– Стеф, наша одногруппница? – мои глаза загорелись от искры нового плана. – Я помню её, мы даже как-то давным-давно переспали с ней на одной вписке. Слушай, а давай я с тобой пойду – вдвоём проще вытирать слёзы будет. Я с одной стороны, ты – с другой. Что скажешь?

– Ну, я не знаю… – промямлил Пол.

– Да ладно тебе, пойдём, – воскликнул я и уже встал со стула.

– Ну хорошо, только посуду нужно помыть. Помыть посуду надо. А то как же она грязная будет – непорядок ведь.

– Отлично! – радостно воскликнул я.

Пол сунул деньги обратно в карман и стал намывать кружки, а я тем временем пошёл в прихожую и начал одеваться, пытаясь параллельно воскресить в памяти образ Стефани.

Знаешь, Джонни, что самое смешное? Стефани дружит с Полом с первого курса. И с того же момента бедняга в неё по уши влюблён. Понимаешь? Он в так называемой «френдзоне»[8]. Уже шесть лет! То есть шесть лет Стеф на глазах Пола встречается и трахается с другими парнями, потом расстаётся и плачет ему в жилетку, но никогда не идёт на близкий контакт… Они даже ни разу не целовались, я уверен. Почему? Потому что так работает френдзона!

Но вернёмся к рассказу. Итак, условленным местом встречи был назначен парк, расположенный аккурат между домами Пола и Стефани. Шли мы до него минут двадцать, но на протяжении всего пути никто не проронил ни слова. И это не та необыкновенная и завораживающая тишина, что была с Бекой, – скорее обыкновенное молчание.

Стефани мы заметили издалека. Она оказалась ещё красивее, чем в институтские годы. Длинноволосая блондинка с голубыми глазами и постоянной, хоть и фальшивой, улыбкой на лице. Одета красавица была в тёмно-зелёную парку, лёгкую кофточку с горлом, обтягивающие голубые джинсы на высокой талии и светло-коричневые ботинки какой-то известной фирмы.

Сперва она смутилась от того, что Пол пришёл не один, но после нескольких минут непринуждённого общения стала чувствовать себя вполне комфортно. Я сразу же уловил этот момент и решил задать вопрос, о котором в последствии сильно пожалел:

– Значит, ты рассталась с парнем?

Полчаса мы с Полом выслушивали сопливое нытьё про то, какой её бывший козёл, как вероломно он её бросил, как он ей изменял, как променял на другую, как испортил ей жизнь и всё в таком духе. Это было бы очень мило и трогательно, ели бы мне было не насрать. Ну или хотя бы если рассказ этот являлся правдой. Знаешь, Джон, девушка всегда перекладывает всю вину на парня, особенно при расставании – очень уж им не хочется признавать, что с ними что-то не так. Вот и тогда я был полностью уверен, что вина лежит если не на одной Стеф, то на них обоих, а измены надуманны.

Как бы то ни было, я во всём поддакивал Стефани, ведь, только соглашаясь с девушкой, можно её завоевать. Этой цели я, можно сказать, достиг – Стеф дала мне свой номер и пригласила на вписку завтра ночью. Бинго!

Вечерело. Мороз стал пробивать сильнее обычного, и мы решили разойтись по домам. Я даже получил прощальное объятие от Стефани. Мелочь, конечно, но приятно, особенно учитывая то, сколько времени мы с ней не виделись. Одалживать деньги, не опускаясь в глазах девушки, – дело довольно трудное, надо сказать, но выбора у меня не было. И вот, в конце концов, я таки взял эту несчастную пятихатку[9] у Пола и побрёл домой.

По пути домой я купил упаковку макарон, пачку сосисок и две банки пива. Зажёг свет на кухне и в спальне, поужинал, упал в кресло и уткнулся в книгу – вечер удался.

Утро началось довольно стандартно: сортир, раковина, кухонный стол, ненависть к себе. И в который раз нихрена не с кофе. Радовало одно – праздник только в четыре часа дня, значит, есть время для… А для чего мне нужно время?

