— Нужно ехать за той чёрной машиной. — чуть ли не выкрикиваю водителю взбудораженным голосом, усаживась на заднее с сидение.

— Понял, шеф. — усмехается тот и тут же заводит автомобиль.

Ну не может же эта парочка направиться на квартиру, тем более, в девять часов утра. Или всё-таки может?

— Мы за преступниками гонимся? — подаёт голос мужчина, заинтересованно разглядывая меня в зеркале.

— В каком-то роде да. — усмехаюсь, от волнения сжимая пальцами свой рюкзак.

— Интересно, что же они сделали?

— Украли моё любопытство. — не свожу внимательного взгляда с машины Дмитрия, перебирая в голове уйму вариантов, куда он может ехать.

— Серьёзная причина. — понимающе кивает водитель и вновь сосредотачивается на дороге.

Спустя двадцать минут мы сворачиваем на парковку, и я удивлённым взглядом осматриваю медицинскую клинику.

— Вот и приехали. — оповещает мужчина, полукорпусом разворачиваясь ко мне.

— Я бы сказала, вот и приплыли.

Благодарю водителя, расплачиваюсь с ним за проезд и незамедлительно выхожу из машины. А вот что делать дальше — не знаю. Заходить в здание нет никакого желания, да и меня, скорее всего, просто так туда не пропустят. Поэтому я, ничего лучше не придумав, направляюсь к машине лектора.

Ледяной ветер щиплет щёки, и от холода они стремительно багровеют. Морозный воздух пробирается в лёгкие и заставляет тело покрыться ознобом, поэтому я активно начинаю топтаться на месте.

Проходит полчаса. Возникает идея забежать в ближайший магазин, чтобы хоть немного погреться, но, заметив приближающуюся фигуру мужчины, я резко забываю о ней. Преподаватель идёт один, засунув руки себе в пальто, и невидящим взглядом смотрит вниз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Адреналин закипает внутри, и сердце ускоряет свой темп. Уставившись на лицо Дмитрия, я всё ещё продолжаю стоять на месте.

Он подходит ближе и, наконец, поднимает глаза, встречаясь со мной непонимающим взглядом. Его брови удивлённо взметаются вверх, а губы слегка приоткрываются.

— Саша? — осипло произносит, замедляя свой шаг.

— Она самая. — тихо выдыхаю и слегка поджимаю губы. Решительно направляюсь к Довлатову и, уткнувшись лицом в его тёмное пальто, обнимаю. — Только не прогоняй сразу, хорошо?

Закрываю глаза, чтобы унять непрошенные слёзы. Вдыхаю родной аромат духов и хрипло, на одном дыхании, начинаю говорить:

— Прости меня, Дим. Я вела себя по-детски, обвиняя тебя в том, что ты, в действительности, не делал. Вместо того, чтобы сразу посмотреть видео и удостовериться в твоей невиновности, я легла спать, представляешь?

От своих слов грустно усмехаюсь и ещё сильнее прижимаюсь к мужчине. А он просто стоит на месте и ничего не делает. И, что самое нагнетающее, молчит.

— А ещё, я хотела сказать, что… Люблю тебя. Звучит очень слащаво, я знаю, что ты такое не выносишь, но не вижу смысла и дальше скрывать данный факт. — признаюсь быстрым шёпотом и зажмуриваюсь, боясь услышать реакцию лектора. — В общем, если обобщить, то выходит, что я немного дурочка.

Я ожидала чего угодно, но только не тихого смеха над головой. Чуть отстранившись, поднимаю вопрошающий взгляд на Довлатова. Он улыбается, а его серые глаза наполняются теплотой.

— Самокритично. — шепчет возле моих губ. — Ты замёрзла, поэтому пойдём в машину.

Когда Дмитрий садится на водительское место, я, вместо того, чтобы спокойно оставаться на пассажирском сидении, разворачиваюсь и, перекинув одну ногу через бёдра лектора, устраиваюсь на его коленях. Кладу ладони ему на плечи и невольно закусываю свою губу.

— Отныне удивляй меня и дальше своей непредсказуемостью. — он проводит руками вдоль моей спины. — Тебе удобно так разговаривать?

— Несомненно. Налаживается тесный контакт, к тому же, я прекрасно вижу твоё лицо, а это значит…

— Значит надела сегодня линзы? — предполагает преподаватель и напыщенно улыбается.

