– Эрл, Эрл, проснись, – нервно шептал он.

– Да проснулся я! Чего тебе надо? – вяло и одновременно раздражённо спросил я.

– Вопрос: тебя правда зовут Эрл? В смысле, это же американское имя.

Тут я всё понял – Слава загнался.

– Да, – подтвердил я, пытаясь отойти от сна. – Действительно Эрл. Почему? Спроси у моих родителей. Видимо, взбрело им что-то в голову.

– А ты можешь, ну, показать свой паспорт, или там права, или студенческий? – не отставал Слава.

Я очень хорошо знал наркоманов и наркотики и знал, что этот молодой человек от меня просто так не отвяжется, поэтому продемонстрировал ему свой паспорт, который, к счастью, всегда ношу в кармане джинсов, чтобы при необходимости предъявить продавцу. После этого Слава, наконец, отстал, и я заснул уже окончательно.

Это сновидение я запомнил достаточно хорошо, и мне даже хочется тебе его рассказать. Просто ради забавы, хоть я и не особо понимаю людей, которые вечно делятся своими грёзами.

Знаешь, писатели часто включают в свои произведения сны героев, но делают они это, скажу я тебе, крайне нереалистично. Ради тонких метафор, раскрытия характера персонажа и всякого такого прочего они создают совершенно реальный, обоснованный, логичный сюжет, при этом совершенно забывая о том, что в снах ничего никогда не бывает закономерно.

Сны – это царство абсурда и нереальных вещей. Там правит хаос, там обитает такое, что и вообразить сложно, там оживает нереальное, там открывается другая сторона реальности, там получает свободу феерическая фантасмагория. И всё это никаким образом не может существовать в вещественном мире. Но я, слава богу, не писатель и такой ошибки совершать не буду.

Так вот, приснилась мне полная дребедень. Я был у себя на кухне и постоянно слышал раздражающий звон старого советского телефона. Потом пробел – ничего не помню. Следующая вспышка – я уже стою посреди каких-то шизофренических боевых действий. Представь только, вокруг меня происходило сражение еды. Вспоминаю, до сих пор смешно. Вроде бы здоровая пища воевала против вредной, или что-то такое. А я всё искал этот несчастный телефон.

Да уж, нужно меньше курить…

Раздражающий звук будильника. Лень. Апатия. Гул в голове. Стандартное похмельное утро. Разбудила меня Стефани со словами:

– Уже час дня, вставай, пойдём покурим.

Эта фраза так сильно ударила меня по голове, что я потерял всякую возможность спать дальше. Дело в том, что день рождения, который я должен был вести, начинался в два, но мы с Лидией условились встретиться за десять минут, чтобы всё заранее обсудить, а квартира, куда мне надо было ехать, находилась чуть ли не на другом конце города. Осознав всё это, я резко вскочил с кровати… Это было ошибкой. Голова заболела так, будто вчера я всю ночь долбился ей об стену, а сегодня кто-то скинул на неё же рояль.

– Что такое? – взволнованно спросила Стеф, увидев мои страдания. – Похмелье нашло?

– Да, не то слово. Блин, мне ещё к двум часам на работу, – промямлил, держась за голову, я.

– 23 года человеку, а он ведёт себя как шестнадцатилетний с похмельем сорокалетнего, – сострила Стефани.

– Ты бы вместо шуточек мне таблетку, что ли, какую дала, – возмутился я.

В этот момент в комнату вошёл Федя с банкой пива, которую, видимо, кто-то купил с утра.

– Вот – лучшее лекарство от похмелья, – на удивление точно подметил он, протягивая мне живительный эликсир.

– Ох, спасибо тебе большое, – поблагодарил я Федю.

Это, наверно, была одна из немногих искренних моих фраз за всю вписку.

– Да не за что! – махнул рукой Федя. – Считай это благодарностью за вчерашнюю помощь.

«Удивительно, – подумал я, – этот идиот до сих пор считает, что я ему помог». Стеф всё-таки принесла мне таблетку от головы, я запил её пивом и более-менее оклемался. Затем, по классике, все пошли курить… Все, кроме Артёма.

– А где Артём? – Спросил я.

– А, – озлобленно и с отвращением ответил Федя, – этого гомосека мы вышвырнули ещё ночью.

– Что? – удивлённо нахмурил брови я. – За что? Зачем? Ч-чего?

– Ночью я пошёл попить, – разъяснял Федя, – а этот петух ко мне подходит, хватает за задницу и говорит, блин: «Федя, не хочешь завтра сходить куда-нибудь?» Тьфу! Даже вспоминать противно!

– Чего-чего? – ещё больше поразился я. – Он что, голубой?

– Да, блин, вот именно! Гей, гомосек, петух – как хочешь называй, суть одна! – всё больше зверел Федя.

