Сдерживаясь, он осторожно начинает входить в меня. Бережно, неторопливо, боясь причинить мне боль.

— Пожалуйста… — еле слышно хриплю, сама толком не понимая, к чему это относится. Кажется, я больше не выдержу этого медово-мучительного чувства.

Довлатов жарко целует меня в губы, словно дразня терпким томлением. Качает бедрами, постепенно заполняя меня, а затем, резко толкнувшись, разрывает тонкую преграду.

Стискиваю зубы, сильно зажмуриваясь от нахлынувшей острой боли, и непроизвольно царапаю спину лектора.

— Потерпи немного, — мужчина целует меня в висок. Его лицо напряжено, на скулах играют желваки, а глаза затуманены порочным ожиданием. Он застывает, не шевелиться, давая мне привыкнуть к нему.

— Продолжай. — бубню и оплетаю непослушными ладонями торс преподавателя.

Дмитрий медленно начинает двигаться во мне. По лицу вижу, что он сдерживается, не позволяет себе лишнего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Всё хорошо. — кое-как выдавливаю из себя и сама тянусь к его губам. Резкая боль постепенно уходит, но внутри по-прежнему немного саднит.

Мужчина коротко кивает и постепенно ускоряет движения. Двигается быстрее и глубже под мои неконтролируемые полустоны. Сердце громко грохочет, дыхание сбивается и становится рваным, а по венам разливается сокрушительная лава.

Секунды превращаются в долгие минуты, и время напрочь сбивается в моей голове…

— Нужно в душ сходить. — произносит Дмитрий куда-то мне в макушку. Мы лежим на кровати — уставшие, но счастливые. По крайней мере, я точно.

— Нужно. — подтверждаю, рисуя пальцами своеобразные рисунки на его груди.

Проходит несколько минут, но никто из нас даже не шевелится.

— Хорошо лежим.

— Хорошо. — вновь соглашаюсь и начинаю улыбаться.

— Прекращай, я серьёзно. — Довлатов неохотно садится на кровати. На его очерченных губах играет лёгкая насмешка, а возле глаз появляются небольшие морщинки. — Пойдём.

Он обматывает полотенцем свои бёдра, берёт мою ладонь и помогает подняться.

— Надеюсь, душ не на первом этаже?

— На первом. А что такого? Пробежимся голенькими по лестнице, разве не здорово? — лектор игриво подмигивает.

— У тебя странные желания, ты знал об этом? — фыркаю, но продолжаю улыбаться, как ненормальная.

— Нет, ты сейчас ошарашила меня этой новостью.

— Я старалась.

— Я вижу. — мужчина берёт плед и, немного подумав, укутывает меня в него. И нет бы, как в романтических фильмах: аккуратно положить одеяло на плечи и нежно поцеловать девушку в губы. Так нет же. Дмитрий просто кладёт мне его на голову, и теперь я напоминаю некое приведение, к тому же, абсолютно ничего не вижу.

— Хорошо выглядишь. — замечает лектор спокойным голосом.

— Ты даже не видишь моего лица.

— Это да.

— Какой же ты гадёныш, Дим. — усмехаюсь в голос и опускаю плед вниз.

— Ничего себе, ты назвала меня по имени. Господи, что ж за день такой прекрасный?

— И не говори. — я открываю дверь, и мы выходим в коридор. — Нужно не шуметь. Не очень хочется, чтобы твои родители заметили нас в таком виде.

— Да брось, мы с тобой сейчас как Брэд Питт и Джонни Депп на красной дорожке.

— Стесняюсь спросить, а кто из нас Джонни?

— Сначала можешь быть ты, потом уже и я. — шепчет преподаватель, и я издаю несуразный смешок.

Мы по очереди спускаемся вниз. Тихо, стараясь не издавать лишних звуков. Как агенты 007, правда, недоделанные. Быстро заходим в ванную и закрываем дверь.

— Ты первый? — указываю взглядом на душ.

— Ты тоже первая.

— В смысле?

— В адекватном. — Довлатов убирает плед в сторону, и я невольно обхватываю себя руками за плечи из-за разницы температуры. — Не дури, Саша, пойдём в душ вместе.

И вроде бы всё понятно, но я продолжаю стоять на месте, как болван.

— Хочешь, чтобы я взял тебя на руки и насильно запихнул туда? — брови лектора иронично взлетают вверх.

