Я в это время просто сидел на кресле и наблюдал за нашим героем. Сжалился, дал бедолаге время освоиться. Тем более часы пробили только один раз. Однако в какой-то момент мне всё же надоело смотреть на плачущего, трясущегося от страха парнишку. Я запрыгнул на кровать, подошёл к Эрлу, исступлённо глядевшему на меня и пытающемуся вдавиться в стену, сел подле него и начал пристально смотреть в глаза, не моргая.

После получаса таких гляделок парнишке стало значительно лучше. Дело в том, что я передал ему часть своей невозмутимости и мудрости. Правда, бесконечно малую, чтобы Эрл не стал слишком умным, но и такой дозы было вполне достаточно, чтобы успокоить беднягу. Он протёр пальцами глаза, ещё раз оглядел комнату и спросил меня:

– Что здесь происходит? Это… это ты сделал?

– Нет, – усмехнулся я, – конечно, нет…

– Тогда что за чертовщина тут творится? – не унимался Эрл.

– Ну, видишь ли, дело в том, что в какой-то момент по неизвестным причинам порвалась грань между реальными и нереальными вещами, – как всегда спокойно ответил я. – Всё просто…

– Просто? П-просто? Ты издеваешься? Что ещё за грань? – ещё больше завёлся Эрл.

– Между реальным и нереальным, я же сказал, – оставался спокойным я.

– И что это значит?

– Это значит, что теперь нет никакой разницы между существующим и несуществующим. Всё сплелось воедино, всё в одном, всё существует.

– Именно поэтому сейчас со мной разговаривает кот с третьим глазом на лбу?

– Да. И именно поэтому у тебя на полу растёт трава, скашиваемая электробритвами.

– Но это же антинаучно! Я отказываюсь в это верить! Скорее всего я всё-таки сошёл с ума!

– Ты можешь вызвать «скорую», если хочешь, она всё равно не приедет. Верить тоже можешь во что угодно, теперь уже всё одно.

Эрл несколько раз ударил себя ладонью по щеке и встряхнул головой.

– Не может быть! – всё ещё недоумевал он. – Хочешь сказать, это всё взаправду?!

– Именно, друг мой, – незамедлительно ответил я, – именно. Теперь в вашем мире всё возможно: и то, что твоя кровать летает, и то, что на полу выросла трава, и то, что смена дня и ночи происходит каждую минуту, и вообще всё, что ты можешь и не можешь себе представить.

– Да не может этого быть! – ещё сильнее завопил Эрл. – Это абсурд!

– Именно, – воскликнул я. – Именно – абсурд!

– Ну ладно, предположим, чисто в теории, что всё, действительно, так, – судорожно мямлил Эрл. – Тогда встаёт вопрос: если это сотворил не ты, тогда кто?

Я пожал плечами.

– Выгляни в окно, – возможно, увидишь виновника. Правда, скорее всего, ты ничего не поймёшь и впадёшь в ещё более глубокую истерику, но всё же сделай это, а то будильник уже прозвенел.

На этом моменте я, пожалуй, ещё немного остановлю рассказ и позволю себе сделать ещё одно лирическое отступление.

Подумай, Джон, почему Эрл так тяжело воспринимает окружающую действительность, а я наоборот – спокойно? Да потому что несуществующие вещи, люди и, в частности, коты не обременены какими-либо рамками, даже рамками законов физики и логики. Для нас всё возможно, ибо мы существуем. Когда всё время, пространство и все миры в одно мгновение слились воедино, даровав тебе существование, ты не задумываешься о том, для чего и отчего это было сделано – ты просто наслаждаешься.

Так рассуждал я. Однако Эрл, как представитель иной части мира, мыслил совсем другими категориями. Он думал, как обычный человек, обитатель существующего мира. Для него реально только то, что он может воспринять, описать и объяснить. Наш герой привык, что любой объект подвластен законам физики и логики, а всё, что находится за рамками его восприятия, он отвергает.

Эрл лежал на кровати, укрывшись одеялом с головой, и трясся от страха. Такое положение вещей меня совершенно не устраивало, так что я решил взять ситуацию в свои лапы. Я отдёрнул шторы, придвинул кровать вплотную к окну, сорвал с Эрла одеяло и произнёс, многозначительно указывая лапой на улицу.

– Гляди, – промурлыкал я, – ты такой не один… Весь мир сейчас погружен в хаос и энтропию.

