— Это ужасно! — выпалил он и отошёл к окну, чтобы посмотреть на нормальных живых людей, но сквозь снежную завесу разглядеть что-то было сложно. — У меня ощущение, будто я оказался в настоящем Хельхейме. Снова.

Нар замолчал, его трясло. Нутро восставшего из мёртвых хоть и не могло принимать пищу, но сейчас нервно сжалось, будто его тошнило. Нарви задрал край толстовки и поскрёб ногтями по заплатке из искусственной кожи, будто хотел содрать её и посмотреть что внутри. Хель дала ему немного времени, чтобы он мог прийти в себя, а затем осторожно произнесла:

— Прости, что позвала тебя сюда. Я помню, как ты страдал, когда оказался пленником моих владений. И знаю, что причинила тебе боль, когда оставила тебя одного, а сама бежала вместе с Вали в мир людей. В глубине души ты меня ненавидишь.

— Это не правда, — ответил Нарви, отойдя от окна и плюхнувшись на небольшой кожаный диванчик, который стоял в двух шагах от него. — Всё случилось так, как должно было быть. И я уверен, у тебя были веские причины оставлять меня мёртвым.

— Верно, — сказала женщина, подходя к брату. Она присела рядом на краешек сиденья, изящно скрестив щиколотки. — И эта причина — твой близнец. Вали был словно одержим. Заполучив тебя обратно, он бы начал Рагнарёк немедля. А я, прибыв в Мидгард, наконец-то почувствовала вкус жизни. Тот, который перебил вкус тлена у меня во рту. И лишь когда я пресытилась этой жизнью и в полной мере ощутила её с неприглядной стороны, я решила, что пора свершиться тому, чего избежать нельзя.

— Мне жаль, что ты больше не выглядишь, как человек, — произнёс Нарви, стыдливо пряча глаза. Он чувствовал себя неловко, когда приходилось говорить по душам с кем-то кроме Вали. — Ты ведь любила свой новый образ.

— Не беспокойся, мой естественный вид ничем не хуже, — отозвалась Хель, чуть задирая юбку и кокетливо продемонстрировав свои разные ноги. Впрочем, даже не смотря на то, что левая была серой и мёртвой, обе ноги были стройными и привлекательными.

— Ты всегда была красива, — с улыбкой сказал брат, желая сделать ей комплимент.

— В тот день я знала, что случится что-то непоправимое, — продолжила женщина, отпустив подол. — Я проснулась за три часа до происшествия в холодном поту. Я пыталась связаться с Йормунгандом, но он молчал. Змей не знал, где вы находитесь и не чувствовал вас. Тогда я поняла, что вы у цели, ибо в такую глубокую тьму, как та, в которой был заточён наш отец, не может проникнуть даже разум Мирового Змея. Но я не ожидала, что мидгардский «Хельхейм» станет подобием настоящего.

— Могу предположить, что это влияние истинной Хель, — предположил Нар. — Хельга Локдоттир ещё могла мирно существовать в Мидгарде, но не Хель.

— Ты прав на все сто процентов, — подтвердила догадку богиня смерти. — Это место — новый Хельхейм, а я — его королева. Один всё же проявил свою мудрость, когда отправил меня подальше от светлых миров. Моё присутствие убило бы их гораздо раньше, чем это сделала магия Вали, живи я в Асгарде.

Нарви задумался. Это разговор становился всё интереснее:

— Между Мидгардом и остальными мирами есть какая-то связь, не находишь?

— Я не знаю, как объяснить тебе. Все миры словно накладываются на Мидгард, — Хель замялась. Теория представлялась ей смутной, и она озвучивала её впервые, хотя подозрения в правдоподобности закрадывались уже давно. — Это как смотреть через бутылочное стекло, накладывая на белую стекляшку цветные слои. Мне кажется, если взглянуть с макушки Иггдрасиля вниз, можно увидеть как восемь миров делят срединную землю на неравные части, при этом существуя в разных плоскостях.

— Даже если это не совсем так, но звучит вполне убедительно, — Нарви покопался в воспоминаниях об их с братом путешествии. — Я подозреваю, что современные Скандинавские страны находятся на стыке Нифльхейма, Хельхейма и Йотунхейма. А предположительно, в Северной Америке должны находиться Асгард, Ванахейм и Альфхейм.

