— Возможно, — легко согласился Леви и склонил голову вбок. — Только это не убеждения и оправдания, всё намного проще: верность, которую я стараюсь сохранить ценой больших усилий — ничуть не лучше измены.

— Хорошо, — процедил Эрен и сморщил губы. — Тогда как ты оправдаешь самого себя? Так долго притворялся перед Смитом, что под конец начал притворяться перед самим собой?

— На самом деле, просто был ошеломлён от того, что кто-то взаправду может быть влюблён в меня.

Эрен фальшиво рассмеялся.

— Так ты, как Анна, готов делать не вполне здоровый выбор?

— Вполне. Ведь я хочу больше.

— И желаю сильнее, — закончил за него Эрен.

— Ты сказал, что ощущаешь, будто всё, что ты делаешь — тебя калечит, — тихо и спокойно сказал Леви, бросив взгляд за спину Эрена, где всё это врем стояла высокая темноволосая девушка — Микаса — направляющая пистолет точно в лоб незваного гостя.

Эрен засунул руки в карман брюк и перекатился с носков на пятки.

— Интересно, — тихо вымолвил он. — Ты хочешь, чтобы я поделился своими душевными проживаниями, чтобы что, Леви? Чтобы ты растоптал их, как сделал это ранее? Чтобы ты насмехался надо мной, прогоняя, как побитую собаку? Чтобы ты сгорал от возбуждения, трахая своего мужа, но думал обо мне? Чтобы жил своей фальшивой жизнью, выдавал фальшивые чувства за подлинные?

— Ты упоминал врачевание, — гнул свою линию Леви, не обратив никого внимания на слова Эрена. Микаса не стрельнула, что означало — Йегер хотел, чтобы мужчина находился подле него.

Парень рассмеялся, запрокину голову.

— Тебе в детстве говорили, что главное — вырасти, найти работу, выйти замуж за хорошего парня, купить просторный дом? Если нет, то я никак не могу взять в толк, почему ты к этому пришёл.

— В детстве мне говорили всегда стрелять первым.

Потому что в мире намного больше странного. Он гораздо безумнее, сложнее и гораздо злобнее.

— Я думал, что стану врачом, — ответил Эрен. — Буду вести спокойную жизнь. Меня бы вполне устроила бедность.

Леви скривил рот и показательно прошёлся взглядом по убранству вокруг, по дорогой одежде, очкам и часам.

— Сомневаюсь, — опроверг он.

Эрен спокойно пожал плечами:

— Я и правда люблю винтаж.

— И оружие, — подметил Леви очевидную вещь.

— Да, но кто же не любит оружие? — с усмешкой спросил он.

— Ты бы разорился на одном только самомнении.

— Ты прав. Из меня бы получился никудышный бедняк.

— Ужасный, — согласился Леви и, немного помолчав, добавил: — Но, если ты и правда несчастлив, еще ведь не поздно, правда? Только поступки определяют цену наших желаний.

Леви двинулся вперёд, несмотря на то, что Микаса выступила перед Эреном и нажала на предохранитель; её лицо при этом выражало крайнюю степень заинтересованности в стрельбе и убийстве, возможно, она была даже в гневе.

Взгляд парня ожесточился, он положил руку на плечо девушки и слегка сжал его, давая приказ отступить. Леви заметил, как Микаса скривила губы, явно не желая выполнять такой, на её взгляд, опрометчивый поступок. Мужчина же оставался спокоен, потому что находился в правильном месте и в правильное время, и все происходило исключительно в нужный момент.

— Ответь мне, Ривай, что ты желаешь?

— Ты был прав.

— Это не ответ, — настаивал Эрен.

Леви, будто только этого и ожидая, растянул губы в улыбке, обнажая зубы.

— Тебя.

Эрен завис на мгновение, затем лишь кивнул и указал рукой перед собой, приглашая Леви войти.

— После тебя, — произнёс парень и все же, не выдержав, проговорил: — Уже не тошнит перед лицом страсти? Как же то, что она сиюминутна?

— Это сила, а не слабость, — вернул Леви Эрену его же слова.

Как только они оказались в комнате, Эрен, недолго думая, нарочито медленно двинулся к Леви. Аккерман не успел как следует осмотреться вокруг, но он не питал иллюзии, что ему удастся это сделать. Возможно, Йегер думал о шпионаже, возможно, о жестокости, которую мужчина показал в последнюю встречу с ним, возможно, о смерти и бессмертии, а может быть, даже и о нём, о Леви. Кто знает этих сумасшедших.

