Я устало потёрла виски, а шеф вымученно вздохнул.

— Софья, давай мы тебя в отпуск отправим? Длительный, ты же хотела. Пару месяцев покатаешься по миру, на людей посмотришь, сама расслабишься. А там… глядишь Эдуард Васильевич и остынет.

— И что с того, что остынет? — покачала я головой. — Это всё равно ничего не изменит.

— Возможно, он перестанет желать твоей крови.

— Да даже если так… Допустим, что он вообще забудет о моём существовании, но это не изменит главного, — я чувствовала себя настолько уставшей от происходящего, что в какой-то момент стало всё равно, что и кому говорить. — Все так и будут считать себя вправе управлять моей жизнью.

— Софья…

— Не надо, пожалуйста. Просто не надо.

Мы оба опять замолчали, рассматривая кипу документов, принесённую Русланом перед началом нашей беседы. Где-то там, в этих папках лежало решение общего собрания снять меня с занимаемой должности. На самом деле формулировка была достаточно щадящей, поскольку она напрямую не обязывала шефа меня увольнять, лишь убрать с руководящей должности.

Владимир Владимир словно прочитал мои мысли и попытался взбодрить:

— Это не конец света.

— Нееее конееееец свеееетаааа, — повторила я, растягивая каждое слово. В мозгах крутилось какое-то решение, но я никак не могла поймать его за хвост, слишком удручённая тем, как всё обернулась.

— Ну посидишь ты немного в подчинённых, хочешь к кадровикам отправлю? Хочешь обучением персонала займёшься? А через пару лет…

— Нет, — вдруг для нас обоих отрезала я, наконец-то, схватив то самое решение.

— Что нет? — переспросил растерявшийся шеф.

— Не хочу… Вообще ничего из этого не хочу. Пару месяцев отдохну, пару лет пересижу. Надоело. Спасибо вам большое за предложение, но… В этом нет смысла, — и тут я вскинула на него свой взгляд, полный предательских слёз. Впрочем, это не было истерикой, со своими эмоциями я оказалась вполне способна справиться, утерев мокрые глаза рукавом всё того же пиджака. — Мне так нравилось как всё шло… Нравилось, что за такой короткий срок мне удалось проделать такой путь. Нравилось, что работаю в такой солидной фирме, на такой серьёзной должности, что все это видят, ценят. Вы хоть и гоняли, но всё равно… это было приятно. Сколько сил было вложено в то, чтобы оценили. Вы, правление, все…. А теперь вот думаю. Нахрена? Нет, серьёзно. Нахрена? Если всё вот так легко рушится, с одной чужой подачи.

Заявление об уходе я написала сама. Вдруг подобревший шеф даже милостиво разрешил не отрабатывать две недели, попросив лишь побыть немного на телефоне, отвечая на звонки человека, которому передадут мои дела, а в конце попытался неловко пошутить, притворно посетовав на то, что какая жалость, что достойного зама я так и не нашла. Всё-таки он был нормальным мужиком.

Выходя из его кабинета, я с облегчением подмигнула Валечке, уже понимая, что жизнь моя совершила какой-то нереальный кульбит, последствия которого мне ещё только предстояло осознать.

В собственной приёмной нашлись Юля и Карина в окружении кучи коробок, хаотично скидывая туда, всё что попадалось под руки.

— Ну должны же мы хоть что-то поиметь от этой ситуации? — подбоченилась Карина, вызвав у меня слабую улыбку.

— Имей, — усмехнулась я. — Только помни, что ты всё ещё материально ответственное лицо.

Последнее замечание, конечно, поумерило их пыл, но всё же не смогло до конца прекратить похищение канцелярских товаров.

Остаток рабочего дня прошёл в сборах. Вернее собирали меня девочки, я же просто ответственно разбирала документы и передавала всё Лёше, который смотрел на всё происходящее со священным ужасом в глазах.

Выходили из офиса втроём, ибо эти две дурынды тоже решили уволиться, за что получили порцию презрения от Валечки, обидевшейся на то, что мы её бросили.

— Найдёшь нам Макара, — поставила ей ульматум Юлька, — я лично вернусь, чтобы пылинки с тебя сдувать, да ещё и свой степлер подарю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Ну не отвечает он, — почти простонала Валя, после чего мне захотелось разреветься. К тому моменту я уже была готова обзванивать больницы и морги, попутно заглядывая во все злачные места города, в поисках Евича, вероятно выбивавшего клин клином. Вся прелесть и в то же время сложность Макара заключалась в его полной непредсказуемости.