– Да ладно? Вот те раз! А по нему и не скажешь… Ну, а ты что сделал?

– Что сделал? Что сделал?! Втащил ему с локтя и выставил за дверь – чтоб ко всем чертям катился!

– И куда он покатился? – из чистого любопытства поинтересовался я.

– Ко всем чертям и покатился! Тебя ебёт что ли, куда он пошёл?! – Федя совсем завёлся, последний вопрос явно был лишним. – Главное, что подальше отсюда!

– И ведь по нему, действительно, не скажешь! – вставил Влад. – Вроде нормальный парень, Феде помог.

Эта информация буквально ввела меня в ступор. «Как так? – думал я. – Он же пытался подцепить Стефани, он же пытался конкурировать со мной за место в социальной иерархии ради девушки… Или парня?! Нонсенс! Я же точно был уверен, что конкурирую с ним за Стефани! Неужели я ошибся?! Неужели я всю ночь заблуждался и пытался побороть несуществующего противника?! Неужели я неправильно прочитал человека?..» Да, в тот момент мои шаблоны конкретно порвались. Да что там – даже моя самооценка резко упала, а это случается ой как нечасто. Но я не из тех людей, что просто ходят и бичуют себя из-за ошибки. Очень быстро я собрался, принял свой промах и сделал определённые выводы.

– Ладно, давайте, пожалуй, оставим эту тему, – надо сказать, очень вовремя вмешалась Марина. – Эрл, ты говорил, что спешишь куда-то. А куда, если не секрет?

– На работу, – с натугой ответил я. – Аниматором, на день рождения одного парнишки.

– Ой, как это мило, – завизжала Марина. – Наверно, так классно работать с детьми.

Придумывать какие-то сложные сентенции и конструкции у меня не было сил, так что я просто соврал.

– Ну да, не жалуюсь…

– Ладно, удачи тебе там! – хлопнула меня по плечу Стефани.

Все докурили и бросили бычки в мусоропровод. Ребята попрощались со мной и ушли обратно в квартиру, ну а я начал своё увлекательное путешествие в ад. Начиналось оно, по традиции, с лифта. «Везёт этим бестолочам, – думал я, ожидая вертикальный гроб. – Сейчас, наверно, купят ещё пива, покушают, может, раскурятся даже, а мне с молокососами страдать до вечера… Чёртов капитализм!»

Я шёл по улице через промозглую зимнюю метель, принимая лицом подушечки снега. Ледяные узоры таяли на мне, будто на раскалённой печи. Озираясь по сторонам, я видел те же самые хмурые, унылые лица, что и вчера… что и неделю назад… что и всегда. И, собственно, моя физиономия мало чем отличалась от всех этих «проходящих мимо». Если честно, я был ровно таким же, как они: такой же ленивый, апатичный, недовольный мудак.

Да, это я, наверно, самый честный автопортрет в моей жизни. И вот адская машина метрополитена распахнула свою зубастую пасть и поглотила ещё одного заплутавшего путника. Пересадка и до третьей станции с конца. Осторожно – двери закрываются. Чу-чух-чу-чух!

Не стану в этот раз сильно распыляться про обывателей, про свинячьи морды, про отвращение и тому подобное – все слова уже сказаны. Просто знай, ничего не изменилось. Да и вряд ли когда-нибудь изменится. Последнее изменение произошло, когда… впрочем, лучше тебе не знать.

Что вообще может измениться? Я же живу в России, пусть даже и в культурной её столице. Русский дух остаётся всегда. И это не то, о чём толкуют по телевизору, не то, о чём горланят с трибун правительство и прочие подобные лицемеры, – это просто Россия, родина, какой она является на самом деле, без купюр и без прикрас. Это не берёзки, это не мишки с балалайками, это не хвалёная русская водка, это даже не размалёванные матрёшки, сидящие на строгой диете, обладающие «талантами во всех сферах» и ведомые «высоким стремлением» отдохнуть в Эмиратах. Нет, Россия – это унылая, заплывшая жиром и дигрессией рожа, спешащая на ненавистную работу, чтобы обеспечивать ненавистную жизнь ради непонятно чего. Это рожа, очень давно потерявшая всё ценное и дорогое, рожа, с трудом проживающая остаток своей никчёмной жизни. Пьяная свинячья рожа, подсознательно, втайне от самой себя, мечтающая о смерти… Это моя рожа. Может быть, для кого-то это покажется слишком жёстким, слишком пессимистичным, слишком мрачным, но не для тебя, ведь ты – всего лишь компьютер, преданно ожидающий своего часа в углу комнаты. И я полностью с тобой солидарен. Иногда и я чувствую себя вот таким вот компьютером. А порой, честно сказать, мне даже приятно, что моё пристанище именно здесь – в этом пыльном, замусоренном, пропотевшем выхлопными газами углу. Может быть, в глубине души я патриот?