========== Божественная комедия ==========
Если бы кто-то сказал Леви, как закончится его знакомство с Эреном Йегером, то он бы с большей вероятностью его и не начинал бы.
С парнем Аккерман познакомился однажды ранним утром в среду, когда вместо того, чтобы найти нового работника, который удовлетворял его предпочтения в чистоте и порядке, он вышел на смену в чайной. В тот день сыграло и то, что мужчина предпочитал в свободное время читать новые произведения или даже перечитывать свои книжные фавориты. Их было на самом деле не так много, но в среду каким-то неведомым чувством его приспичило остановить взор на «Божественной комедии» Данте. Позже он предполагал, что итальянский мыслитель предрек его, Леви, на душевные мучения.
Аккерман уже почти три года владел чайной, и помещение было заполнено дешёвыми, дорогими, ароматными и эксклюзивными сортами чая. Некоторые он любил, некоторые хранил только потому, что знал, что они хорошо разойдутся. Кроме того, у него имелись: пирожные, кофе, различные десерты на любой вкус и цвет, и то, чем он втайне гордился больше всего — небольшая книжная полка, заставленная его фаворитами. В этот уголок с книгами он вложил больше души, чем во что бы то ни было в этом помещении. Случалось, что Леви находил книгу, которая задевала за живое, открывала неизведанные горизонты, — и тогда коллекция пополнялась. Изредка он предлагал такую книгу Эрвину, надеясь, что тот по достоинству оценит предложенное сокровище, но чаще всего Смит лишь давал обещания, что обязательно прочтёт её, с головой погружаясь в свою работу детектива. Единственным человеком, который мог с восхищением отзываться о любимых книгах Леви — Ханджи, и то, только потому что до мозга костей обожала любые книги, не особо фильтруя свой выбор.
Поэтому утро среды началось с прочтения «Божественной комедии» за прилавком и дверного колокольчика.
— Доброе утро, — незнакомец, вошедший в чайную, был одет чересчур элегантно для утра среды: темно-синие брюки и белая рубашка; такой наряд подходил для элитной вечеринки, а не для работы в будний день. Его густые длинные волосы были зачёсаны назад и собраны в хвост. На носу — солнцезащитные винтажные очки, которые сползли на кончик, отчего виднелись большие бирюзовые глаза.
— Доброе, — ответил Леви, откладывая книгу. Не то, чтобы в Новом Орлеане кто-то удивлялся таким личностям, ибо каждый жилец города — та ещё загадка. — Что будете?
— Я здесь впервые, — заметил парень, разглядывая полки с чаем за мужчиной. — Может что-то посоветуете?
— Как насчёт утреннего чая по-английски?
Незнакомец улыбнулся краешком губ.
— Последую вашему выбору.
Леви пожал плечами и принялся за готовку.
— Вам с собой или предпочтёте выпить здесь? — уточнил он, доставая один из популярных сортов высокого качества.
— Зависит от вас, — парень поправил очки на носу, скрывая глаза.
Леви внезапно помрачнел: ему совсем не хотелось, чтобы это небольшое знакомство вышло за границы пристойности. Он с характерным звуком поставил чашку на стол, высказывая своё мнение на лёгкий флирт.
Незнакомец уловил напряжение в этом жесте и спокойно произнёс:
— «И речь его мне слушать было сладко».
Нахмурившись, Леви приостановился. Он узнал эти строки.
— Простите?
— Данте, — парень указал рукой на обложку книги. — Вы читаете впервые?
— Перечитываю, — мужчина опроверг догадки парня.
— Это одна из моих любимых книг, — пояснил посетитель и робко улыбнулся, отчего его лицо разгладилось и выглядело человечнее. — Я имел в виду, что мы могли бы пообсуждать эти текста, если вы не против, — объяснился. — Тем более, в чайной не так много людей.
Парень обвёл пустое помещение рукой, но сделал это так легко и непринуждённо, что Леви успокоил себя, приостановив от злости, накопившейся внутри. Это была просто констатация факта, никто не хотел указать, что в чайной дела шли хуже, чем раньше, что было, если честно, голой правдой. После того, как в Орлеане новая преступная группировка встала у руля, сместив всех остальных, — дела у многих заведений, которые отказывались платить больше за крышу — пошли на спад. Леви не особо сильно переживал по поводу потока покупателей, так как завсегдатаи забегали несколько раз в неделю и давали остаться на плаву, но всё же это неприятно кололо по самолюбию.
