— Дина, просто к хуям отпусти все это! — смотрю начинает отбиваться, бьет пару раз попадая по лицу, а я, не теряя времени обхватываю подбородок одной рукой, второй блокирую ее сопротивление, целую, мне все равно, что Утенков все это может увидеть, быстрее поймет, что он тут третий лишний.

В первые минуты касаясь ее мягких губ, чуть расслабляюсь, но Дина уклоняется от поцелуя, дает мне отпор, упирается ладонями в грудную клетку, тонкие пальцы цепляются за лацканы пиджака. Стою на своем, не отпускаю ее, вижу, начинает еще больше злиться, бьет пару раз по лицу, это даже заводит, говорю:

— Дина, мать твою, перестань корчить из себя верную женщину, я вижу, что ты все это тоже чувствуешь, и в ближайший час будешь кричать подо мной и просить, — чуть понижаю тембр голоса, прижимая ее ближе, добавляю — чтобы я трахнул тебя везде где я захочу, всегда, когда я захочу и в любое время, какое я выберу! — на какой-то момент, вижу глаза ее округляются, смотрит куда-то мне за спину, понимаю, что переживает, «адвокатишка» же может увидеть, почти шипит мне в лицо:

— Ты просто больной на всю голову, Серов! — Дина говорит мне эти слова куда-то в шею, отчего чувствуя ее дыхание, член заметно твердеет и я как последний извращенец, все равно упрямо продолжаю удерживать ее, желая, чтобы она сквозь ткань моей одежды прочувствовала каждым сантиметром своего тела пределы острого возбуждения.

Наверное в эти минуты у меня начинается какой то новый виток надежды, мне хочется, как сопливому пацану, забросить ее на плечо, спрятать в своей берлоге, чтобы никто никогда ее у меня не отнял.

Но Дина резко толкает меня и выбегает из кафе, оставив в полнейшей растерянности.

Сквозь панорамное остекление вижу, что идет, поднимая ворот пальто, укрываясь от поднявшегося ветра быстрым шагом, переходя на бег. «Адвокатишка» выходит из машины, идет навстречу, встречая ее.

То что Дина обнимает его, и они прирастают телами к друг к другу, словно «сладкая парочка», затем целуются, добивает.

Чувствую, как во мне рождается кровожадный монстр, который дает новые установки к действию: «Просто пойди, оторви ему яйца и забери свою женщину».

То что происходит потом уже делаю на одних инстинктах. Я не могу спокойно смотреть, как поцелуи этого мудака стирают с ее губ воспоминания обо мне.

Я и раньше в университете с ума сходил, когда видел, что какие-то подозрительные "типы" вертелись поблизости, но сейчас во мне намного больше ярости. Потому что я в прямом эфире наблюдаю в чужих руках не просто женщину, которая родила мне ребенка, а вижу женщину, которая стонала подо мной, извивалась, кричала от удовольствия, от которой у меня башню рвет в клочья.

Стремительно накидываю верхнюю одежду, в виде легкой межсезонной куртки, бросаю наличность на стол, выхожу из кафе, с одним единственным желанием, просто сломать Утенкову руки, которыми он в этот самый момент обнимает тело моей женщины.

Хрен знает, что на меня нашло, я будто наблюдаю за собой со стороны, осознавая с каждым шагом, что у моего тела, как будто собственная жизнь. Отчетливо помню момент неожиданности, когда оказываюсь около Утенкова, хватаю его за шиворот, разворачиваю к себе и врезаюсь кулаком ему в нос.

Дина закрывает ладонями лицо, кричит, вставая между нами:

— Андрей прекрати! — "хуй" там было, пока ухажер приходит в себя, тяжело дышу, потому что хочу ввалить ему снова.

Когда «адвокатишка» приходит поднимает голову, то резко отшвыривает Дину в сторону, нанося с силой мне ответный удар. Не знал, что "малахольный" умеет драться.

Матерюсь от боли, потирая челюсть, хватаю соперника за грудки, хочу еще раз ударить, но он перехватывая мою руку бьет на опережение мне "под дых".

Краем глаза замечаю, что Дина стоит бледная, старается сдерживать своего ухажера, который с яростью продолжает наступать пока я прихожу в себя от сильного удара.

