‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А это правильный ответ… Рыб-ка.

Он отстранился, а я продолжала сидеть с закрытыми глазами, чувствуя, как плавлюсь словно патока, растекаясь по креслу лишь от одного этого шёпота, пришедшего ко мне из самых потаённых снов.

Но всему приходит конец. И когда я сумела открыть глаза, Макара уже не было. И лишь одна открытая дверь моей Ауди говорила о том, что всё это мне не приснилось.

Наутро проснулась неожиданно спокойной и расслабленной. И даже раньше того, как зазвонил будильник. Завозилась в постели, а Макар своим мокрым носом ткнулся мне в ухо, не открывая глаз, накрыла его маленькую головёшку своей ладонью, за что тут же получила поцелуй шершавым языком в щеку.

Повернула голову, заглядывая в преданные собачьи глаза.

— Ну, ты чего, друг?

Собак неоднозначно тявкнул.

Перетащила его себе на грудь, свернулся в клубок. Погладила его тельце, уже порядком заросшее.

— Надо бы тебя на стрижку записать. А ещё за одно, к ветеринару, да?

Макар не то что бы всё понял, но гавкнул вполне довольно. Вообще у меня была какая-то странная собака, обожающая походы к ветеринару, воспринимая это как очередной светский раут.

Дальше всё шло по чётко выверенному расписанию, так если бы никакого вчера не было. Кофе я сегодня варить не рискнула, обойдясь зелёным чаем. Весы показывали ещё минус 300 граммов, и я даже подумывала, не закинуть ли в рот пару лишних хлебцев, но потом вспомнила: вечер мне предстояло провести в компании Эдика, и, было зародившийся аппетит, тут же пропал. Вернее аппетит остался на месте, а вот понимание, что сегодня ночью у меня будет схватка с собственной силой воли и желанием заесть стресс, вдруг как-то отрезвило. Оставлю себе запас калорий на ночь. Буду есть и нервно рыдать.

Но настроения мне это не испортило. Что странно. Может быть, потому что оно не то чтобы было хорошим или на подъёме, просто… просто я была спокойна. Словно встреча с Евичем что-то поставила на место внутри меня, сняв груз с плеч. Будем считать, что я действительно отдала часть своего долга. А то, что нам теперь работать вместе… ну и пусть. Я сумею абстрагироваться.

Из дома вышла пораньше, удачно миновав пробки. В лифте ни с кем не столкнулась. Чудо, а не утро.

Офис был практически пуст, и я, вдруг поймав волну вдохновения, с головой ушла в бумаги. Через час провела утреннее совещание с филиалами. Потом потянулись руководители отделов и направлений. Иногда заглядывала Юля, которая после вчерашней выходки с лимоном, вела себя как шёлковая. Даже накормить не пыталась, а вот горячий чай иногда приносила.

Ближе к полудню поняла, что устала и пора делать перерыв. Потянулась в кресле, немного похрустев шеей. Взгляд невольно скользнул на настенные часы. Евич так и не показывался. Руки чесались поднять телефонную трубку и вызвонить Алексея, чтобы узнать, как там наш новичок, который на эту неделю был отписан ему, но сдержалась. Было бы что-то не то, я б уже знала.

Юля сидела в приёмной и что-то с очень умным видом печатала. Впрочем, это был не показатель, что она действительно работает. По Юлькиному лицу вообще сложно было что-то понять. Она умела творить безумства с крайней степенью сосредоточенности и спасать мир, не переставая улыбаться и не напрягая ни единой мимической мышцы.

— Юль, а позвони ветеринару и запиши нас с Макаром на приём.

— Вы-таки решили сжалиться над животным, и, наконец-то, кастрировать его?

Мой йорк, будучи крайне спокойным дома, становился неожиданно любвеобильным во время наших прогулок среди других собак. Чем порой ставил меня в крайне неловкие ситуации.

Я отрицательно покачала головой и улыбнулась неуместности её догадки. Мне как всегда было жаль пса. Ему и так не повезло по жизни: он жил с вечно занятой мной.

— Беда, лучше кастрировать, — как всегда строила из себя профессионала во всех вопросах мой секретарь. Впрочем, в половине из них она действительно была очень даже компетентна.

