Пеппа зло сплюнул и отвернулся.

– Так что мешает тебе свалить? Вот сейчас. Бери и уходи. Мне по фигу. И никто в тебя не выстрелит. Тоже мне Христос выискался. Думаешь, крутой? И без тебя справлюсь. Даже с парнишкой. А ты вали! Давай, подымай зад и дёргай отсюда, осёл!

Сэм резко замолчал.

Одиночка с Севера встал, размял плечи, и показал «фак» собеседнику.

– На! Выкуси! Я, может, и неудачник, но не полный кретин. Я выполню работу и мне заплатят. Так делают победители. Меня смущает твоя стратегия. Ты пришёл в бар из-за резаной бумаги?

– Конечно. Деньги правят миром! – усмехнулся Сэм. В свете фонаря его улыбка вышла довольно жутковатой.

– Тогда зачем ты корчил из себя сказочного идиота? Теперь я вижу совсем другого героя. Чуйка подсказывает, что дядюшка Сэм решил нас нагреть!

– А не завалил бы ты хл… – Сэм недоговорил. Он вдруг посмотрел внимательно на спящего Пита, наклонил набок голову и захрипел, хватаясь за грудь.

2.

– Вставай, сука!

Злорадствующий Пеппа от души тыльной стороной ладонью влепил ещё раз по щеке лежащему без сознания проводника. Только с третьей попытки тот очнулся.

– Живой, это хорошо! – сплюнул со злости Пеппа и толкнул ногой очнувшегося компаньона. От возни и шума очнулся Пит. Последняя тирада нахального товарища прозвучала громко, считай, над ухом.

– Ага, ботаник очухался! Вставай, Питер, у нас разговор серьёзный есть! – Пеппа выглядел разъярённым. Его нижняя губа подёргивалась от перевозбуждения. При тусклом свете фонаря он казался выше.

– Какого хрена ты делаешь? – просипел тихо Сэм, только отправившись от недавней конвульсии и отчасти от сильных оплеух компаньона. Его глаза с ужасом округлились, когда увидел направленный ему в грудь ствол «АЕК». В точно таком же положении оказался и химик. Он успел подняться на ноги и выглядел растерянным. Никто не ожидал такой подлянки от бывшего заключённого.

– Пеппа! – воскликнул ботаник, но человек с оружием мигом его заткнул:

– Сударь, отойди-ка в сторону, – приказал он, качнув автоматом. – Пока я случайно не выстрелил.

Пит опасливо шагнул вглубь амбара.

– Тебе это с рук не сойдёт! – проговорил, в свою очередь, Сэм, держась за щеку. Он тяжело поднялся и отступил к замершему химику в метрах двух. Пеппа с «калашом» наперевес занял более выгодную позицию.

– Заткнись, мразь! Пока я не задам вопросы, ты молчишь и не вякаешь, иначе начну палить. Я нервный сегодня, со вчерашнего дня не заладилось. Руки на виду держи, и не дёргайся. С рефлексами у меня всё в порядке.

– Остановись, мы не враги тебе! – вступил в полемику Питюшин, не понимая резкой перемены настроения дружелюбно-весёлого проводника.

– Щас разберёмся. Итак, уважа-а-емые! Вы оба меня пытаетесь развести, как последнего лоха. Начнём с тебя, «анархия». У тебя есть секрет, не так ли? Который ты прячешь от всех. Пеппа давно это заметил, ещё в баре. Ты вроде молчал, и не трепыхался, и в то же время здорово нервничал. Пальцы рук тебя выдавали. С виду спокойный, а на душе ураган, того гляди вскочит и вцепится в глотку. Это я к чему. Я иду с вами, сучатами, в отвратительное место, и мне неспокойно, что за спиной недоговаривают. Идём на Север плюшки искать? Или что-то другое? А? Что, дядюшка Сэм, зыркаешь? Я прав?

– Нет! – выдавил он, глядя на оружие, направленное ему в живот.

– Ладно. Прежде чем ты откроешь лживый рот, я поделюсь своими наблюдениями, дядя. Ещё в баре я приметил, как ты прячешь какие-то колбочки. Похоже на инъекции, ну типа запаянные капсулы с раствором и шприцом. По оттопыренному кармашку я понял, у тебя их несколько штук. Ты всегда их держишь под рукой, верно? Я вначале подумал, что наркоман хренов, но присмотревшись, понял, что Сэм болен. Чем-то весьма неприятным, отчего стынет кровушка в жилах. По глазам видно, как у несчастного сквозит глубокая безнадёга. Так выглядят самоубийцы, готовясь спрыгнуть с двадцатого этажа после затяжной депрессии. К чему прятать антибиотики? Теперь, милейший, твоя очередь резать правду-матку, и убедительно прошу не затягивать процесс. На счёт «раз» я прострелю Питу руку, два – вышибу тебе мозги. Детский сад закончился в баре. Ну, готов?