— Также я заметил несколько прочитанных мной книг на той полке, — незнакомец указал на книжный уголок. — У вас даже есть «Алиса в стране чудес»? — удивлённо поинтересовался парень, всё же сняв очки с носа, и прищурился, чтобы разглядеть книги за спиной Леви, пока тот готовил чай. — «1984», «Человек-невидимка», «Унесённые ветром», «Демократия в Америке», «Государь», «Заводной апельсин».
— Так и будете продолжать читать названия? — несмотря на грубость вопроса, Леви внутренне ощутил прилив возбуждения от того, что кто-то другой оценил все эти творения также, как и он.
Парень покачал головой.
— Я просто удивлён, что у нас с вами столько общих интересов.
— Только в выборе книг, — Леви вышел из-за барной стойки, отмечая, что незнакомец оказался выше почти на голову. Аккерман нёс в руке заварной чайник и две кружки чая. — Давайте присядем, — предложил мужчина, ставя ношу на ближайший круглый столик.
— Отчего же? — незнакомец присел напротив и положил очки, ранее державшие в руке, на стол. — Мы даже не знаем друг друга, — он протянул руку через стол, наплевав на все приличия. — Эрен Йегер.
— Леви Аккерман, — мужчина сжал протянутую ладонь.
Парень счастливо улыбнулся и глотнул напиток, когда Леви разлил его по кружкам.
— У вас прекрасный вкус не только в книгах, — заметил Эрен.
— Так и есть, — и на ум Аккермана пришёл высокий светловолосый мужчина, ждущий его дома.
— Как думаете, — Эрен слегка улыбнулся. — Если мы перенесем смысл книги на наши с вами реалии, то верят ли люди, что добро познаётся через зло? Как рай мог бы познаваться через ад?
Леви по-новому взглянул на официальный костюм, ухоженный вид и сосредоточенный взгляд парня. Мужчина давно не ощущал лёгкий трепет от простого разговора. Тем более от разговора о книгах, которые он перечитывал по несколько раз.
— Думаю, — начал Аккерман, подбирая слова. Он был в предвкушении от диалога. — Многие принимают хорошие поступки, как данность. Как то, что существовало, существует и будет существовать испокон веков. Уступил место? Хорошо. Но откуда мы могли бы знать, что это хорошо? Всё познаётся в сравнении. Кто-то не уступил — это признали безнравственным поступком, приравниваемым ко злу. И таких примеров целая куча, ведь практика — критерий истинности.
Эрен медленно склонил голову к плечу и оперся локтем о стол. Он выглядел заинтригованно, отчего на лице появилась лёгкая полуулыбка. Почему-то Леви подумалось, что не многие видели этого парня улыбающимся.
— Что же вы тогда скажите насчёт убийств ради мести? — с интересом спросил он. — Разве в древние времена это не приравнивалась к норме? То есть к тому, что поощрялось, к добру?
— Цивилизация, — Леви покачал головой. — Невозможно сохранить все моральные устои с древних времён, потому что мы эволюционируем, преображаемся, социализируемся и строим общество, основанное на морали и нравственности. Есть черта, делящая добро и зло. Она может быть у каждого сдвинута по-разному, но всё же эта черта — показатель того, что человек для себя определил, где хорошо, а где плохо. Как он это сделал? С помощью практики и своих выборов, — мужчина положил руку на стол, поддаваясь вперед. — Достижение «добра» требует знания зла, потому что знание зла включает в себя возможности выхода за пределы этого зла.
На мгновение Леви показалось, что глаза Эрена ярко блеснули. Он положил ладонь в считанные миллиметры от руки мужчины. Аккерман почувствовал, что место, где их кожа почти соприкасалась, покалывало и горело.
— Существует огромная разница между простым избеганием зла и фактическим его преодолением, — медленно начал Йегер. — Первое является наивным оптимизмом, а второе-позицией власти.
