В другой жизни они были бы идеальным дополнением друг друга, но эта жизнь превратила Леви в первую очередь в Ривая, научила держать крепкий удар и удерживать голову так высоко, чтобы никто из отбросов не смел переступить дорогу.

Эта жизнь создала другой идеальный дуэт — Эрен и Ривай. И, как заметил Йегер, с чего бы связь с Эрвином — подлинная?

И правда, с чего бы?

— Я даже не догадывался, что делил жизнь с тем, кто должен был убить меня. Как мне к тебе обращаться теперь? Леви или, быть может, Ривай?

— Ох, Эрвин, лучше бы ты не узнал, — Леви грустно улыбнулся, скинув пиджак с плеч прямо на пол. — Данте сгубил меня, я же сгублю тебя.

***

— Ты сказала, чтобы я к тебе не приходил.

Ханджи глянула на тёмную улицу за спиной Леви, убедившись, что никого не было поблизости, а затем бесцеремонно ухватила мужчину за шкирку и заволокла в дом, испачкавшись в чужой крови.

— Что ты, мать твою, наделал, Леви?

Аккерман смотрел на свои руки, покрывшиеся коркой грязи вперемешку с багровыми пятнами, и выглядел так растерянно-ошеломленно, что женщине пришлось влепить жёсткую и отрезвляющую пощечину. Леви дёрнул головой, но в ответ не предпринял никаких действий, чтобы уложить того, кто посмел поднять на него руку, вместо этого он хладнокровно взглянул Зое в глаза. Женщину передёрнуло не от выражения лица мужчины, а от застывших там слёз, которые, как она знала, никогда не прольются.

— Мне необходим душ.

Ханджи покачала головой и в сердцах выругалась, махнув рукой, чтобы мужчина прошёл в ванную комнату.

— Тебе необходим мозгоправ.

***

Леви вслушивался в гудки, с интересом рассматривая абсолютно девственно чистый белый потолок над собой. Как только он понял, что трубку подняли, то захихикал от странного покалывания внизу живота.

— Ты желал весь мир, — на выдохе промолвил он.

Долгое молчание на другом конце провода.

— Кто же знал, что весь мой мир заключён в одном человеке.

Впервые за весь вечер Леви смог свободно дышать.

— Я тебя уничтожу, — выдал он так, будто признавался в любви.

Заливистый смех Эрена, как лучшая музыка для ушей Аккермана.

— Буду ждать с нетерпением, мой милый Данте, буду ждать.