— Если вам еще что-то понадобится — не стесняйтесь, Анна.

Но в последний момент Аня все же струсила. Улыбнулась, кивнула, проследила за тем, как из кабинета вышла уже офис-менеджер, а потом уставилась на чайник так же, как пятью минутами ранее в проспект.

Ждать возвращения хозяина кабинета было очень сложно. Аня успела трижды известись, разлить чай из-за дрожи в пальцах, отругать себя и в срочном порядке вытереть стеклянную столешницу, снова постараться сосредоточиться на разглядывании брошюрок с графическими изображениями домов внутри и снаружи, планировок, описаний и обозначений параметров, которые ее лично никогда не интересовали.

Пока один застройщик сам не оказался на их пороге, Ланцовы даже гипотетически не обсуждали возможность сменить дом на квартиру. Там им было удобно — и душе, и телу, привычно и радостно. Конечно, дом требовал хозяина и страдал из-за его отсутствия, но все вопросы Аня собиралась решить. Потихоньку, помаленьку, упрямо.

Теперь же… Перед носом выросла проблема, без решения которой все Анины планы и мечты не имеют никакого смысла.

Все полчаса ожидания Аню манила одна из стен кабинета — та, на которой висела череда закованных в рамы сертификатов. Девушка долго боролась с желанием изучить их вблизи, но в какой-то момент все же не выдержала.

Подошла, остановилась в метре, начала сканировать взглядом каждый… И руки снова покрылись мурашками, потому что… Она и раньше не сомневалась в том, что Высоцкий — непростой человек. Но теперь он казался слишком… Пугающе далеким. Жителем совсем другого мира. Непобедимым конкурентом…

— Извини, что задержался.

Высоцкий открыл дверь в собственный кабинет довольно порывисто, параллельно то ли извиняясь, то ли просто констатируя, Аня же опять вздрогнула, резко обернулась, чувствуя укол стыда. Ведь закон подлости сработал прекрасно, и застал ее Высоцкий именно тогда, когда она не сидела на отведенном месте, а бродила по кабинету. Подумает еще, что в вещах его рылась…

Корней снова остановился посреди комнаты, окинул ее взглядом, задержавшись на журнальном столике, потом на стене за Аниной спиной, на самой Ане.

— Это не позерство, так принято. Профессионал должен себя продавать.

Аня пожала плечами, опуская взгляд. О чем она точно не думала, так это о том, что Высоцкий сколотил стенку достижений исключительно, чтобы почесывать достоинство. Он очень не нравился Ане, вызывал страх и гнев, но впечатление пустого хвастуна однозначно не производил.

— Квартиру не выбрала часом? — Высоцкий, к счастью, не ждал ответа. Задал вопрос, с прищуром глядя в девичье лицо, которое чуть порозовело под пристальным взглядом. А когда он скользнул по силуэту — краснеть начала и шея.

Аня тщательно готовилась к встрече — оделась так, как те пару раз ходила на собеседование — строгая юбка-карандаш, шелковая блузка с ненавязчивым узором, на ногах — аккуратные лодочки. Ей казалось, что выгляди она серьезно, отношение к ней у Высоцкого будет соответствующим. Хотя не казалось — она на это надеялась. Он же просто взглядом окинул, и что там у него на уме — поди разберись.

Снова указал на диван, предлагая вернуться, сам подошел к креслу.

— Я слушаю тебя. Спасибо, что подождала.

Аня вернулась на исходные, реагируя простым кивком. Сейчас только поняла, что Высоцкий с самого начала обращался к ней довольно фамильярно — на ты и без особых сантиментов. И вроде бы это было поводом возмутиться, а она… Приняла, как данность.

Когда они оказались сидящими друг напротив друга, Аня дала себе еще пару секунд на то, чтобы собраться, а потом посмотрела на собеседника, сжала чуть сильнее, чем стоило бы, руки в замке, снова выпрямила спину до спазмов в области лопаток.

— Что мы можем сделать, чтобы вы оставили нас в покое? — Аня выпалила на одном дыхании, глядя Высоцкому в глаза. Тот же несколько секунд смотрел так же, а потом… Хмыкнул.

Когда Корней увидел входящий от младшей Ланцовой — удивился. Чего точно не ожидал — так это принимать звонки от норовистой девчонки, последний разговор с которой ничем хорошим не закончился.