Эрл ничего не ответил, просто молча сидел и глядел в окно безумными и испуганными глазами. А на улице, уверяю тебя, там было на что посмотреть. Розовое небо, местами затянутое облаками из сахарной ваты, из которых, вместо привычного снега, на изогнутую холмиками, ямами и бугорками землю сыпались маленькие ножики и таяли на головах людей, хаотично носящихся в неистовой панике. Дома, висящие в воздухе, подобно кровати Эрла. Перевёрнутые деревья, тянущиеся ввысь своими корнями. Танцующие палатки. Машины, рассекающие сами по себе, распадаясь и снова собираясь по пути. Ну и, конечно же, огромное Нечто, повисшее в небесах.

Описать это самое Нечто не в силах даже я, ведь оно не имеет ни формы, ни цвета ни каких-либо других характеристик. Оно просто есть, просто существует, пугая воображение всех без исключения существ, включая даже трёхглазых котов. Что же касается людей – они тоже претерпели немалые изменения, причём совершенно разные: от огромных ушей, вместо ног и пальцев, вытягивающихся до самой земли, до тела всевозможных животных и гигантских неуправляемых крыльев.

– Вот видишь, – прервал я повисшую тишину, – тебе, можно сказать, даже повезло.

– Повезло?! – удивился Эрл. – Ты шутишь?

– Ничуть, – с привычным спокойствием ответил я. – Взгляни на себя – ты ведь ничуть не изменился. И это тоже можно объяснить, ведь на рулетке нет-нет да и выпадает Зеро…

Ещё пару минут мы просто молча сидели и любовались видом из окна, но вскоре гигантский будильник зазвенел ещё раз. Это могло означать только одно – необходимо немедленно вставать.

Знаешь, Джон, у современных людей есть такая привычка – ставить сразу несколько будильников. Первый означает – «надо вставать», второй – «надо немедленно вставать», а третий – «ну всё, ты опоздал». Видимо, тот, кто заварил всю эту кашу, знал о такой особенности пробуждения и тоже сделал три сигнала. К слову, последний – это тотальный конец всего сущего, поэтому я так спешил поднять Эрла.

– Второй звонок, Эрл, – неожиданно возбуждённо начал я. – Второй звонок! Слезай с постели, нам пора!

– Что?! – с недоумением воскликнул Эрл. – Какой звонок? Что это вообще за чертовщина? Куда нам пора?

– Нет времени объяснять – расскажу по дороге, но сейчас жизненно необходимо, чтобы ты поднял свою ленивую задницу с постели, – продолжал я, толкая Эрла лапами.

– Да ты видел, что происходит вокруг? Я не то что на улицу не выйду – даже с кровати ни в жизнь не слезу.

– А-а-а-а! – закричал я. – У меня нет времени с тобой возиться!

После этих слов я перевернул кровать, надеясь на то, что Эрл с неё упадёт. Однако этого не произошло, – видимо, необходимо было, чтобы он слез по собственной воле.

– Так, – перевернув постель обратно и немного успокоившись, начал я. – Слушай меня внимательно. Сейчас всё происходящее кажется тебе кошмаром, но, поверь, если ты не слезешь с кровати, станет ещё хуже… гораздо хуже.

– Куда уж хуже?! – истерично усмехнулся Эрл.

– Сейчас перед тобой сидит говорящий трёхглазый кот и настаивает на том, чтобы ты поднялся, хотя обычно не повышает тон ни на йоту. Подумай, наверное, стоит к нему прислушаться?!

С этими словами я в третий раз пристально взглянул Эрлу в глаза, ещё раз передав ему частицу мудрости, после чего наш герой на минуту задумался, почесал затылок и наконец-то спрыгнул с кровати, примяв траву и спугнув электробритвы. Будильник испарился…

Из кухни послышался телефонный звонок, перемешивающийся с воем сирены, – момент истины.

– Это ещё что? – нервно спросил Эрл.

– А мне почём знать, – с привычным спокойствием в голосе ответил я. – Видимо, на кухне зазвенел телефон. Иди – возьми трубку.

– Но я не храню телефон на кухне! Мой телефон заряжается тут, – заявил Эрл и указал на розетку в углу комнаты, из которой снизу вверх, вопреки законам физики, свисала петля, на которой, словно суицидник, болтался бесформенный кусок коричного пластилина.