Вижу, что Утенков не дает ей подойти, останавливает, чуть толкая. Моя женщина падает на асфальт.

В этот момент отбрасываю Утенкова куда — то себе за спину, желая чтобы он кубарем катился отсюда нахрен.

Пальцы дрожат, как у алкоголика который ищет допинг. Чувствую бешеное напряжение во всем теле, стараюсь держать на контроле каждое движение.

Вижу, что «адвокатишка» замахивается снова, успеваю увернуться, рявкаю:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Только, блядь, попробуй!

— Еще как попробую, — огрызается мне в ответ "соплежуй", — ты вообще "охуел" Серов, это моя будущая жена!

— Хуй тебе в жопу, а не жена, понял! — издеваюсь, подходя к Дине, поднимаю ее, слышу, как она просит:

— Андрей, пожалуйста, не надо, — не хочу ничего слышать, просто делаю то, что должен.

Да, я веду себя как мудак, но на что Дина рассчитывает? Что я буду спокойно смотреть на ее объятия с другим мужиком?

Ага, конечно. Пускай "соплежуй" смотрит.

— Убери свои руки от нее, — слышу за спиной и меня накрывает, я отрываю руки от Дины, разворачиваюсь и со всей дури врезаюсь кулаком ему в нос, затем еще удар, вижу струйку крови, которую он вытирает, бьет в ответ также больно, плевать, я очень зол, мечтаю превратить этого женишка в безвольную тряпку, собираю последние силы и наношу еще один удар. И лишь услышав звук сломанного хряща, останавливаюсь, поднимая голову, понимаю, что соперник держится за лицо, чуть проседая, корчась от боли.

Брезгливо отшвыриваю его, пользуясь минутной заминкой, дергаю Дину на себя, закидывая на плечо.

Мне плевать что она вырывается, колотит своими кулачками по спине. Ничего в машине придет в себя, нехер ей со всякими мудаками планировать совместное будущее.

Заталкиваю Дину в машину, блокирую задние двери, отъезжаю со стоянки, мне плевать что там «адвокатишка» будет предпринимать, потому что это моя женщина, которая просочилась словно кислота в ткани моего тела, я ею отравлен с той самой ночи в гостинице.

Как бы я не злился за то, что Дина откровенно делает мне мозг, ведет себя как умалишенная, дергая ручку двери, стараясь выбраться, стучит по стеклу, словно ненормальная, а у меня на душе хорошо, она со мной, а не с этим мудаком. Понятия не имею, как буду разруливать эту ситуацию, но точно знаю, что Дина останется со мной, отпускать ее от себя не планирую, по крайней мере до того момента, пока мы не поговорим.

Стараюсь ехать в нормальном скоростном режиме, не превышаю, хотя внутренние предохранители хотят рвануть с места куда с большей скоростью, чтобы ее ухажер не имел ни малейшего шанса настигнуть нас. На всякий случай смотрю по зеркалам, «хвоста» в виде «адвокатишки» нет.

Откровенно игнорирую попытки Дины выбраться из машины: нажимает на все возможные кнопки в зоне ее видимости, которые я предусмотрительно сразу заблокировал, едва приземлился на водительском сиденье и отъехал от стоянки

Несмотря на то, что я получил тумаков от Утенкова, и в некоторых местах откровенно ломит от его ударов, чувствую себя умиротворенно что ли.

Опускаю стекло чуть ниже, образуя не большой зазор, жадно втягиваю холодный осенний воздух, испытывая колоссальное удовольствие. На выдохе стараясь сбросить весь негатив и злость от сегодняшнего вечера. Похуй какие будут последствия, я готов проломить башку любому, кто попробует забрать то, что принадлежит мне.

Дина, перепробовав все возможные способы выбраться, откидывается на сиденье и смотрит в окно. Мы какое-то время молчим, хотя я ожидал приличного скандала, с элементами выноса мозга, как обычно это любит устраивать мне Ира, но и тут не угадал, блядь.

Дина просто начинает плакать, я чуть притормаживая а светофоре, говорю:

— Успокойся, ничего такого не произошло, если по-другому нельзя никак объяснить, иногда нужно применить силу, чтобы наверняка, — чуть морщусь, потирая челюсть, удар у Утенкова сильный, отдающей ноющей болью по правой стороне лицевого нерва