Вечно человек радуется каждой свободной минутке, а тратит её на всякую бессмысленную нелепицу. С другой стороны, тяжело рассуждать о том, какие действия несут в себе больше смысла, а какие меньше. Человек смотрит на мир через призму своего восприятия, которая вполне может оказаться ещё дальше от истины, чем кажется.

Я часто думаю о том, что органическая форма жизни – далеко не единственная. Кто знает, может, прямо сейчас вместе с нами на земле существует нечто другое, совершенно непостижимое для человека. Однако доказать это с научной точки зрения пока невозможно, а иным методам я не верю, так что задаваться такими вопросами логично лишь для того, чтобы убить время субботним утром.

Добив наконец-таки это злополучное время, я оделся так прилично, как мог, накинул куртку, обул ботинки и отправился на работу. Ох, если бы я только знал, что меня ждёт на этом «празднике жизни». В этот раз дойти пешком возможности не представлялось, так что я купил жетон и шагнул навстречу раскрытой пасти метрополитена, скалящейся на меня эскалаторами.

Чёрт возьми, как же много народа было в вагоне. Бабки с тележками, омерзительные пропитые рожи, заплывшие жиром куски мяса, толкающиеся за место поудобнее. Глядя на всё это, я чувствовал себя запертым в ржавой банке просроченных шпрот, воняющей потом и российской действительностью. Хуже наблюдать так называемую «молодёжь» – глазированные сырки с ванильной начинкой – валяются на дверце холодильника и слишком много о себе думают. Они забиваются татуировками, красят волосы, прокалывают всё, что только можно, – думают, это делает их особенными… Какая ерунда. И каждый считает себя лучше другого, воображает о себе чёрт знает что, каждый считает себя центром вселенной, хотя на самом деле гроша ломаного не стоит. В общем, единственный способ пережить такую поездку в недрах русского торфа – смотреть в пустоту.

Пользуясь этим методом, я благополучно добрался до нужной станции, поднялся, и смог наконец-таки вдохнуть полной грудью свежие полуденные испарения выхлопных труб и прочей подобной пакости. Оглушительное кряканье гудков машин со всех сторон, назойливое кудахтанье бабулек, продающих всякую чепуху у метро, поросячий визг спиногрызов – о да, я попал на окраину. Тогда меня интересовал вопрос: «Почему подруга богатой расточительной женщины живёт в таком районе, ведь снобы обычно общаются лишь с себе подобными»? Позже я получил на него ответ.

Когда я был почти у цели, раздался телефонный звонок. Это была мать именинника – Джанин. Она поинтересовалась, скоро ли я буду, а также сообщила, что будет ждать на лестничной клетке.

Так и случилось – в пролёте между восьмым и девятым этажом меня ждала улыбчивая женщина лет сорока со слегка завитыми русыми волосами, добрыми карими глазами, но чрезвычайно отталкивающим дебелым лицом[10], одетая в нелепый тёмный костюм и шляпу с пиратским черепом. Эта женщина наверняка любит вечерние телепередачи, народную медицину, «правильное» питание и сплетни про мужиков, которых у неё уже никогда не будет – ставлю свою шляпу.

– Здрасьте – привычно поздоровался я, – меня зовут Эрл. Я аниматор. Мы разговаривали с вами несколько минут назад.

– Я это поняла, – небрежно бросила женщина и протянула мне чёрную спортивную сумку. – Вот, наденьте это и проходите в квартиру, – она указала пальцем на деревянную дверь цвета грязи. – У нас пиратская вечеринка, вы – Джек Воробей. Войдёте, представитесь, поздравите с днём рождения, всё как полагается, только будьте убедительны и не выходите из роли. Моего сына зовут Даня, он пухлый брюнет с карими глазами, одет в чёрную жилетку с черепом. Это самое важное, всё остальное написано здесь.

Она достала из кармана листок, сложенный четыре раза, и протянула мне.

– Тут сценарий, ваши реплики и последовательность игр с их описанием. Текст можете рассказать своими словами, главное – сохранить суть и вжиться в роль. Ну а играть с детьми в основном буду я, вам достаточно просто иметь общее представление. Как программа закончится и дети начнут есть торт, можете присоединиться к нам, взрослым, на кухне. Всё понятно?