– Годовщина?
Она помнила дату.
Я кивнула. Говорить не хотелось. Никто из окружающих меня людей не забыл о том, что случилось год назад. Дату, наполненную тоскливой безысходностью, помнили все.
Но проблема оставалась только моей. Личной. Вокруг сочувствовали. Но на самом деле никто не понимал и никогда не поймет, как мне тяжело. Непереносимо.
Тихо напевая незнакомую мелодию, Элла взвесила укроп, петрушку и салат.
– Все будет хорошо, – сказала она, протягивая пакет. – Все пройдет.
– Самое ужасное – неизвестность, – неожиданно для себя сказала я. Еще сегодня утром я думала, что это хорошо.
– Когда-то все узнаешь.
– Почему?
– Все всегда выясняется.
Я пожала плечами.
– Не все. Есть тайны, загадки.
– Ну, это редко.
– Почему ты думаешь, что я все узнаю? – уточнила я. И тут же мне стало стыдно за детский вопрос.
– Потому что человек не может раствориться. Он же не муравей. Не блоха какая-то! Где-то все равно следы остаются. И у твоего тоже.
– Нет следов. Совсем нет. Никаких. В этом проблема. Будто инопланетяне украли.
– Где-то есть. Так не бывает.
Я промолчала.
– Может, ты плохо искала? – спросила Элла.
Зачем она так говорит? Ведь она ничего не знает. Я плохо искала Кирилла? Мне захотелось остаться одной.
– Я пошла, – сказала я.
– Ты, главное, о себе думай, – вздохнула Элла. – А то уж совсем извелась вся. Вон тощая какая.
Я шла по улице Мечникова, украдкой поглядывая на себя в витрины. Разве раньше я так сильно сутулилась? В собственном облике меня раздражала любая деталь. Даже походка. Нелепая фигура в синем платье не по размеру!
Печально. Неужели Элла права? Лично я ничего не делала для поисков Кирилла. Я ждала, что все образуется само собой.
Но так я пришла в тупик.
Глава 6
Последний год, возвращаясь домой, я не могла отделаться от чувства опасности и беспокойства.
Почему-то. Не знаю.
Но я все еще любила нашу квартиру. Она маленькая, но уютная. Для двоих – идеальный вариант. Нам с Кириллом было хорошо здесь. Спальня, гостиная, большой балкон, выходящий в зелень. Нам нравилось, что квартира угловая и находится на пятом, последнем этаже. Значит, меньше соседей. Больше ощущение пространства и свободы.
Джина встретила меня радостным визгом и подпрыгиванием. Я погладила свинку, насыпала ей свежей зелени и подлила воды. Затем выпустила из клетки. Пусть погуляет по комнате. Джина – мой самый главный соратник и компаньон. Боевая подруга.
Интересно, когда я получу новости о Кирилле? Неужели кто-то знает правду? Кто? Откуда? Мысли мешались. Я больше не могла каждую минуту думать о Кирилле! Я так устала!
Я вспомнила о срочной работе и устроилась за компьютером. Надо поработать, чтобы отвлечься.
В пять минут первого я устала переводить. Я вышла на балкон подышать свежим ночным воздухом и полюбоваться звездным небом. Я села в кресло. Вокруг царила тишина. Сова молчала. Наверное, еще не время. Она всегда кричит перед рассветом. Будто не хочет расставаться с ночью.
В комнате звякнул телефон. Сначала я не сориентировалась. Потом вскочила и бросилась в комнату, теряя шлепки. Я торопилась и не попадала по кнопкам. Не сразу мне удалось прочитать сообщение:
Я все знаю.
Глава 7
Наше переводческое бюро «Ифина» (испанский, французский, итальянский, немецкий, английский) расположено в центре города, на углу улицы Мечникова и переулка Соборного, в старом двухэтажном особняке, до революции принадлежавшем купцу Мерзлякову. Здание считается исторической ценностью, о чем сообщает табличка справа от входа. Владелец особняка, Роман Полозов, купил его за бесценок в девяностые годы. Он тщательно отреставрировал особняк, сохранив ценные элементы декора. Сначала Полозов собирался здесь жить и даже расселил шесть коммунальных квартир, по три на каждом этаже. Но потом передумал, переехал в Европу, а часть особняка продавал.
Десять лет назад, когда Гурин задумал открыть бюро переводов и искал помещение, он наткнулся на это здание. Особняк поразил его. Именно в таком месте шеф хотел видеть свое бюро. Здесь даже был свой сад!