— Только частично, — произнесла Хель, в глубине души радуясь, что брат её понял. — Сложно представить Мидгард в виде диска, когда теперь знаешь, что это шар. И срединный мир куда больше, чем казалось во времена нашей молодости. На столько большой, что другие восемь миров с лёгкостью поместятся на нём.

— Видимо такое под силу понять только нам, — произнёс Нарви, удивляясь, как его близнец, владеющий магией, до сих пор не понял таких очевидных вещей. — И неужели люди ничего не замечают? Неужели их не тревожит ни трёхгодичная зима, ни боги, разгуливающие среди них?

— Мидгардцы не так глупы. Они всё замечают, но понять не могут, — ответила Хель и на её губах заиграла ироничная улыбка. — И этот мир, и живущие в нём люди теперь устроены по-другому. Сама аура Мидгарда направлена на то, чтобы подавлять любую магию, любые странности. Я больше чем уверена, что люди больше не приходят в «Хельхейм», потому что думают, что мы закрылись или на ремонте. Их так же волнуют изменения погоды, но ведь сложно назвать прошедшие пол года зимними. Была и весна, и лето, и осень. Холодные, с аномальными осадками, но они были. А меж тем, остальные восемь миров успели замёрзнуть.

— И как же мы, интересно, подготовимся к решающей битве находясь здесь, где всё просто создано чтобы подавить нашу суть? — спросил Нар, заглядывая в лицо сестры, будто она была норной-предсказательницей и знала всё на свете.

— На этот счёт не беспокойся, — Хель всё ещё улыбалась. — Локи больше не лежит на своём алтаре и не высасывает жизнь из миров. Остальные боги вернутся в Асгард и будут ждать наступления Рагнарёка там. Но мы останемся в Мидгарде. Преодолев разрушительную ауру срединного мира, мы станем куда сильнее асгардцев и эйнхериев.

— Сразу вспоминаю свои тренировки у Тюра. Когда ты машешь мечом с утяжелителями на руках, а потом снимаешь их и бьёшь в два раза сильнее, — воодушевление сестры передалось и Нарви.

— Очень скоро грань между мирами окончательно растает, — Хель будто уже видела своим внутренним взором последний день богов. — Рагнарёк грядёт и его уже не остановить. И когда мы столкнёмся на равнине Вигридр, не спасётся даже Мидгард.

Утро началось для Вали просто отлично. Он проснулся бодрым и расслабленным, снова принял душ, радуясь, что делает это не в грязном придорожном мотеле, надел чистую одежду. Ножницами он подправил свою отросшую чёлку и сбрил лёгкую щетину, которая начала пробиваться на его щеках. Вал хотел выглядеть на все сто на сегодняшнем ужине, когда вместе с семьёй будет праздновать их триумф.

Локи ещё спал. Во сне он притянул колени к животу, словно пытаясь защититься от внешней угрозы. Периодически он стонал и подрагивал, и Вали не хотел бы знать, что ему снится. Локи выглядел таким беззащитным, что в его сыне практически проснулась жалость. Не став его тревожить, Вал позвал с собой на прогулку Фенрира. Нарви и Хель к этому моменту в квартире уже не было.

Фенрир теперь рос каждую ночь. Если так пойдёт и дальше, скоро волк перестанет помещаться в скромную квартиру Хель, и им придётся переселиться куда-нибудь ещё. Или, по-крайней мере, переселить их монстроподобного брата. Но сегодня они вдвоём спокойно поместились в лифт и благополучно спустились в нём.

Вали и Фенрир немного прошлись по району. Никто не обращал внимания на странную парочку. Хотя сегодня Фенрир, даже в своих весьма нескромных габаритах, вполне мог сойти за холёного пса. После вчерашнего мытья шерсть его разгладилась и стала блестящей, что особенно хорошо было видно на фоне белого снега.

Вал зашёл в супермаркет и закупился продуктами. Фенрир везде следовал за ним, и никто даже не подумал попросить оставить собаку на улице. Вали был слегка удивлён, и всё же, пусть лучше люди принимают их как должное, чем сопротивляются присутствию богов. Мирам осталось жить около двух лет, и Валу не хотелось бы конфликтовать с Мидгардом, в котором они нашли своё прибежище.

Вернувшись домой, Вал начал готовить завтрак. Фенрир, по старой памяти, не отходил от брата ни на шаг, дегустируя блюда. Только теперь волк сопровождал всё действо своими комментариями. Вали вполне устраивала компания Фенрира, между ними всегда было что-то общее.