– Диана, – Том свернул её монолог. – Не уходи в сторону. Что ты такое испытала в тот день, что вспомнила сейчас?

– А ты бывал когда-нибудь в театре?

– Мы сейчас не обо мне.

– Я упоминала, что ты зануда? – недовольно пожаловалась Диана. – Отец купил сладкой ваты. И мы сели на свои места. Потушили свет, и в центре, на арене, появился большой белый круг от прожектора. Сначала там никого не было, но затем появился фокусник. Он был веселым.

– Всегда было интересно, как устроены фокусы.

– А мне нет – это рушит чувство магии и волшебства.

– Так тебя это поразило? Ощущение от трюка, похожего на настоящую магию?

– А еще были клоуны! – весело воскликнула Диана, уйдя в совсем другом направлении. Том посмотрел на неё с недоумением. – Они кидали мячик в зрителей, и я его поймала. Меня приглашали на сцену, покататься на летающей корзинке. Я так этого хотела. А потом… – лицо Дианы помрачнело.

Огонь вспыхнул на её кистях, заставив мужчину напряженно отпрянуть.

– Мать запретила выходить, а стоило мне упереться, как она… – Огонь с шумом охватил бледное тело, но едва горел. – Она ударила меня.

Диана вспыхнула, как яркий факел. Во все стороны хлынули огромные языки пламени, вынудив Тома отступить на шаг назад, прикрыв лицо рукой. Вольфрамовые листы накалялись.

– Диана! Успокойся! – почти приказал он, понимая, что подруга утратила контроль. – Сосредоточься, это все было в прошлом. Сейчас мы с тобой одни и тебе нужно усмирить это пламя!

– Я пытаюсь! – рыкнула она. – Это такое же чувство, но оно не проходит.

Поток жара под кожей усилился. Огонь полыхнул еще жарче, вынудив Тома отступить. Он медленно двинулся в сторону трубы, надеясь, что подачу воды не отключили. Дышать становилось труднее. Ступни девушки оторвались от земли под силой реактивной тяги.

– Том, у меня не получается! – с ужасом выдохнула Диана. – Не могу, туши!

Мужчина сделал еще шаг и коснулся пальцами трубы. Холодная. От горячего воздуха не вдохнуть. Собрав в голове разрозненные мысли, Тернер обернулся к ней:

– Вспомни отца! Ты сказала – он купил тебе сладкой ваты, да? Какая она была на вкус?

– Блять, причем тут это?! – гневно воскликнула в ответ Диана. Пламя стало еще жарче.

– Давай же! – поднял голос Том, но в интонации не чувствовалось злости или раздражения. – Она же такая вкусная, тающая во рту, как снег, только сладкий. Да?

– Да! Да, она такая и была, – её голос успокоился. – И послевкусие еще такое, ягодное.

– И руки и лицо все липкие от сиропа, но их так приятно облизывать.

Диана спустилась на пол. Огонь медленно стихал. Том незаметно для подруги перевел дыхание.

– Я люблю сладкую вату, – улыбнулась Диана, прикрыв глаза. – Её продавали, правда, по десять баксов за штуку – форменный грабеж!

Огонь исчез, разлетевшись тонкими язычками пламени. Девушка осмотрелась по сторонам, а затем поникла, опустив голову.

– Я пыталась.

– Прости, – спокойно ответил Том, протягивая подруге одежду.

– А ты-то за что извиняешься? – Диана вскинула бровь, принимая сверток. – Это я тебя чуть не зажарила.

Морган переоделась, когда друг учтиво отвернулся.

– Могу я спросить, что же ты такое надеялась увидеть в конце представления? – задумчиво поинтересовался он, когда рыжая девушка протолкнула одежду под вольфрамовые листы.

– Это было детское шоу, – поделилась Диана. Том подошел к ней, чтобы освободить от остывшего металла. – Для девочек. В конце должно было быть волшебное шоу с феями, и мой отец оплатил все так, чтобы я стала его центром. Я ждала этого три месяца. Какой восьмилетней девочке не хочется стать принцессой?

– А потом тебя лишили короны, – Том почесал подбородок. – Это многое объясняет.

– Мне не особо, объяснишь?

