— У нее есть дар: она по вкусу крови может определить родственные связи людей и вампиров, даже самых дальних ветвей. Если Грайц окажется настоящим наследником, вы подчинитесь ему?

В хижине на несколько минут повисло гробовое молчание.

— Думаю, чистота его крови не имеет значения, — хмыкнул Альвоннис. — Мы все чтили короля Сарольдо. В его честь и память мы должны отомстить захватчикам. Ради его сына, маленького Дарвэйна, который теперь остался сиротой, если вообще выжил. Он хотел бы того же самого.

— Вовсе нет! — воскликнул тоненький голосок, и заклинание отвода глаз упало, позволив всем увидеть Дарвэйна собственной персоной и прячущегося за ним гоблина. Вот ведь неслухи! Сказала же: сидите тихо в повозке, не высовывайтесь. Нет, поплелись за мной. Все им интересно, маленьким. Еще и принц не выдержал, раскрылся. Впрочем, надо сказать, очень вовремя. У всех в хижине наблюдался заметный шок.

— Ну что ж, — вздохнула я, — позвольте вам представить юного Дарвэйна, которого вы прочите в наследники. Он едет вместе с нами прочь из королевства. И не думаю, что сильно рвется на трон.

— Совсем не рвусь, — зло подтвердил мои слова принц. — Мой отец был плохим. Он говорил, что я недостойный человек, полукровка, урод. Он сказал, что никогда не пустит меня на трон. А всех, кто ему возражал, он казнил. А таких было много: разные люди говорили, что Сарольдо взошел на трон незаконно. Его никто не любил! Его все ненавидели, потому что он незаконный король! — голос мальчишки дрожал все больше и больше. И он говорил все быстрее, стараясь успеть сказать все до того, как разрыдается от напряжения и грустных воспоминаний. — Я не хочу, чтобы меня так же ненавидели, как его! Я не хочу быть королем! — он все-таки пустил слезу, и я прижала его к себе.

— Не знаю, что там говорил твой отец, — произнесла я, гладя его по волосам, — но сейчас ты вел себя как настоящий принц. Самый достойный из всех. Послушайте его, уважаемые дэры. И примите реальность: наследник Дарвэйн уходит с нами. Если вы хотите продолжать войну из-за каких-то ваших личных целей, то не смейте больше прикрываться этим ребенком.

Мы вышли из хижины, нас никто не остановил. Мы поскорее проследовали в свой караван и направились дальше на восток. Не знаю уж, что обсуждали в той хижине после нашего ухода, но за нами не послали никакой погони. Мне, конечно же, было интересно, чем закончились переговоры. Но я гнала от себя эти мысли: это не мой мир, рано или поздно я отсюда уйду. Пусть хоть всех поубивают. Мои друзья едут со мной в караване. На остальных мне плевать. Разве что Хольгерд еще где-то ходит. Но о нем я старалась не думать: от этого слишком болело сердце.

Мы недолго гадали, что решили советники Ренадо: на вторые сутки стали слышны далекие взрывы иллюминаров. А значит, восточные провинции не капитулировали. В одном из замков мы посмотрели вестник, который подтвердил самое страшное: военные действия продолжаются, за нами по пятам движется отступающая армия дэра Ренадо. Впрочем, отступали они недолго: на их стороне был королевский маг. И хоть у повстанцев тоже были маги, справиться с Альвоннисом было нелегко, так что скоро отступил уже Грайц.

Он засел в замке Кремнир, сделав его временным штабом. Представляю, каково было Бингелю принимать его там!

— Все, как я и предполагала, — вздохнула я как-то после очередных новостей из вестника. — Они дерутся не за справедливость, а за власть. Причем, Грайц тоже, но у него хотя бы есть реальный повод.

— Я же сказал, что не буду наследником, — волновался принц, — почему они не сдались?

— Потому что не хотят терять деньги, что тут непонятного? — ответила Вирджина. — Ты тут вообще не при чем. Думаешь, они так жаждут отомстить убийцам Сиятельного Сарольдо? Да плевали они и на него и на тебя. Высшие вампиры привыкли веками править на своих землях, получая все, что пожелают. В их власти — люди, дома, земли, все богатства страны. И тут все это собираются отнять!

