Чудо для одинокого эльфа

  Люди появились в этом мире последними, когда его уже населяли множество магических существ - фейри. Поначалу все жили мирно, но людей становилось всё больше, и всё больше становились их желания.

  Первыми люди истребили драконов. Последовавшая за этим волна эпидемий никого не удивила - обычный результат затяжной войны.

  Дальше наступила очередь иных магических существ. Люди начали с наиболее слабых и разобщённых племён, тех, кто считался пусть и разумными, но зверями: грифонов, мантикор, фениксов и им подобным. Поняв, что происходит, значительная часть этих созданий укрылась у эльфов, но долгоживущих было слишком мало, и защитить всех они не смогли.

  Встал вопрос о войне уже с эльфами, но люди пока ещё побаивались эльфийских чар. Да и очередные эпидемии не заставили себя ждать, изрядно ослабляя человеческое войско.

  Начали поговаривать о мире, и тут грянуло невероятное открытие. Несколько учёных сумели изучить структуру мира, и выяснили, что существование людей напрямую зависит от некой магической субстанции - недолго думая, её назвали "магическим накопителем", сокращённо - "маной". А вырабатывают эту магическую энергию исключительно те, кого и привыкли считать волшебными существами. То есть, все, кроме людей.

  Казалось бы, вопрос решён: стоит оставить уцелевших в покое и дать им жить своей жизнью, попутно генерируя "ману" и тем самым подпитывая человечество. Но люди сначала не поверили, а затем - испугались. И война всё же началась. Пусть официально она велась не для истребления, а для захвата, почти каждый желал обладать источником продлевающей его жизнь маны. Источники же имели собственные разум и волю, и сдаваться в вечный плен не собирались.

  Немногие здравомыслящие учёные пытались остановить безумие, но на многое ли они были способны? А магические создания, чтобы избежать плена и заточения, сражались до последнего, предпочитая смерть. Поэтому выжили из них очень и очень немногие. О том, что кто-то ещё бродит по миру, говорило то, что люди, часто больные, рано умирающие, всё же продолжали существовать. И охота, как тайная, так и явная, продолжалась, несмотря на официальные запреты. Люди по-прежнему, и даже сильнее прежнего, стремились найти в единоличное владение любого из магических созданий и присвоить себе.

  Это заставляло фейри скрываться любыми способами. Некоторым было труднее, некоторым - вроде пары племён эльфов - легче. Герман принадлежал к последним. Ему помогало скрываться то, что он был темноволосым, загорелым и сероглазым: считалось, что эльфы исключительно белокожие блондины с зелёными глазами, хотя на самом деле, эльфы, как и люди, были очень разными. Зависело от народа, к которому они принадлежали. Просто люди чаще общались с народом эльфов, известных как аноран, "солнечные", а Герман принадлежал к скрытным тэлмари, "лесным".

  Наёмник, бродяга, нигде не задерживающийся дольше чем на пару недель, он пытался смеяться над охватившим людей безумием, но получалось у него плохо. Особенно, когда слухи оказывались правдивыми, и кто-то из сородичей эльфа оказывался в беде.

  Вот и сейчас Герман сумел лишь беспомощно выругаться: барон Мортен сумел заполучить фею. Эльф подозревал, что это его старая знакомая, Омела. И ведь предупреждал же он её держаться подальше от человеческих поселений! Но Омела всегда любила детей, неважно какой расы, и, разумеется, не могла устоять перед желанием вылечить ребёнка. А неожиданное исцеление выдало её присутствие, была устроена ловушка, и как теперь прикажете выручать глупышку из лап барона? Герман бы с радостью прошёл мимо, но когда-то Омела спасла эльфу жизнь...

  С силой ударив деревянной кружкой по грязному столу и игнорируя привлечённые звуком взгляды немногочисленных присутствующих, Герман поднялся из-за стола. Набросил плащ, по пути к двери отдал обслуге оставшиеся за оплату немудрёного ужина монеты, и скрылся в сумерках прежде, чем ему успели напомнить о заказанной на ночь кровати. Служанка лишь пожала плечами ему вслед, да тут же выкинула несостоявшегося постояльца из головы.

  Эльф не беспокоился, что может обратить на себя ненужное внимание. Мужчины у людей, по его наблюдениям, вели себя как мужланы в большинстве известных ему случаев. Он бы скорее вызвал интерес, проявляя знание этикета, сдержанность и утончённость, к тому же иногда лучший способ исчезнуть - это стать заметным. В меру, конечно. Жаль, это доступно человекоподобному эльфу, но не фее с ладонь размером!

  Погода радовала: начинающийся дождь поможет скрыть следы и запахи, а разглядеть что-либо в ранних осенних сумерках непросто уже сейчас. Когда же он дойдёт до цели, совсем стемнеет.

  План сложился быстро. Рискованный, но должен был сработать из-за элемента неожиданности. А мысль о том, чтобы оставить фею в плену, исчезла быстрее, чем появилась.

  Герман вышел из деревушки и уверенно зашагал к расположившемуся немного в отдалении дому барона. Вот и забор. Барон давно славится своей лёгкой паранойей, так что забор выше двухэтажного дома за ним. Но для эльфа это не препятствие, ведь совсем рядом, пусть и с той стороны, растёт несколько деревьев. Пара слов - и ближайшее из них склоняет свои ветки к высокой худощавой фигуре, обхватывая её и поднимая, чтобы опустить уже за забором.

  Погладив шершавую кору со словами благодарности, Герман гладит и подбежавших собак - те даже и не подумали лаять на него. Сосредотачивается, разглядывая магическую картину мира.

  Вот и яркий жёлтый огонёк: это аура феи. Она сияет в комнате на втором этаже. И в этой комнате, видимый уже обычным взглядом, горит свет.

  Значит, придётся подождать. Сколько бы они не сидели в комнате, людям нужно много спать. И, завернувшись в плащ, эльф садится под деревом, прислонившись к нему и вытянув длинные ноги. Собаки располагаются по бокам, грея его.

  Но вот свет гаснет. У самого дома деревья не растут, нет и обычного в этих краях плюща на стенах. Это не останавливает эльфа: он опускается на колени и закрывает глаза. А из земли вырываются на волю толстые гибкие лианы. По ним он и забирается на подоконник, чтобы неприметным маленьким алмазом кольца вырезать отверстие, достаточное для возможности открыть задвижку на окне. И бесшумно скользит внутрь комнаты.

  Фея - конечно, это недотёпа Омела! - оказывается сидящей в клетке, накрытой покрывалом. К счастью для похитителя, она сидит, надувшись и не желая смотреть на того, кто откинул ткань, и потому не шумит, а когда он шёпотом окликает её, немедленно зажимает ладошкой рот, чтобы не выдать радости рвущимся возгласом. Герман открывает клетку, и они с феей покидают негостеприимный дом.