– Центральное место в поведении человека занимает аффект ярости. Злость, обида, гнев и все такое. Они возникают, когда жизнь ставит препятствия и мобилизуют организм для борьбы с ними. Черт! Мне стоило сразу подумать, что это связано. Вегетативная нервная система. Ты автоматически воспламеняешься, когда злишься – тот рев и кипяток – вот что это.

– Разочарован? – чуткий слух Дианы мгновенно уловил нотки его голоса.

– Нет, – опроверг её догадку Том. – Разве что в себе.

– Ты полагал, что нужно что-то более доброе?

– Доброе? – не понял мужчина. – Ты про гнев? Только мы даем этому окраску. Это обычная реакция организма. Кроме случаев патологии она полезна. Ярость – норадреналин. Он не злой и не добрый – просто выполняет свою задачу. Похоже – твой разум еще не в полной мере различает фактор и обращается к ближайшему знакомому аналогу. Как бы объяснить.

Он откинул голову, выдохнув. Нахмурился, пытаясь подобрать слова.

– Многие говорят, что лягушачьи лапки на вкус, как курица. Что-то вроде того.

– Ты поразительно много знаешь, – с интересом заметила Диана. Её вдруг объяло любопытство. – Я не спрашивала, кем ты работаешь?

– Я занимаюсь проектированием программного обеспечения.

– Тогда откуда эти знания о нора… – она нахмурилась, словно пытаясь попробовать слово на вкус. – Я даже не запомнила.

– Норадреналин. Группа катехоламинов. В детстве увлекался биологией. Сейчас все легко вспоминается. Видимо, какой-то побочный эффект этой генотипической адаптации.

– Понятно, – протянула девушка. – Так ты бывал в театре? Куда вы с семьей обычно собирались на выходных?

– Никуда, – неожиданно резко ответил Том. Диана даже подавилась словами.

– Как так? А на день рождения? Пра…

– Я не хочу это обсуждать, – жестко отрезал Тернер.

– Ладно, – ошарашенная реакцией, Диана отступила. – Что мне теперь делать? Если я загораюсь, когда злюсь? Уйти в тибетские монахи?

– Попробуем еще раз, – ответил Том, пожав плечами. – Тебе нужно научиться различать огонь и чувства, тогда злись хоть целый день.

Они вышли из подвала вместе и попрощались у квартиры. Из головы Морган никак не выходила странная реакция друга на столь безобидный вопрос. Это разжигало любопытство, но пока она решила его придержать. Что сдержать было намного сложнее – так это разгоревшийся с новой силой голод, вынудивший желудок громко заурчать. Стыдливо прижав его рукой, рыжая девушка поспешила на кухню, надеясь, что никто не слышал этого голодного клича.

На подходе она почувствовала приятный запах фенхеля и свинины. Белозерская на кухне спешно затолкала внутрь духовки форму с мясом и захлопнула дверцу, спасаясь от ставшего невыносимым тепла. От жара стало дурно, девушка пошатнулась. Вытерев рукой лоб, перешла к гарниру, твердо решив не делать его горячим. Жар плиты стал невыносим после пробуждения фактора. Из холодильника она достала капусту и ингредиенты для заправки.

– О, Диана! – подскочила Кейт, заметив подругу. – Ты сегодня вышла из ванной?

– Голод меня с ума сведет! Не против меня накормить?

– Да, конечно. Свинина дойдет примерно через час.

– Я не доживу! – простонала Диана, раскрывая холодильник. – Тут же нечего есть вообще! Проклятье, дома кухня всегда была едой забита.

От Кейт не укрылось, как соседка вздрогнула от холода. Состояние Морган удручало Белозерскую. Рыжая девушка выглядела напряженной и загнанной в угол, пусть и старалась всеми силами это скрыть. Потерять контроль над собственным телом должно быть жутко. Особенно, когда оно опасно для окружающих. Кейт даже думать не хотела, что это может произойти и с ней.

Её мысли прервал Билл, распахнувший открытое окно. Парень грациозно спрыгнул с подоконника. Кейт поджала губы, но решила промолчать. Ключи от квартиры беспечный парень давно забыл на крючке в прихожей. Выглядел крайне довольным собой, почти светился от распирающей гордости. Белозерская предпочла сосредоточиться на готовке.

– Чувствую остатки специй в воздухе, – заметил Миллер, глубоко вдохнув. – Запах изумительный. Ди решила поучиться готовке у профессионала?

– Никакой я не профессионал, – кротко ответила Кейт.