- А потом уйдёте, да? - огорчилась Джессика. - Я одна останусь...

  Только теперь она поняла, что это означает расставание. Да, теперь она приобретёт дом, состояние, определённый статус, но останется совсем одна.

  - Одна? - повторил Герман. - Хранитель никогда не бывает один, Джессика. В глазах людей - да, он может быть одинок, но на деле...

  Джессика вспомнила дракончиков, цветочных фейри, гномов... А ещё она могла найти и позвать сюда Омелу и Матиаса.

  - Да, - печально улыбнулась она. - Я не подумала. Но я всё равно буду скучать.

  Герман тоже улыбнулся ей. Пожалуй, он тоже будет скучать.

  Оформление бумаг заняло месяц, и всё это время Альфред и Герман обучали девочку всему, что знали и могли сами. А когда оформление закончилось и подкопаться к документам не смог бы даже самый привередливый или продажный законник, Альфред в одни день просто не проснулся.

  Герман остался на похороны, но предупредил Джессику: на следующий день он уйдёт. Он и так слишком долго задержался на одном месте.

  - Куда вы теперь? - спросила девочка, стоя на пороге. Пошёл снег: крупный, тяжёлый, мокрый.

  Герман пожал плечами, сжимая в руках мешок с вещами. Куда дорога поведёт. А ещё нужно найти Омелу и узнать, где же тот круг камней, что, возможно, ведёт к его мечте.

  - В другой мир? - продолжила девочка. - Я так бы хотела, чтобы вы нашли туда дорогу! Всё на свете бы отдала!

  И мир вокруг рассыпался на кусочки. В какое-то мгновение на долю секунды воцарилась абсолютная тишина. А затем перед ними предстало поле золотой колосящейся ржи и небо, высокое небо, настолько синее, каким оно, наверное, было в древности, пока в мире царили сказочные существа. Вдали виднелась стена леса, но поле было огромным и создавало впечатление бескрайнего золотого моря.

  Вокруг все дышало миром и покоем, и было настолько прекрасным, что Джессика на миг перестала дышать.

  Среди облаков пролетел дракон - совсем не чета тем крохам, что ждали сейчас в том, другом, мире.

  - Это... оно? - спросила она наконец.

  Герман кивнул.

  Они стояли, не в силах взять и разойтись навсегда.

  Герман шевельнулся первым, оглядевшись.

  - Ты можешь остаться здесь, Джессика, - предложил он.

  - Я знаю, - кивнула она. - Но фейри... и гномы, и драконы... я не могу их бросить. Я знаю, что наш мир не станет снова таким, как прежде, но хочу сохранить в нем хотя бы частицу волшебства. Не для использования, а для того, чтобы в нём продолжило жить чудо.

  - Тогда... прощай, сестрёнка.

  Впервые Герман называл её так без подколки. А потому, что она действительно стала для него сестрой.

  - Прощай... братик, - по щекам Джессики покатились слёзы. - Спасибо тебе за всё, Герман! За то, что спас, что не бросил, что всё это время был рядом. За то, что волшебство ещё есть. Может быть, однажды, ты вернёшься, - она несмело пожала плечами. - В наш мир, где перестанут охотиться за маной и начнут жить как прежде.

  - Спасибо и тебе, Джессика. За то, что помогла поверить: возможно, не всё потеряно. Может быть, однажды, люди и фейри всё же найдут общий язык и смогут жить в мире.

  Она кивнула и, понимая, что ещё немного, и останется здесь навсегда, от всей души пожелала оказаться дома. На пороге, под снегом и тяжёлым серым небом.

  Джессика заплакала. Заплакала от тоски по ярко-синему небу и ощущению бескрайнему чуду, оставленному ею позади. Но плакала она недолго: впереди было много работы. Ей следовало присматривать за оставленным ей кусочком чуда, и ещё её ждала целая жизнь.

  Герман постоял немного, глядя туда, где исчезла девочка. А затем вскинул на плечи мешок, что держал в руках, и широко зашагал по полю. Перед ним раскинулся мир. Целый новый мир.

  Но, может быть, он когда-нибудь и вернётся. Вернётся, чтобы посмотреть, что получится у Джессики.

  Потому что он верит в неё.

  И потому, что он больше не одинок.