Он отправил ей сообщение… Почему-то в сердцах… И почти сразу пожалел. Ведь ее отношения с «принцем на карете» совершенно его не касались, о чем Аня ему и написала в ответ. Но девочка вызывала в нем странный набор эмоций, объяснить происхождение которых Корней пока не мог.

Это и раздражение из-за того, как глупо, наивно, нарочито дерзко себя ведет.

И возникающие из воздуха благородные порывы, совершенно ему не свойственные.

И интерес — то ли исследовательский, то ли чисто мужской. Красивая ведь. Очень красивая…

И бесячая. Особенно сейчас. Когда смотрит в глаза с надеждой и говорит очередную глупость. А он-то уже губу раскатал. Понадеялся, что девочка наконец-то созрела.

— Что вы можете сделать? — Корней переспросил, замолк на пару секунд. — Ничего, к сожалению. Или к счастью. Мы не отстанем, пока не купим. А если нам вдруг надоест уговаривать — вас купит кто-то другой. Или рэкетнёт. Тут уж, как повезет…

Корней говорил спокойно и честно, но и не заметить, как Аня скривилась на слове «рэкетнёт», не мог. Конечно, звучит ужасно. Опять злой застройщик мешает доброй мечтательнице жить в мыльном пузыре своих грез.

— Но мы не хотим продавать. Понимаете? И мы имеем право не продавать…

— Имеете. Никто не спорит. Но у каждого действия есть последствия. Последствия ваших я описал. Думайте…

Корней ответил, Аня снова опустила взгляд, вздохнула.

Сегодня давить на нее не хотелось. В конце концов, это ведь поступок с ее стороны — первый шаг навстречу. Его стоит поощрения. Но и давать ей ложные надежды Корней не собирался. Бабушка и так напичкала ими внучку под завязку. Это и коню понятно.

— Но это же не наша вина, что… — она снова завела привычную песню. Корней даже не перебил, просто усмехнулся, а Аня тут же затихла.

— Почему ты так настойчиво рассуждаешь категориями «наше и вашей вины»? Давай смотреть на ситуацию, как череду обстоятельств. И принимать решения, основываясь на них. Тебе не кажется, что так будет проще?

Аня не ответила, смотрела на столешницу, плечами передернула. Губы Корнея же непроизвольно дрогнули в улыбке.

— Мы выкупили двадцать участков. Ваш — двадцать первый. Все согласились, никто не приходил к вам с советом не повторять своих ошибок, рассказывая, что мы кого-то кинули, правда? Правда. Потому что никого мы не кинули. Город растет, население растет, потребности в жилплощади растут. И я по секрету тебе скажу, Аня, мы выкупали земли под застройку в черте города, а скоро те самые «другие» начнут рубить уже лес. Построят что-то полулегальное, ни в эксплуатацию не введут, ни ответственности нести не будут, продадут задешево, а вашу землю просто украдут… Ты девушка взрослая, наверняка слышала не одну подобную историю. Проснетесь как-то утром… А участок уже не ваш. И останетесь вы с бабушкой вообще без дома и вообще без денег. Ты этого хочешь?

— Бабушка спать не может из-за вас…

Аня слушала мужчину и чувствовала, как волосы становятся дымом от того, насколько ужасную и реальную картину он рисует. Причем спокойно и буднично. Как свершенный факт или неизбежность.

— Не «из-за нас», Аня. К сожалению, из-за себя. Мне кажется, твоя бабушка — очень стойкий, сильный, мудрый человек. Но в вопросе продажи дома ведет себя…

— Вы просто не знаете, что этот дом значит для нас.

— А что он значит? — Корней задал вопрос, не ожидая получить хоть насколько-то значимый ответ. Просто, чтобы разговорить девочку. Просто, чтобы влить в уши больше своих мыслей.

— Его строил мой дедушка. Всё. До последних мелочей. Бабушка там жизнь прожила. Мы не можем его продать. Просто не можем…

— Давно дедушки нет? — Корней понимал, что ракушка пришедшей на разговор Ани может захлопнуться в любую минуту, но все же рискнул, задав излишне личный вопрос. Она снова вскинула взгляд, чуть нахмурилась, губу закусила. Явно сомневалась, стоит ли отвечать, но решилась.