– Ой, он, кажется, выключился, – сказал Яр. – Посмотри, что тут такое написано.

– Черт, – выругалась девушка. – Что за фигня.

На экране красовалась надпись: «Доступ временно запрещен. Должно быть, вы искали «Камасутра».

– Они хотя бы склонять слова умеют? – поинтересовалась жена Яра.

– Нет, но они могут склонить нас, – усмехнулся он.

Не сказать, чтобы то, что произошло потом, ей понравилось, особенно тогда, как на следующий день к ней заявилась женщина из коллегии врачей со специально приготовленным тестом на беременность. Тогда тянка еще ворочалась на покрывале, пытаясь не задеть ногой спящего и довольного собой Яра.

– Вы не беременны согласно тесту, – через одну унизительную процедуру произнесла она. – Остаетесь еще на неделю.

– Я могу хотя бы написать родным? – спросила жена, пытаясь одеть униформу.

– Нет, вы должны уделять время вашему мужу, – недрогнувшими губами произнесла важная женщина в белом халате. – Чего вы теряете? Всего-навсего сидите тут, питаетесь, сколько захотите, не служите, не лежите сейчас в одной общаге со своими. Границы пустуют, враги рвутся.

– Но я хочу почитать. Хотя бы…

Яр недовольно поморщился и провел рукой по лицу, отгоняя момент пробуждения.

– Вам не нравится тот муж, которого вы сами же себе выбрали?

– Отчего же, очень нравится. Кстати, как вы вообще разрешили мне вступить в отношения с человеком, который, по всем соображениям, должен принадлежать к сословию торговцев? И вообще ниже меня ростом?

Женщина с крашенными светлыми волосами, уложенными в довоенную волну, похожую на прически героинь нуаровых фильмов, довольно хихикнула.

– Ну, разве вы не знаете, что торговцам негоже лезть в дела, связанные с обороной? Поэтому ваш муж и должен был стать военным, он же постоянно писал об этом в интернете.

– Вы его знаете? – насторожилась тян.

– Кто не слышал о знаменитом Яре, тем более что вы одни из первых наших опытных, так сказать, образцов. Его друг Эльдар, ЭльдаЯкудза, сейчас тоже состоит в нашей программе как страж, но, к сожалению, мы ничего не можем сделать с его моногамностью. К тому же его жена, она… Вообще не хочет быть стражем. Какая-то ужасная ошибка. Все его данные указывают на то, что он просто обязан быть пограничником, как и вы, поэтому мы надеемся, что со временем они разлучатся. Возможно, она найдет себе любовника, а возможно… Мы переведем его в сословие торговцев, если он будет по ней чрезмерно скучать.

Тут девушка не выдержала, и, сбросив покрывало, встала перед медсестрой обнаженной и трепещущей от гнева и холода. Капли имплювия гулко падали в воду, отбрасывая рябые блики на ее кожу. Она даже слегка приподнялась на носках от злости, пытаясь стать еще выше и грознее.

– Вы хотите сказать, что и мой муж рано или поздно сможет стать торговцем, если он будет недостаточно свирепым?

– Почему же свирепым, – нимало не испугавшись высокой девушки, произнесла медсестра, – вы же знаете, что требуется от стража прежде всего? Бдительность, – ее правая рука описала в воздухе дугу, продолжая сжимать тест на беременность, – отсутствие личных интересов, приверженность порядку, наконец, любовь к спортивным упражнениям на открытом воздухе.

– Но ведь это вы смотрите за тем, как и куда перевести человека?

– Не мы, – она опять улыбнулась, – тоже коллегия врачей, но психологи.

Девушка потеряла дар речи, потом, сообразив, что все врачи знают друг друга, жалобно произнесла:

– Я могла бы поговорить с кем-нибудь из них?

– Зачем? – сказала медсестра и рассмеялась. – Если вы слишком сильно привяжетесь к своему мужу или не захотите отдавать свое дитя, мы сами приведем вас к одному из них. А сейчас мне велено откланяться. Будут ли какие-то пожелания?

Она постояла и подождала ответ.

Девушка пожала плечами и произнесла:

– Книгу, бумажную. Доступ к картотеке с музыкой. Всё.

– Будет исполнено, – сказала медсестра и прищелкнула каблуками. – Мы, конечно, не ценим искусства, сами по себе они ничего не значат, но…

Она не докончила, повернулась и вышла.