— Поэтому они и отступают все время, — хмыкнул Эльтонт, — вампиров мало, а люди не хотят за них сражаться, как и говорила Вика.

— Ты тоже один из владельцев замка и людей, — прищурилась я на него. — Что бы сделал ты?

— Я бы не стал развязывать войну из-за лишнего стакана крови! — вспыхнул Эльтонт. — Хотят люди быть свободными — да на здоровье. Себе на еду я всегда заработаю.

— Жаль, что не все думают, как ты.

Скоро война осталась далеко позади. Наш караван останавливался в пока еще мирных деревнях и замках, после отдыха снова отправляясь в путь. Мне снова пришлось прикрывать своих людей от дорожных патрулей. Я — путешествующая вампирша, все люди — мои слуги. Ну и что, что их больше полутора сотен? Я еду с друзьями-вампирами, их тоже кормить надо. А в законе нет ограничений по количеству слуг. Стражи переглядывались, но не задерживали нас.

Уже через пять дней мы добрались до границы с русинтами.

Граница впечатляла: огромная стена из серого кирпича простиралась с юга на север. В стене виднелись ворота на равном расстоянии друг от друга. Я знала, что это магическая ограда, никто без особого разрешения короля не может ни пересечь ее, ни перелететь. У ворот стояли стражники, но их роль была номинальной: им не приходилось закрывать грудью открытые проемы. Стена в любом случае не выпустит беженцев.

Под стеной уже собралось достаточно людей и вампиров, кто во временных палатках, кто просто на повозках. Все они явно хотели покинуть охваченное войной государство, но без подорожных грамот сделать этого не могли. И просто ждали чуда, которое когда-нибудь откроет им ворота. Приграничные деревни и замки наверняка были переполнены, так что мы не стали останавливаться там.

Мы подъехали прямо к воротам, и я предъявила стражникам подорожную грамоту под завистливые взгляды беженцев. Стражники внимательно разглядывали печати, сверяли их с образцами, прикладывали к ним какие-то приборы, потом приложили грамоту к воротам. Те с жутким скрипом начали разъезжаться.

— Вперед! К воротам! — заорал кто-то из окружающей наш караван толпы.

— Прорвемся все вместе! — поддерживали его другие.

Мои вампиры вытащили на всякий случай оружие, хотя в этом не было необходимости: слишком часто в своем мире я смотрела по телевизору, насколько неуправляемой может быть толпа. Бессмысленно кричать, увещевать, просить остановиться и даже стрелять. Поэтому за день до прибытия сюда я попросила Фунтика заняться этим вопросом. А когда мы подходили к воротам, умный гоблин вытащил несколько накопителей из повозок и вставил в контур заклинания, которое только что придумал как раз для такого случая.

Он не стал ставить обычный магический щит, прекрасно понимая, что никакой щит не выдержит напора огромного числа людей. Зато он создал иллюзию благополучия с изрядной долей сомнения и суеты. Добавил каплю безрассудства и рассеивания внимания. И запустил энергию из накопителей.

Теперь обезумевшая толпа бегала рядом с караваном, люди не понимали, что они должны делать. Ворота открыты, можно идти. Но это так неожиданно! Как же бросить свои пожитки тут? Надо все собрать, приготовить еду, одежду, попрощаться с родственниками… На лицах людей читалась нерешительность и растерянность. На нас уже никто не нападал, в ворота за нами никто не лез.

Я восхищалась и ужасалась силе магии хитроумного Фунтика.

Скоро ворота за нами закрылись, отсекая нас от растерянных беженцев. Караван, наконец-то, оказался на землях русинтов. Нас встретили ожидаемо неприветливо стражники в черной форме с красными вставками. Мне в сотый раз пришлось объяснять, кто я такая. Но теперь уже я выдавала полную информацию: мы не просто путешествуем, мы бежим от войны.

Меня отвели в приграничный дом, где я повторила все еще раз.

— Скажите честно, — обратилась я, наконец, к начальнику. — У нас есть какая-то возможность мирно осесть на этих землях?

— У ваших людей такая возможность есть, — холодно ответил страж. — Они могут разойтись по деревням и городам. Если они будут работать и не доставлять никаких проблем населению, их примут с радостью. У нас тут уже много ваших беженцев рассеялось, кто сумел выбраться.