«Радиация!» – определил он. Грех нырнул вниз снова, вытащил из бокового кармашка таблетки от радиации Б-130, «бэшка» или по-научному «индралин». Выщелкнув из ячеек три штуки, он проглотил их. Следом нацепил на лицо противогаз. Обождав минуту, лейтенант шустро полез наверх.
Упираясь ногами в грунт и обломки бетона, помогая руками, Грех со всей силы рвался наружу, как пробка из бутылки шампанского. Тонкий металл обламывался под напором рук, куски жести впивались в кожаные перчатки, обдирая их, но это не остановили его. Он удивился, когда увидел над собой не затянутое тучами небо Зоны, а потолок кузова «уаза-буханки». Выход оказался прямо под днищем замершей навеки фонящей машиной, брошенной ликвидаторами Чернобыля недалеко от базы. Грешник узнал это место. «Буханка» фонила немилосердно, выдавая до 30 микрозивертов в час. Поэтому Грешник и торопился выбраться отсюда. Каждая секунда приближала его к получению опасной дозы излучения.
Кое-как выкарабкавшись из норы, он прикрыл лаз кусками жести, что лежала в кузове, и через задние двери вывалился из кузова машины советского автопрома. Как можно быстрее он на себя рюкзак, снял предохранитель с автомата, после чего спешно убрался с радиационного очага восвояси.
3.
Холодный сентябрьский ветер шевелил волосы на черепе. Противогаз Грешник снял, и теперь наслаждался в укромном месте свежим воздухом. До сих пор обоняние переваривало неприятный застарелый запах зловоний из сточной трубы. Позади возвышалось здание завода, где обустроил себе лагерь Синдикат, и находился под их контролем бар «Синий комбезз». Недавно он сидел за столом, трепался и хлебал пиво, сейчас ему грозила опасность быть застреленным недавними товарищами. Грешник предположил, что ребята на блокпостах получили соответствующие указания насчёт него – стрелять на поражение. Что же, это по-честному. Могли и в спину убить с вышки после злосчастного инцидента с Господином М. Обошлось. И вот он стоит неподалёку от осиного гнезда, любуется окрестными пейзажами, чтобы вскоре взять Последний контракт в жизни. Осталось сдать тайник Синдикату и окончательно проститься с конторой без последствий для себя. И тогда alles, аривидерчи, братья-кролики. Навсегда!
Он достал сигаретку из начатой пачки, щёлкнул зажигалкой прикуривая. Погодя немного, он вынул из внутреннего кармана куртки смартфон. Нашёл контакт Раста и отбил ему сообщение. «Приходите втроём к 7.30 в указанную точку, координаты я скинул. Ты, Цикад и Тихий». Быший напарник ждал от него сообщение. Ответ пришёл незамедлительно:
«Скоро будем! Жди».
Его подчинённые из расформированного отряда. Они пришли в Синдикат без должной подготовки, а он слепил из них настоящих профессионалов. Каждый из них стоил троих. Закалённые в боях, верные слову и принципам, они единственные, кто не отвернулись от него в трудное время и поддерживали связь. Командиров обычно ненавидели. Немало зуботычин получили от него, вынесли моральных унижений и ядовитого сарказма в свой адрес. Понимали, что Грешник старается ради отряда, натаскивая новобранцев до автоматизма и зубного скрежета. Не зря его банда считалась лучшей в Синдикате как по исполнению, так и по навыкам. Грешник лично отбирал ребят, не считаясь ни с кем и посылая на хрен завистников и недоброжелателей. За несколько лет отряд потерял всего двоих, и то после трудных передряг. Много пролили они крови, и своей, и чужой, исходили сотни километров по этой про́клятой земле. И выпили немерено за общим столом, поднимая стопки за павших товарищей и за Синдикат. Но обстоятельства уничтожили отряд. Из старой гвардии остались Цикад, Раст, Тихий. Остальные ушли на вольные хлеба, некоторые погибли.
Теперь пришёл его черёд уходить. Без почестей, бесславно и тихо, будто вор. Но этот момент не волновал наёмника. Он пытался выжить, выторговать себе времени, чтобы разрешить практически неразрешимую дилемму. Он устал от войны против всех, хотел мира без жертв и стрельбы, бессмысленных погонь и скачек за длинным рублём. Впервые за долгое время хантер сделал правильный выбор, сливая Синдикату его схрон. Грешник мог договориться с Валом, продать оптом барахло, но тогда не смог бы разойтись по-тихому с кланом. Его уже внесли в списки на уничтожение.
