Следует отметить, что в высокое весеннее половодье часть этой площадки ранее заливалась водой, но уже давно это устранено постройкой по береговой линии защитной дамбы (не следует считать, что 400 с лишним лет назад уровень воды в реке был значительно выше). В данное время здесь располагаются окраинные дома села Филипповка, туристическо – гостиничный комплекс «Сталагмит», автомобильная парковка, отдельные помещения под кафе и сувенирные магазинчики, музейный комплекс «деревня Ермака» и научный стационар Горного института Уральского отделения Российской академии наук. А ведь именно тут могут быть какие-то артефакты о казачьей зимовке (если, конечно, она действительно здесь была). Это прежде всего следы жилищ и защитных укреплений, какие-то металлические части (гвозди, наконечники стрел, пули) и сгустки древесной смолы с волокнами пакли, оставшиеся от ремонта и возможной постройки судов («приправиша вдоволь легких стругов»), фрагменты вооружения, доспехов и бытовых предметов того времени. Сообщение уральского историка В. А. Оборина об обнаружении у входа в пещеру русского бердыша и обрывка кольчуги с их предположительной датировкой XVI веком и нескольких погребений в одном километре выше по Сылве, на окраине села Филипповка, предположительно русских воинов этого же столетия7 – о казачьей зимовке того времени доказательством, конечно, служить не может.

Река Сылва. Справа за домами села Филипповка Ледяная гора.

Июнь 2013 г.

На Ледяной горе. Останки бывших защитных укреплений (ров и вал) Ермакового городища. Июнь 2016 г.

Западная окраина села Филипповка и за рекой город Кунгур (вид с Ледяной горы). Июнь 2013 г.

Один из скальных выступов Ледяной горы.

Внизу скалы старый вход в Кунгурскую Ледяную пещеру.

Июнь 2013г.

Во многих исторических публикациях, порой даже и в фундаментальных (Род Строгановых: культурно – исторические очерки / Т.Г. Мезенина, А.Г. Мосин, Н.А. Мудрова и др. – Екатеринбург: Сократ, 2007), и на появившихся в 1735-1736 гг., в 1745 году картах уральских земель вогульские земли Копчиковой сотни (волости) безоговорочно присоединены к строгановским владениям. На самом деле это всё же не так. Вогулы этой сотни (впоследствии – волости) с самого начала подданства России и на все последующие годы будут государственными и многие годы ясачными людьми со своими вотчинными охотничьими и рыболовными угодьями. Это подтверждается некоторыми документами и научными описаниями. Так, в царской грамоте от 19 августа 1622 года верхотурским воеводам И. И. Пушкину и Д. И. Зубову по поводу жалобы чусовских вогул сотника Копчика Ямашего «с товарищи» на Максима Строганова присутствует следующее: «В нынешнем де во 130 (1621/1622 гг. – прим. авт.) и в прошлых годах посылал тот Максим Строганов татар своих мулинских и русских людей в их вотчины, украдом, соболей и куниц и бобров и всякого зверя и рыбы ловити, и им от их насильства нашего ясаку платить становится не чем, и татаровя и вогуличи бредут розно, потому что стали голодны; и нам бы их пожаловати, велети тех Максимовых людей Строганова, которые учнут в их вотчины приезжаючи зверь и рыбу ловити, имая приводить на Верхотурье. – И как к вам ся наша грамота придет, и вы – б в Верхотурский уезд, в Чюсовскую волость, послали верхотурских стрельцов и казаков, сколько человек пригоже, и велели тех чюсовских вогулич от Строгановых и сторонних людей от обид и от насильства беречи».

Следуя этому царскому указу, уже зимой 1622/23 гг. в деревне Бабёнки (Бабниковой) на старой «Вогульской» (в этом повествовании назовём её так) дороге из горных и «закаменных» вогульских районов и города Верхотурья к чусовским вогулам Копчиковой сотни (с её продолжением на такую же старую Казань-Сибирскую дорогу у реки Сылвы), при переправе через Чюсовую появляется охранно-таможенный пост – застава. Независимость самих вогул Копчиковой волости от Строгановых подтверждается многими последующими документами и научными описаниями до самой отмены крепостного права (правда, к этому времени они основательно обрусели и уже давно были приравнены к государственным крестьянам). К тому же ещё и в грамотах царя Ивана Грозного Строгановым запрещалось («А в пермские ухожеи и в рыбные ловли Якову не входити, которые писаны у пермич в писцовых книгах и в правежных грамматах. <… >с пермичи ему никоторыя тягли не тянуть и счоту с ними не держати ни в чем до тех урочных лет»), что оставалось действенным и после «тех урочных лет». И с ясачным обложением вогулы Копчиковой сотни-волости с их обширной охотничьей вотчиной были приписаны в начале к Чердыни, а с появлением Верхотурья – к этому новому уездному городу. Но свои земли эти вогулы всё же начнут «терять» ещё с середины XVIII века с постройкой на Чусовой казённой (государственной) Ослянской пристани (1736-1738 гг.) и заводов на реках Серебрянке и Кын. К Кыновскому заводу Строгановых (построен в 1760-1762 гг.) будет отведена лесная дача по левому берегу Чусовой на 15 вёрст от завода с межевой границей по реке несколько ниже вогульской деревни Бабёнки (вскоре у её межи появится и небольшая строгановская деревня Мысовая). Хотя деревня Бабёнки с постройкой Кыновского завода и окажется в лесной даче этого завода, но сами вогулы останутся независимы от Строгановых, оставаясь государственными людьми. Государственными людьми останутся и вогулы деревни Копчик, вошедшей позже в эту заводскую дачу с её расширением. А прежние вогульские земли от притока Чусовой речки Кынок (у скалистого утёса-камня с названием Мултык), похоже, попадут «в разряд спорных» (если можно выразиться так) со стороны вогул. Правобережные охотничьи угодья и небольшая часть чусовского левобережья (в речной излучине у Ослянской пристани) этой вогульской волости окажутся отведёнными к казённым (государственным) Ослянской пристани и Серебрянском заводу (был построен в 1755 году в 51 километре выше устья реки Серебрянки и примерно в 10 километрах по дороге от Ослянской пристани). Начавшиеся рудничные работы, рубка леса и углежжение для заводских нужд в прежних вогульских охотничьих владениях приведут к значительному сокращению диких животных. Одной охотой с побочным рыболовством здесь уже не проживёшь. Для чусовских вогул, переведённых с ясачного обложения на подушный денежный оброк, основными занятиями по найму станут рубка леса (многие годы и для корабельного военного ведомства), углежжение, добыча «смоляной живицы», работа на ближних рудниках и другие подзаводские работы. По примеру заводских мастеровых и окрестных крестьян, у вогул бывшей Копчиковой волости получит развитие огородничество, появится и домашний скот. Для этого им в строгановской лесной даче будут отведены незначительные земельные участки у их дворов и деревенской округи. С отменой крепостного права, по Уставным грамотам, жители этих вогульских деревень несколько расширят свои земельные площади. Причём по «отказной записи» со стороны сыновей-наследников умершего в 1857 году графа Григория Александровича Строганова вогулы получат эти земли без всяких обязательных выплат или многолетних отработок в пользу Строгановых, т.е. эти земли им будут подарены (здесь Строгановы проявили благородство). Но все их вновь приобретённые земельные площади будут несоизмеримо малы. Так, в 1872 году в отчёте члена научной экспедиции по изучению вогул Н. В. Сорокина отмечено: «Они (вогулы деревни Бабёнки – прим. авт.) сообщили, что хлебопашеством им негде заниматься, так как земли их сильно стеснены строгановскими владениями».