— Кого кастрируем? — уцепилась за обрывок фразы Карина, неожиданно заглянувшая в наш закуток.

— Макара, — флегматично заметили мы с Юлей, отчего-то хором.

Сестра неожиданно закашлялась, одарив меня многозначительным взглядом.

— Что он натворил?

— Видимо опять приставал к какой-то болонке, — довольная собой, хохотнула моя секретарша.

— Ага, сразу к доберманше, — буркнула я, недовольная развитием разговора.

— Что обсуждаем? — как и положено в такой ситуации, за спиной у Карины материализовался Евич со своей улыбкой до ушей и сияющий посильнее новенького пятака.

— Макар, колись, — тут же отреагировала Карина на его цветущий вид, — чего натворил, что тебя тут кастрировать собрались?

Евич с любопытством глянул в мою сторону, а вот Юлька засмеялась, в голос:

— Мы говорили не про…

— Мы говорили, про то, что Макар Максимович забыл, на должность чьего помощника он нанят, и за всё утро так и не соизволил прийти и получить трудовые задачи, — стервозно накинулась я на него, хотя у самой в данный момент дрожали поджилки.

Пусть лучше стервой меня считает. Ну или сумасшедшей. Так легче, чем показаться неудачницей, которая назвала собаку в честь своей первой любви. О том, что возможно и единственной, не хотелось признаваться даже самой себе.

Карина напряглась, сдвинув брови, а Юля вовсе рот приоткрыла. Повышать голос на сотрудника я позволяла себя крайней редко, и то, когда ситуация совсем выходила из-под контроля. А уж по таким-то мелочам…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А вот Макар не растерялся и вышел из-за спины моей сестры и опять улыбнувшись, совсем не нагло, а скорее мягко и светло. Я вздрогнула.

— Каюсь, виноват, готов понести любое наказание из ваших… рук, Софья Евгеньевна.

Он опять издевался. Но как-то совсем по-другому, не так едко как обычно. Скорее просто шутил. Лучше бы язвил, так бы хоть стервозить ещё больше хотелось, а вот такое его послушание шло в разрез с моими колючками.

— У Юли… распорядок дня узнай… — растерявшись промямлила я, понимая. Неожиданно вспомнила наш вчерашний разговор в машине и его шёпот.

Ох, Сонечка, ну и попала же ты. Абстрагировалась, да?

— Так я же ваш помощник, — хмыкнул Макар.

— Я ушла. На обед.

И пока кто-нибудь из присутствующих не вспомнил, что на обед я обычно не хожу, выскочила в коридор.

Ситуация была просто шикарная. У меня с собой не было ни телефона, ни кошелька, не верхней одежды, а возвращаться обратно был совсем не вариант.

Бродила по офисным переходам, спустившись на пару этажей вниз. В голову лезли ненужные мысли и воспоминания.

Перед глазами упорно стоял Евич пятилетней давности в обнимку со мной, уткнувшейся носом куда-то в его шею. В этих воспоминаниях я была счастливая и будто бы беззаботная. Никогда в жизни — ни до, ни после него — я не чувствовала ничего подобного. Ни в моменты рабочих побед, ни, тем более, в личной жизни.

Кстати, о личной… Вернее о бывшей личной жизни. И как мне сегодня пережить вечер у Завьялова?

Но тревога про Эдика ни шла ни в какое сравнение с печалью о мыслях об Макаре. Так если бы я упустила что-то очень важное, жизненно-необходимое.

Печально вздохнула. А потом сама же на себя разозлилась. Ну уж нет! Я от него не отказывалась! Это он… Он! А что он? Ушёл? Дистанцировался? Не любил? Как бы я не пыталась нагнетать свою обиду, из этого ничего не выходило.

Через час я вернулась к себе в кабинет: Юли на месте не было, теперь было время её обеда.

На оставленном на столе сотовом была куча пропущенных и ещё больше сообщений, сыплющихся на меня со всех мессенджеров. Одно из них было от Каринки: «Ты не хочешь мне ничего рассказать?!». Не хочу, совсем не хочу.