Сегодня не будет стрельбы. Он встретит пацанов, как в старые добрые времена, они зайдут к нему в гости, он угостит их выпивкой на дорожку, после чего каждый пойдёт своей доро́гой.
Грешник затянулся напоследок и бросил окурок в жёлтую траву. Пора выдвигаться в путь-дорожку. Он проверил снарягу, похлопал по многочисленным карманам на разгрузке и куртке, вспоминая, ничего не забыто. В одном из отсеков рюкзака он нащупал мешочек с болтами – прощальный приз от мистера Вала. Старый пройдоха стал сентиментальным, раз подсунул ему лом, от которого мало пользы. Да и весили гайки-болтики под килограмм. Лучше бы он дополнительные магазины взял к автомату, нежели это железо. Ветеран извлёк из недр разгруза мешочек, и собирался выбросить его, и внезапно передумал. Тоже мне, сталкер! Болты собрался выбрасывать! Когда-то давно гайки являлись непременным атрибутом уважающего себя охотника за артефактами и самого сталкерского движения в целом. Даже в играх «они» засветились, не говоря о сотнях книг. Наёмник ссыпал мешочек в кармашек, и взял из него одну железку, покрутил её в руках. После чего несильно швырнул в сторону. Болтик чисто пролетел метров шесть, кувыркнулся несколько раз и зарылся в песок. Грешник подобрал его и снова отправил в вольный полёт. На ум пришла памятка от ветерана Демона, который и обучил его всем премудростям сталкерского мастерства.
– Правую ногу отводи назад, левая толчковая. Бросаешь не сильно высоко, в полуметре над уровнем земли. Раз, короткий замах, выдох – отпускаешь кисть и смотришь, куда он улетел. Если не будешь наклоняться каждый раз, то болтов не напасёшься, а брать помногу не захочешь. Помни, лишний килограмм на дистанции становится центнером веса. Так что смотри, куда метаешь. Видел, как отдельные личности повязывали на них нитки или клеили изоленту цветную, но это лишнее, я считаю. Такая уловка поможет слепым, а ты парень глазастый, – говорил Демон неторопливо и спокойно, на личном примере показывая, как правильно нужно делать замах и разжимать руку.
– Ты пока молодой ещё, думаешь, «что сложного?», и в принципе, ты прав. Сложного ничего нет. Только аномалии не дремлют. Неправильно бросишь винтик – не распознаешь угрозу. В итоге твои кишочки по веткам разбросает. А ты же не хочешь этого, верно? – Демон всегда любил поговорить. Он редко орал на своих подопечных, с железным терпением объясняя, как нужно выбирать артефакт, обходить ловушки, вертеть головой и очень шустро перезаряжать обрез. К нему стояла очередь из новичков, хотя брал он немало с них. Зато гибли они не в пример реже остальных.
Грешник бросил вновь железку, слегка закрутив её. Ничего. Подбирать кусочек металла не стал, он закатился куда-то в траву, достал новую. И уже следующую гайку отправил в полёт. В этот раз ему не повезло – гайка срикошетила о невидимую преграду и умчалась высоко вверх. «Трамплин». Грешник быстренько обкидал препятствие и сменил курс. Будучи новичком, на это у него уходило много минут. Сейчас Грех справился в десять раз быстрее.
Эх, видел бы его Демон, каким матерым сталкером Грех стал. Несмотря на недостатки, хорошим человеком был, если ещё не умер. Что больше всего нравилось в опытном ветеране, так это его нескончаемая мудрость по отношению к Зоне. Грешник хорошо помнил философию опытного сталкера. В её основе лежала мысль, что «Зона – это живой многофункциональный организм со своим устоем. От твоего мировоззрения и поступков и зависела дальнейшая судьба».
– Зона видит отношение к ней и относится к тебе подобающим образом, – учил он, выйдя с ним в десятый по счёту рейд на Восточный Кордон. – Вот ты чего хочешь от неё? Разбогатеть, сорвать куш и закатить в забегаловке пир? Неправильно это! Почему? Вся её сущность просто впитывает твои слова и мысли в подкорку, запоминает каждое движение. И вот ты добиваешься чего хочешь, получаешь кучу денег, и вдруг бац – получил сердечный приступ! Ирония судьбы, и неприятная, верно? Она, как капризная девочка с тяжёлым характером и хорошей памятью. Это я называю Зоной, и то, название не совсем удачное. Но лучше, чем дрянные учёные обозвали – ноосфера. Куера!