Он и впрямь не шутил. Глаза стоя́щего северянина полыхали яростью. Проводник весь сжался, слился воедино с автоматом, что таращился дульником на своих будущих жертв. Перекошенное лицо выдавало в проводнике хладнокровного и расчётливого стратега-тактика, а не шута-паяца с вечной ухмылкой на морде и грубыми подначиваниями.

Воронёный ствол сместился вправо и чуть вниз. Пит выставил перед собой руки, пытаясь уберечься таким ненадёжным способом от пули. Проводник открыл рот, но раньше, чем он сказал «раз!» и выстрелил, заговорил Сэм:

– Я скажу! Убери пушку!

– Валяй.

Пеппа отступил. После секундных раздумий боец опустил автомат.

Ослабленный «анархист» потряс головой. Он так и не оклемался после приступа. Выхода у него не оставалось, кроме как пойти на уступки, озвученные психом с оружием.

– Нечего рассказывать. Я болен. У меня опухоль мозга. Считай, последняя стадия. В обморок падаю, тошнит. Вот и решил ввязаться в авантюру. Большие деньги на операцию плюс лечение стоит недёшево. Мне терять нечего.

– Бедняга Сэм! Звучит правдиво. Решил о здоровье позаботиться под старость лет? Я тебя не осуждаю. Только сотни раз приходилось слышать подобные истории. Банально и не впечатляет!

– Кого волнуют чужие проблемы? Я предпочитаю решать свои сам, и не выносить мусор из хаты, – выдохнул Сэм, покачиваясь на нетвёрдых ногах.

– Уважаю за это! Мужик. Понятна причина, почему ты отправился на грёбаный Север. Позволь спросить, а что же ты сам не отправился за Припять?

– Один я бы все не вытянул. Да и много чего не знал. И вот подфартило.

– Конечно. Одному помирать негоже, лучше при свидетелях. Однако всегда есть гадкое и зудящее «но!». Кажется, дядя недоговаривает кое-какую информацию. Слишком гладко вышло. И оказался в нужном месте, и подмазался к старикашке, мол, я знаю, где лежат сокровища.

– Я не собираюсь оправдываться перед таким дерьмом, как ты. Лучше сдохнуть.

– Тише, девочка! К мамочке сходи, пожалуйся.

Пеппа вновь стал самим собой. Привычная ухмылка уступила место злобе. Но автомат по-прежнему был снят с предохранителя.

– Теперь ты, Питросян! – проводник картинно ткнул пальцем в осунувшегося учёного. – Расскажешь народу, зачем тебя Раскин подвязал?

– Не надо.

Питюшин инстинктивно шагнул вперёд к свету.

– Что тебя интересует?

– Задание. Расскажи, на фига нам нужен любитель чернобыльских бабочек.

В руках у говорившего появился фонарь. Его луч Пеппа направил в лицо Питюшина, вернее, чуть ниже, чтобы свет не бил в глаза.

– Я и не отрицаю, что не профи, – начал оправдываться Вова. – Меня заставили против своей воли. Прилетел начальник, ничего толком не объяснил. И затем я залез в вертолёт. Но догадки есть...

– Конкретнее, ботаник? – перебил юношу нетерпеливый Пеп. – Какие догадки?

– Мой коллега работал над диссертацией, что Вспышки или Выбросы неслучайны. Они подчиняются законам математики. Есть определённый цикл и отрезки времени, когда возмущения ноосферы наиболее активны. После вчерашней аномальной бури я провёл вычисления, собрал и обработал данные. Гипотеза подтвердилась. В течение следующих пяти или четырёх дней произойдёт «большой бум». Случится это где-то на Севере, куда мы идём. Раскин узнал о наших наработках и распорядился, чтобы меня включили в экспедицию. У меня на дне рюкзака лежит чемодан с компьютером для вычислений. Можешь проверить. Я должен оказаться рядом с эпицентром Вспышки, чтобы произвести замеры.

– Кто бы сомневался! – ухмыльнулся проводник. – Продолжай.

– В баре я узнал об артефакте и миллионах. Что основная цель нашего, мгм, мероприятия – «сонный камень». Ну и бонусом к нему шло моё задание. Как мне объяснили, Грешник отправится со мной в сопровождение, пока вы двое займётесь поисками артефакта.