— Я удивлён.

— Ты этого хотел, — спокойно опроверг его Леви, скидывая пиджак с плеч. — Знаешь, ты прав. Смириться и начать жизнь с чистого листа — звучит, как «броситься со скалы и умереть». Ты же помнишь, как мне нравится тенденция падения.

Эрен подошёл достаточно близко, чтобы положить руку на затылок мужчины и приблизить их лица друг к другу. Он сжал его волосы в кулак и запрокинул голову, хищно и жадно осматривая черты напротив.

— Так мне называть тебя Леви или Ривай?

Эрен приблизился достаточно, чтобы провести носом по скулам, затем очертить губами этот путь и поймать лёгкий выдох.

— Назови меня новым именем, — приказал Леви.

— Я придумаю тебе такой имя, которое непременно будет властвовать над этим миром.

— Даже над тобой?

— Сомневаюсь.

Леви приоткрыл губы, дыша через раз, чувствуя, что ещё мгновение, и задохнётся от переизбытка чего-то животного и первобытного.

— Борьба за власть, — пробормотал он и не сдвинулся с места, не желая сдаваться первым.

— Порабощение, — с иронией добавил Эрен и припал к чужим губам, скользя языком вдоль кромки зубов и затем проникая в рот. В ответ Леви поддался навстречу и, резко схватив парня за рубашку, потянул на себя, вжимая в бёдра. Было восхитительно и тошно, возбуждающе и враждебно, мучительно и невозможно остановиться.

— Если страх — верное средство для порабощения, — сквозь поцелуи бормотал мужчина. — То, что в этом случае страсть?

Эрен со злостью потянул Леви за волосы и вжался зубами в доступную шею, покусывая до синяков, до тихого рычания и сдавленного стона. Он торопливо расстегнул пуговицы на рубашке и забрался свободной рукой под ткань, ощущая неровность кожи — затянувшиеся раны от порезов.

— Удовлетворение потребностей тоже ведёт к порабощению.

Леви вздрогнул. Его пальцы нащупали ширинку, и он с силой дёрнул её, расстегнул пуговицу и просунул руку, нащупав мягкую ткань нижнего белья и напряженную плоть.

— Только если удовлетворить ты не можешь их сам, — с усмешкой заявил Леви и, сдавив парню горло свободной рукой, заставил его отстраниться. — Сядь, — велел он, толкая Эрена к кровати.

— К чёрту, — прорычал Эрен сквозь стиснутые зубы, выполняя приказ. — Я готов отдать тебе всё, что ты хочешь.

Встав на колени перед Йегером, Леви уверенно склонился к нему и коснулся губами члена через ткань. Он поднял глаза, чтобы успеть заметить, как Эрен дёрнулся под лаской, чтобы успеть только одними взглядом запретить касаться себя. Леви скользнул чуть выше. Он помог себе руками, прихватив нижнее бельё за край и оттягивая его, чтобы высвободиться возбуждённый член. Тяжелый, горячий, липкий на вершине.

— Даже себя? — поинтересовался Аккерман, дразня. Он не собирался касаться парня ни руками, ни ртом, пока не выиграет в этой битве.

Взгляд Эрена потемнел. Он с силой сжал простыни.

— Возьми меня.

Чарующе двусмысленно.

Пальцем Леви размазал выступающие капли, коротким ногтем задевая отверстие уретры, тут же скользнул вдоль ствола, затем языком коснулся головки, и неспешно погрузил всю длину в рот, наблюдая за сузившимися глазами Эрена, за его раздувавшимися ноздрями, за его сжатыми губами. Аккерман повторил, сжимая свои губы вокруг ствола, чувствуя напряжённую пульсацию, пальцами пробежал по яичкам, языком приласкал уздечку. Он начал движения верх-вниз, издавая пошлые звуки, когда головка выскальзывала изо рта; он сильнее сдавливал у самого основания; цеплялся за бёдра парня, царапая через ткань так и неснятых брюк.

В горле немного першило от постоянного трения, челюсть находилась в напряжении, но он не останавливался, получая не меньшее наслаждение, чем Эрен, который обезумевши поддавался вперёд, проталкиваясь дальше и дальше.

— Это я пять лет назад заказал Эрвина Смита, — прорычал Йегер сквозь стоны. — И сожалею об этом каждый день.