Гурин любил рассказывать, как он мысленно распланировал все здание. На втором этаже размещались кабинеты переводчиков, на первом – помещения для переговоров, совещаний и тренингов, библиотека и компьютерный зал. Сад хорошо подходил для приемов и банкетов. Фантазия шефа рисовала все новые варианты обустройства.
Гурин споткнулся о цену особняка. Сумма казалась заоблачной. Купить все здание невозможно. Нереально. С большим трудом, задолжав нескольким банкам и состоятельным знакомым, шеф взял ипотеку и приобрел только один этаж. Первый. Второй этаж принадлежал Агентству недвижимости. Владельцем Агентства оставался бывший хозяин всего особняка, Роман Полозов. Почему он продал один этаж, а другой оставил себе? Будет ли продавать второй этаж позже? Никто не знал. Руководила Агентством Римма Кислицына.
Кирилл иногда шутил, что бюро переводов расположено на редкость удачно. Если я захочу переехать от мужа, больших усилий не потребуется. Поиск нового жилья не станет проблемой. Теперь нелепая шутка казалась пророческой. Почему Кирилл шутил так странно? Ведь у нас все было хорошо. Или мне только казалось?
За десять лет Гурин выплатил две трети стоимости этажа. Выплата взносов часто превращалась в проблему. Работа бюро не отличалась стабильностью и зависела от количества заказов. Но мы держались. Гурин повсюду искал переводы и усиленно рекламировал нашу «Ифину». Бюро приобретало известность в городе. Но Гурину этого не хватало. Он мечтал стать главным переводчиком Ростова.
В последние время казалось, что все наладилось. Заказов всегда было много. Но запах сердечных капель в кабинете шефа говорил о том, что, возможно, я ошибалась.
В четверг я пришла в офис около семи утра. Я поняла, что пришла рано, только обнаружив запертую дверь и включенную сигнализацию. Я могла зайти внутрь, ключи у меня были. Но не хотелось открывать офис и возиться с сигнализацией. Лучше посидеть в саду и подышать весенними запахами. Подождать, пока кто-нибудь из коллег придет и откроет. В сад, или внутренний дворик, можно пройти через бывший черный ход из здания, или с улицы, через ворота.
Я села в беседке, разулась и вытянула ноги на скамейке. Люблю так сидеть. Здесь я чувствовала себя спокойнее, чем дома. Из беседки хорошо видны окна офиса. Я услышу, если кто-нибудь придет.
Я наблюдала, как один скандальный воробей упорно наскакивает на другого, пытаясь отобрать веточку. Выглядело символично. Кругом полно веточек. Нет, воробью нужна именно эта. Совсем, как люди.
Я провела бессонную ночь, но спать не хотела. Я вспомнила, как испугалась ночью, когда обнаружила, что стою посередине комнаты. Руки болели от того, что я изо всех сил вцепилась в телефон.
Позже я пыталась отправить сообщение в ответ. Но ничего не получилось. Абонент в сети не значился. Именно в тот момент я четко ощутила опасность. А еще страх. Будто на меня кто-то смотрит. Я чувствовала на себе взгляд, хотя прекрасно понимала, что это невозможно. Двери квартиры надежно закрыты. За окнами густые деревья.
Я вышла на балкон и осмотрелась. Под бледным светом полной луны все вокруг казалось печальным и чуть нереальным. Мимо, едва не задев балкон крыльями, пронеслась летучая мышь. Я внимательно всмотрелась в густую листву, причудливую в лунном свете. Ничего. Ну, естественно. Что я хотела там увидеть? Не знаю.
Утром ночные действия и мысли казались странными. Но чувство опасности и тревоги не покидало. Кто-то знал о нас с Кириллом. Знал о Кирилле. Кто-то писал сообщения. Хотел что-то сказать. Вдруг он наблюдает за мной?
На скамейке возле офиса я чувствовала себя лучше. Безопаснее.
В этот момент для меня реальным был только смартфон. Я смотрела на экран. Я не могла оторваться. Мне казалось, если я отведу глаза, обязательно что-нибудь пропущу. Очень важное. Но неизвестный больше не присылал сообщений, будто решил выдержать паузу. Хотя, если он ждал целый год, чтобы написать мне, что такое для него еще одна-две недели. Или даже месяц?