— И это тоже. — прикасаюсь ладонью к колючей щеке мужчины, гипнотизируя серьёзным взглядом ворот его белой рубашки. — У меня есть несколько вопросов.

— В таком положении вести переговоры одно удовольствие. Слушаю.

Руль неприятно упирается в поясницу, поэтому я плотнее прижимаюсь к собеседнику. Несколько секунд собираюсь с мыслями, а затем уверенно произношу:

— Что ты делал в этой клинике?

— Отвозил Лену к гинекологу. — без промедления отвечает Довлатов. — Она наврала, что беременна от меня.

— Наврала? — переспрашиваю, как болванчик, изумлённо вытягивая лицо.

— Именно. Это подтвердила моя мать, да и тест в итоге вышел отрицательным.

— Подожди…

— Жду.

— Получается, с этой новостью она пришла к тебе домой? — кажется, после услышанного непонятный пазл начинает складываться в голове воедино.

— Да. Ну, думаю, остальное ты уже видела.

В ответ лишь согласно киваю.

— А камеры?

— В смысле? — лектор непонимающе приподнимает бровь.

— Зачем они понадобились тебе в квартире?

— Когда я только купил жильё, у меня в первую же неделю вынесли половину ценных вещей. Примерно я знал, кто это сделал, да вот только доказать никак не мог. Они, заразы, хитрее оказались. Вот и решил установить камеры. Обычно я их выключаю, когда прихожу домой, но в тот день забыл это сделать. И эта оплошность вышла мне как раз на руку.

— Ты прям как чувствовал.

— Да нет, просто у меня ранняя деменция началась после тяжёлой недели.

Беззлобно усмехаюсь и, прочистив горло несвоевременным кашлем, решаю задать самый волнующий вопрос:

— А как же Дакова?

— Никак. Поехала домой, наверное. — сухо отвечает лектор, вырисовывая ладонью узоры на моём бедре. — Она больше нас не потревожит, если ты об этом.

— Откуда такая уверенность?

— Я применил кое-какие козыри. — размыто произносит он и слегка улыбается. — Так что не волнуйся.

— Да твои слова будто пустырник.

— Неужели неприятные? — в голос усмехается мужчина и прикасается горячими губами к моей шее.

— Ужели успокаивающие.

— Я рад. — он мимолётно целует меня в губы. — Кстати, взаимно.

— Ты о чём?

— О слове на букву «л», которое ты произнесла мне на улице.

— Лань? — лукаво подмигиваю и радушно улыбаюсь. На душе больше не скребут кошки, а в сердце поселяется долгожданное спокойствие.

— Оно самое. Я тебя «лань», Суворова.

Два месяца спустя

Дотрагиваюсь пальцами до лица Дмитрия и, бегло поцеловав в губы, запускаю ладони под его рубашку. Очерчиваю рукой кривые линии на кубиках выступающего пресса, и от этой провокации мужчина ещё сильнее вжимает моё тело в стену. Кожа будто плавится там, где касаются его пальцы, а в глазах начинает темнеть от россыпи разноцветных искр.

— Советую остановиться. Ты же не хочешь пропустить приезд моей бабушки? — маняще шепчет он возле моего уха, и я неохотно киваю.

Отстраняюсь от лектора, и только сейчас, смотря на его лицо, вспоминаю о предупреждении одногруппницы.

— Кажется, у тебя проблема.

— У меня нет проблем.

— Теперь есть. — я виновато опускаю взгляд и прикусываю кончик пальца. — Понимаешь, Маша поделилась со мной помадой…

— Прекрасно, что она тебе доверяет. Хотя постой, или ты насильно отобрала у неё эту вещицу для глаз? Тогда да, это проблема. Только не у меня, дорогая моя, а у тебя.

— Это для губ. И я ничего не отбирала, она сама мне её дала.

— Хорошо, когда тебе дают.

— Господи, ты дослушаешь или нет? — прыскаю в голос и озорно улыбаюсь. — Маша предупреждала, что это помада очень стойкая.

— Но ты, конечно же, не придала этому значения, да? — Довлатов ухмыляется краешком губ и ладонью проводит по моим волосам, опускаясь к шее.

— Да. И теперь у тебя на губах, щеках, груди и, возможно, где-то ещё красуется красный пигмент.