Долго грузили все коробки в мою машину, малопредназначенную для того чтобы перевозить в ней стыренную канцелярию. Но Каринка была категорична в этом вопросе.

— На нашей козлиной ферме пригодится всё!

— Будете раскрашивать коз маркерами? — съязвила Юля.

— А вот и буду! — не унималась сестра.

В этот момент я не выдержала, и, заключив их обоих в объятия, разрыдалась, переполненная чувством нескончаемой благодарности.

Последующие дни прошли в страданиях и безуспешных поисках Евича. Девочки уже предлагали ехать в Питер на розыски этой бородатой сволочи, но я каким-то неведомым образом чувствовала, он где-то здесь.

По ночам лежала в своей постели, раздираемая сомнениями на части. Чехарда из различных обрывков воспоминаний болезненно переполняла мою душу. Вспоминалась обида в глазах Макара, которая тут же сменялась словами Завьялова, о том, что Евич остро нуждается в деньгах. А я была самым верным способом выйти из кризисной ситуации, отчего хотелось задохнуться и потерять сознание. Потом, правда, на ум шёл наш удивительный университетский год, обшарпанная комнатка где-то на окраине, продавленный диван… и очаровательный мужчина в мире с самой тёплой улыбкой в мире. После чего шли обиды и подозрения… Упрямый разум шептал, что Евич точно так же как и остальные пытался мной руководить, что тоже манипулировал мной. Теперь я знала это наверняка, после того как Валечка рассекретила весь их спектакль. Зато вот совесть не забывала поинтересоваться, а оставила ли я ему выбор. И я честно задавалась вопросом, отважилась бы я неделю назад впустить Макара в свою жизнь. Ответ так и не находился.

Была опять пятница. Ровно неделя с того дня как мы поехали с Евичем на банкет к Завьялову. Я серой тенью слонялась по квартире, а мелкий Макар бегал за мной по пятам, не зная, как ещё привлечь внимание нерадивой хозяйки.

Юлька с Кариной восседали на кухне, и с настойчивостью маньяков насиловали мой ноутбук, в поисках хоть какой-то информации о возможном местонахождении Евича, написывая всем его знакомым из социальных сетей. Результатов не было. Впрочем, я вроде как уже и не ждала.

— Соооонь, — завопила Карина. — А давай ты всё-таки напьёшься?

Я подняла на неё свой пустой взор, силясь понять, что ей вообще от меня надо.

— Ну или скушай хоть что-нибудь, — присоединилась Юля, с которой мы за это время перешли на ты.

Меланхолично замотала головой.

— Надо, — категорично отрезала моя бывшая секретарша. — На вас лица нет, вот кости уже торчат. Теперь твое платье наоборот, будет болтаться на тебе мешком.

— Какое платье? — на автомате спросила Каринка.

— Ну то, которое для встречи выпускников… — начала Юлька, после чего зависла и во все глаза уставилась на меня. Но я тупила, не догоняя, что ей от меня надо.

— Соня! Встреча Выпускников! — заорала Каринка. — Макар же там планировал тебя встретить. Когда встреча?!

— Завтра, — одними губами прошептала я.

В стенах родного ВУЗа я не была с момента выпуска, хотя знаю, что народ порой собирался. В первые годы чаще, а потом всё реже и реже. А может быть просто меня не звали, перестав присылать вежливые сообщения в социальных сетях. Я всегда была не особо свойской, теряясь в больших компаниях и не зная, что делать или говорить, чтобы вписаться. Поэтому всячески избегала больших неформальных сборищ, из года в год пропуская встречи с одногруппниками, пусть и была когда-то старостой. К тому же я выпускалась не со своим потоком, пропустив год учёбы из-за отъезда в Лондон, что окончательно разделило нас. Мне нравилось думать, что я не хожу туда, поскольку мне элементарно не до этого: дела, работа… И вся такая занятая я на все приглашения отписывалась лаконичным отказом. Но на самом деле у этого всего была совершенно иная подоплёка. Я боялась встречи с Евичем. Почти во всех моих сценариях, наша гипотетическая встреча заканчивалась его холодным взглядом и презрительной усмешкой, либо же вовсе тотальным игнором, где он просто проходил мимо, словно никогда в этом мире не было никаких "нас". Справиться с этим было выше моих сил. Поэтому выбирая между светлыми воспоминаниями и суровой реальностью, всегда выбирала память о прошлом.