— Ладно, иду я, иду.

Проскакиваю в полупрозрачную кабину и поворачиваюсь лицом в противоположную сторону. Что ж я за девушка такая, вроде уже видела Довлатова голым, а всё равно стесняюсь. Как тряпка какая-то, ей Богу.

Слышу, как мужчина становится рядом и включает воду.

— Не хочешь повернуться? — хрипло спрашивает Дмитрий и кладёт руки мне на талию.

— Может, и хочу. — выдыхаю и, собравшись с силами, разворачиваюсь к собеседнику. Хорошо, что он высокий, так хотя бы можно задрать голову и не смотреть вниз.

Лектор берёт мочалку, выдавливает на неё гель для душа и, убрав мои волосы, проводит ей по шее вниз. Доходит до груди, охватывает плечи и живот. Шумно сглатываю, когда он опускается на корточки и нежно гладит мои ноги, распределяя воздушную пену по коже.

Запускаю пальцы во влажные волосы преподавателя, веду ими в бок и тыльной стороной ладони касаюсь его щеки.

— Твоя очередь. — Дмитрий выпрямляется и кладёт мочалку мне в руку. На его губах — заинтересованная полуулыбка, а в глазах — дьявольский прищур.

Так, я справлюсь, не стоит волноваться.

Откладываю мочалку в сторону, хватаю второй пузырек и выжимаю на ладони женский гель для душа.

— Будешь пахнуть фейхоёй. — кладу руки на плечи мужчины и массирующими движениями взбиваю пену.

— Начнём с того, что это клубника.

— А чем закончим?

— Ей же и закончим, великая познательница ягод.

Хмыкаю и провожу кончиками пальцев по груди Довлатова, осторожно касаюсь его живота и рёбер.

— Выходить пора бы. — устремляю взгляд на лицо лектора.

— А как же мои ножки?

— А что с ними? Дойти не сможешь?

— Нет, ты забыла погладить их. — он хитро оскаливается и приближает своё лицо к моему. Смотрит пристально, внимательно, испытующе.

— Сами погладятся на обратном пути с помощью попутного ветра. — бормочу в самые губы Дмитрия и касаюсь языком его верхней губы, от чего его глаза опасно темнеют. — Ну ладно, потопали.

С улыбкой на лице резко отстраняюсь от изумлённого мужчины и выхожу из душевой кабины. Не обращая внимания на стекающие капли воды, укутываюсь обратно в одеяло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нехорошо ты поступаешь. — качает головой Довлатов и выходит следом, беря махровое полотенце в руки.

— Разве что чуть-немного-капельку.

— Ты забыла сказать, что эта капелька размером со слона.

— Я сказала. Мысленно, но сказала. — на цыпочках ступаю по холодному полу. Делаю это медленно, так как в коридоре довольно темно.

Ладонями ощупываю стены, пока ногой не натыкаюсь на что-то мягкое. Быстро отскакиваю назад и врезаюсь в фигуру Дмитрия.

— Там что-то волосатое. — удивлённо шепчу и пальцем указываю в темноту, будто Довлатов сейчас что-то видит.

— Мышь. — выносит вердикт он.

— Не бывает таких толстых мышей.

— Да ты прям профессионал в мышином деле, я смотрю. — скептически замечает преподаватель и включает свет.

— А раньше ты не мог этого сделать? — возмущённо шикаю. Опускаю голову вниз и с облегчением замечаю спящую собаку. Устала Гречка, даже не реагирует ни на какие звуки.

— Нет, ты так уверенно убежала, вот я и подумал, что у тебя включилось ночное виденье.

— Ну у тебя и логика, конечно.

— Собственно, как и у тебя.

— Спасибо.

— Пожалуйста, Саша.

Неспеша открываю глаза и первое, что вижу перед собой — плечи мужчины. Сощурившись, поднимаю взгляд выше, с интересом рассматривая лицо Дмитрия. Красив, чертяка. И даже небрежная щетина не портит его облик.

Легонько прикасаюсь указательным пальцем к щеке лектора, и в голове проносятся воспоминания о вчерашней ночи, от чего по телу пробегает жаркая волна дрожи с сотней приятных мурашек.

— Мяу.

Взрагиваю и тут же опускаю руку. Мне же не послышалось, нет?