Через некоторое время девушка после завтрака в открытой всем ветрам экседре вместе с новоявленным мужем вернулась к себе и обнаружила, что из имплювия доносятся звуки песен Фрэнка Синатры, на табло высвечивается надпись «Песни для холостяков», а на маленьком туалетном столике лежит «Любовник леди Чаттерлей» с надписью плохочитаемым врачебным почерком: «Я так поняла, что вам не требуется «Камасутра». Если что, обращайтесь ко мне. Книги по богословию, физике и прочим предметам – даже и не стоит заказывать. Ваша медсестра Н.» Пришлось им вместе с мужем тогда читать одну книгу на двоих вслух, пытаясь не засмеяться во время самых забавных описаний и сравнений двухсотлетней давности.

Все это после вспоминала все дни пребывания в госпитале отлученная от привычной жизни стража девушка, лежа на кровати. Судя по тестам, ей надо было родить на свет божий мальчика, имя которому, кстати, она не то что не могла, но была не в состоянии по закону подобрать – дети воинов должны были воспитываться в яслях и детском саду всеми стражами сообща и поочереди, и именно те из стражей, что несли эту повинность сейчас, а были это бывшие преподаватели военных училищ, должны были давать каждому ребенку в одном городе по уникальному имени. Однако, как говорили ей лечащие врачи, ее сын мог появиться на свет с патологией, поскольку один из диетологов для беременных в свое время не смог предсказать ее аллергические реакции на определенный сорт винограда, что делала, возможно, всю затею Алексеева несостоятельной и способной обойтись государству в копейку. Иногда Лидер сам звонил в их больницу с тем, чтобы узнать самолично о здоровье беременных, и особенно о своей любимице. Медсестры смеялись, бегая по этажам маленького городка в Низу, как на Верху ржали хариты, высвечивая подробности земной жизни для собственной забавы и насмешек над Атропос, с горечью смотревшей на округлявшийся живот жены Яра.

Каждая из женщин в помещении имела свою особую палату, хотя изредка во время неспешных прогулок по парку они пересекались. А впрочем, большинство из них прекрасно друг друга знало, ведь им надлежало потом переселиться всем вместе в женские казармы, которые располагались через дорогу от мужских. Ранним утром некоторые из них еще соблюдали расписание, просыпаясь от звонка будильника, занимаясь йогой и выпивая немалое количество чашек кофе, которые им носили дружественными им медсестры, которых позже ругали врачи в небольшой комнате на четвертом этаже, и прямые трансляции оттуда постоянно поступали на больничный дисплей. К сожалению, сама жена Яра ленилась, как и ее соседка, вторая девушка на празднике плодородия, которой, если верить слухам, выпало второе после нее место по качеству крови – но первый по красоте из присутствовавших мужчина. «Боже, он был так чудесен! Темные короткие волосы, ямочка на подбородке, высокий рост и поистине аполлоновское сложение, никаких тебе искусственно сделанных бицепсов, все абсолютно натуральное, – щебетала она. – Я сама не знаю, как он мне достался. Я его не выбирала. Просто случайно увидела краем глаза и сразу же засмущалась. Он сказал, что я ему тоже не слишком-то понравилась. Оно и было видно, что когда провозгласили наши имена, он сначала опешил и повернулся к другой, очевидно, своей подруге… Кстати, ты не знаешь, какие фамилии будут у наших детей?» Кстати, вот об этом девушка еще не задумывалась, по потом спросила это при следующем телефонном разговоре с Алексеевым. Тот немного замялся и сказал, что все фамилии будут даваться по годам рождения и городам, где стражи появились на свет. «Тогда могла бы я пожелать, чтобы всем детям была дана фамилия в честь моего мужа?» «Ярошевские? – подумал Алексеев. – Хмм, быть посему».

Поэтому, можно сказать, что девушка была рада, стоя перед зеркалом и поглаживая свой живот, несмотря на странную, похожую на оспу, сыпь, что появилась на ее правой щеке. «Я сделала это, – сказала она плоду. – Если даже я не узнаю тебя, то вместе с тобой родится сын того красавца, что был мужем моей подруги. Быть может, когда-нибудь мы вместе с ним возьмем тебя за руку… Хочу ли я быть второй раз супругой Ярошевского? Я не знаю. Почему мой ум не может соединиться с бесконечной красотой того, безымянного. Как, наверное, чудесно было бы наблюдать за тем, как тонкие южные черты лица переходят в мой волевой подбородок с безукоризненной ямочкой на щеке, а, ты не думал? Быть может, мне больше не нужна политота, как не нужен и сам Яр».