая за толпой у фальшивого храма. От лёгкого прикосновения к плечу девочка тихонько взвизгнула, но, обернувшись, сразу узнала Германа и расплакалась от облегчения.
Утирая слёзы, она зашагала за эльфом, стремившимся побыстрее покинуть площадь и скрыться в переулках.
Вот и "Белая лошадь".
- Мы заходили во все храмы: Илмента, Эвлоры, Сароса, - отрывисто сказал Герман. - Задержались. Когда подошли к храму Террона, услышали шум, увидели толпу и стражу. Решили уйти - чужаков легко обвинить. Пошлём Матиаса разузнать новости.
- Хорошо, - согласилась Джессика. - А вы... нашли фейри?
- Нашёл, - Герман резко помрачнел.
Джессика немедленно умолкла, понимая, что сейчас не стоит задавать вопросы. Кажется, произошло что-то слишком серьёзное для её спутника.
Тот носком сапога бросил камешек в крупную крысу, преграждавшую проход. Она злобно ощерилась, но с дороги ушла.
- Как сходили, господин? - уже спешил к ним хозяин почти пустого трактира. - На стол подать?
- Подать. К еде - вина. Хорошего, не пойла. Сходили... что-то стража у храма Террона суетится, никак случилось что-то?
- Стража? В храме? - не поверил трактирщик.
