Река Сылва у города Кунгур (Вид с Ледяной горы). Июнь 2013г.

Ко всему этому, народные предания и песни, собранные в первой половине XVIII века Киршой Даниловым и некоторыми последующими исследователями, вплоть до современности, связывают зимовку казаков Ермака до их ухода в азиатскую Сибирь непосредственно на Чусовой. У самого выхода Чусовой из пределов современной Свердловской области (вторичного и окончательного), почти сразу же за устьем значительного правобережного чусовского притока реки Сылвицы (её протяжённость, по «Государственному водному кадастру», составляет 77 км), в Чусовую справа впадает небольшой приток с названием Ермаковка, а сразу за ним возвышается монолитный скальный утёс – камень Ермак. По народным преданиям, именно где-то здесь, а это всего сотней километров выше по реке от самых верхних в те времена строгановских поселений на Чусовой (деревня Калин Луг) и несколько более полутора сотен километров от чусовской столицы Строгановых – Чюсовской слободы (городка), и была зимовка казаков Ермака.

По этому поводу у Кирши Данилова мы находим следующее: «И пошли вверх по Чусовой реке, где бы Ермаку зима зимовать. И нашли они печеру каменку на той Чусовой реке, на висячем большом каменю, и зашли оне сверх того каменю, опущалися в ту пещеру казаки, много – не мало двесте человек; а которые осталися люди похужея, на другой стороне, в такую же оне печеру убиралися, и тут им было хорошо зима зимовать».

У историка XVIII века Герарда Фридриха Миллера (участника второй Камчатской экспедиции 1733-1743 гг.), в его «Истории Сибири», на основе народных преданий присутствует и некое любопытное дополнение: «Ежели словесному преданию тамошних (т.е. чусовских – прим. авт.) жителей верить, то Ермак до походу своего в Сибирь уже так богат был, что он запотребно не рассудил все свои сокровища с собой везти, но оные сохранил в пещере, которая в камне при реке Чусовой около половины его находится, в том намерении, что он то возьмёт опять, когда из Сибири возвратится. Сей камень и поныне для памяти того дела называется Ермаков камень».

Другие отдельные фольклорные предания указывают, что именно в отмеченной выше пещере камня Ермак и была зимовка самого Ермака5. Но на самом деле, эта пещера находится почти в центре 38-метровой по высоте отвесной скалы и без верёвочной лестницы абсолютно недоступна, причём она слишком мала и временами сырая с заносами снега зимой, её пол имеет и некоторый уклон.

По рекам Чусовой (Чюсовой) и Серебрянке (Серебряной) в одной из самых ранних летописей, Строгановской, добавочно мы находим следующее: «Атаманы ж и казаки идоша по Чюсовой реке вверх до усть Серебряные реки четыре дни и по Серебряной идоша два дни и дойде Сибирския дороги и ту городок земляной поставиша и назвав его Ермаков Кокуй городок, и с того места перевезеся 25 поприщ за волок на реку, рекомую Жаравли, и по той реце пойдоша вниз и вышед на Туру реку; ту бе и Сибирская страна».

Камень Ермак на реке Чусовой. 2019 г

Пока оставим реки Чусовую (Чюсовую) и Серебрянку (Серебряную) в покое и перейдём к рассмотрению следующего. Замечательный сибирский архитектор, картограф и историк последней четверти XVII – начала XVIII столетий боярский сын Семён Ульянович Ремезов на основе Есиповской летописи и собранных им и его ближними родственниками народных преданий создаёт свою «Историю Сибирскую» (в её написании принимали участие и старшие сыновья Семёна Ульяновича). Вероятно, в 1703 году, во время деловой поездки в город Кунгур с целью описания и картографирования Кунгурского уезда, приписанного к сибирским землям, Семён Ремезов встречает человека, имевшего некоторую информацию о завоевании Сибирского царства казачьей дружиной Ермака. В результате их общения в написанной несколько ранее Ремезовской летописи дополнительно появляются оформленные или самим кунгурским летописцем, или одним из Ремезовых, семь листов с текстом и рисунками к нему (кстати, аналогичное оформление, но с более прилежным исполнением текста и рисунков было сделано и в самой Ремезовской летописи).

К сожалению, Ремезов оставил для нас безымянным автора «Краткой Кунгурской летописи». К тому же эта летопись в первоначальном виде отдельным произведением, похоже, не сохранилась. О её существовании и изложении её текста (возможно, и далеко не полном) присутствует только в Ремезовской летописи в виде вставок между своих «статей». Сама же «Летопись Сибирская краткая Кунгурская» (так её озаглавил С.У. Ремезов) была написана, вероятно, уже в конце XVII столетия с возможной обработкой какого-то более раннего написания. Эта, конечно, уже довольно поздняя летопись даёт нам много любопытного и о пребывании ермаковых казаков в Прикамье – на реках Чусовой (Чюсовой), Сылве и Серебрянке (Серебряной). В своём начальном повествовании (у Ремезова это 5-я и 6-я статьи) кунгурский летописец сообщает: «И сентября 26 день, обмишенилися, не попали по Чюсовой в Сибирь, и прогребли по Сылве верх, и в замороз дошли до урочища, Ермакова городища ныне словет. И идучи, у жителей обирали хлебы и запасы и тут зимовали и по-за Камени вогулич воевали и обогатели. А хлебом кормилися от Максима Строганова; и в поход ходиша на вогуличей 300 человек, возвратишася с богатством в домы своя и на подьем в Сибирь, и к тому приправиша вдоволь легких стругов с припасы. И маия в 9 день, доспели обещанием часовню на городищи том, во имя Николы чюдотворца. Овии же поплыша с Ермаком вниз по Сылве до усть Чюсовой; овии ж, остався на городищи том с женами и с детми вечно оселившася. Ермак же с дружиною с усть Чюсовой, взявши у Максима запас на проем 5000 человек, и ружье, и молитсвова, в 87, июня 12 день, пойдоша по Чюсовой вверх до Тагилскаго волока с боем, и вожжи ему были Зыряне добрии змерли, а иные бежали, а незнающие не попали в Серебренку в устие, прошли выше в вершину и многие мешкоты в повороте до самой осени. И дошед Серебренки, идоша и тяжелые суды покинуша на Серебренке, и легкие струги таскали чрез волок на Тагил реку, и на Бую городище зимовали и кормилися вогуличами, птицею, рыбою и зверем, якож и они и многие бо и улусы их погромили и рухледи много взяли и многие суды легкие вновь доспели довольно; и те старые, где они лежат, сквозь их дна дерева проросли».