С двери они с Корнеем подошли одновременно. Аня взялась за ручку, Корней потянулся к ремню ее сумки.

— Не надо. Кто-то увидит еще, подумает… — Которую Аня попыталась придержать, не дать мужчине стянуть.

— Тебе нужен новый ноутбук. Если ты не хочешь надорвать спину, конечно. И разориться на массажистах. — Но Высоцкий и аргумент, и действия проигнорировал. Сумка оказалась в его руке, Аня же испытала прилив нежности и стыда…

— Давайте я первая выйду тогда, спущусь, а вы потом…

Предложила, вскидывая на вновь стоявшего очень близко — немного за ее плечом — мужчину преданный взгляд. Не больно-то ожидая ответа, потянула ручку вниз, а когда он вновь захлопнул, ойкнула.

— Успокойся, Аня. Я не делаю ничего, что противоречило бы корпоративной этике. Ты тоже. Я не буду играть в детский сад с прятками. Ты должна это понимать. Я вообще в детский сад играть не буду. Надеюсь, это ясно?

— Ясно… — Аня выдохнула, опуская голову… У него получилось куда более твердо, чем ей хотелось бы. Настолько, что как бы ни пыталась справиться с собой, не сомневалась — посмотрит на него и в глазах будет обида. Поэтому лучше не смотреть. Наверное…

Но это сложно, потому что он снимает руку с двери, которую чуть ранее захлопнул, тянется к ней, просит повернуть голову, чуть запрокинуть…

— Прости. Ничего не случится, если мы выйдем вместе. Так лучше?

— Да. Намного…

И несомненно видит, как на смену той самой обиде моментально приходит воодушевление… И благодарность. Потому что мог бы закончить так, как хотел. Но он зачем-то…

— Вперед, Аня. Вперед. Я не шутил про голод.

— Ой, простите… Прости, то есть… Я уже…

Аня вылетела из кабинета, как пробка… Неслась по коридору, на несколько шагов обгоняя мужчину, вызвала лифт, снова обернулась, улыбнувшись офис-менеджеру прежде, чем следом за ней выйдет Высоцкий… И ей уже стыдно будет смотреть по сторонам, в принципе. Потому что даже если всем будет абсолютно все равно, она-то в каждом взгляде станет читать немой вопрос…

Но эта участь ее избежала. Потому что Корней оказался рядом ровно тогда же, когда перед ними разъехались створки лифта. Шагнул внутрь, отступил к задней стене, уткнулся в телефон…

— Нулевой нажмешь? — спросил, не глядя. И не подозревая, что Аня снова улыбается, смотря на панель с номерами этажей.

— Да. Нажму. — Тянется к ней, давит на нужную кнопку…

— Умница. — И пусть знает, что хвалит он скорее всего на автомате, сердце снова обрывается вместе с произнесенным словом… И тут уж без сомнений — дело никак не в том, что лифт пришел в движение.

Ане казалось, что чуткость ее сна сильно снизилась с тех времен, когда она только попала в дом Высоцкого и прислушивалась к каждому шороху, боясь… Всего на свете, но в основном — его.

Причиной тому, во-первых, была дикая усталость, ведь совмещать учебу и стажировку, а еще поездки к бабушке, было не то, чтобы просто, а во-вторых, изменения отношений с ним…

И сон разом стал спокойней. Если раньше она могла «дежурить» ночами, то сейчас засыпала, только коснувшись подушки.

Сегодня тоже было так.

По дороге домой Корней предложил поужинать в городе, но сам же отказался от идеи, увидев, как Аня кривится… Наверное, даже понимал, почему, раз не спросил.

Впечатления от прошлого ужина смазала встреча в финале, и больше всего Аня боялась ее повторить. Даже думать об Илоне боялась. И пусть вроде бы выяснила — на выходных он работал, но это не отменяло тот факт, что где-то… Совсем близко… В его мире… Продолжает жить женщина, которая имеет на него определенные права. Которая… Является для Ани конкуренткой, а вот сама Аня для нее — вряд ли. В порошок ведь сотрет…

Поэтому ужинали они дома. Ни о чем важном больше не говорили. Немного об ССК — Корней рассказал о том, что в городе построено Самарским, Аня в свою очередь совершенно искренне удивлялась, ведь оказалось, что мимо некоторых зданий и комплексов проходила миллион раз, а «из-под чьего пера» они вышли — не задумывалась. Ее подмывало спросить о найденной в спальне у Корнея книге, но она сдерживалась. Пока что не чувствовала достаточно уверенности в том, что он воспримет благодушно. Что не разозлится на нее за «заход на личную территорию». Что вообще ответит…

Но слушала с интересом. Неподдельным. А еще немного с обожанием. Потому что

и как

он говорит, ей тоже очень нравилось. Сегодня не так коротко и односложно, как обычно. Сегодня рассказчик, а не нравоучитель.

А вот когда пришла ее очередь рассказывать что-то в ответ, Аня не на шутку смутилась. Ведь была уверена: и тут она проигрывает ему в таланте. Но пыталась. Сначала о том, почему поступила именно на эту специальность. Потом об их с бабушкой и дедушкой семье… Самую малость, без заходов в глубины… И с огромной благодарностью, что он не настаивает — каким бы черствым ни казался, тонко чувствует, где грань допустимого. Просто не всегда считает нужным оставаться за ней. Но сегодня считал.

Дальше был уже рассказ о том, насколько сложно учиться, сильно ли теория отличается от практики, нравится ли практика…

И пусть Аня понимала, что ее рассказ довольно примитивен — ничего нового, но Корней то ли действительно слушал внимательно, то ли умело делал вид.

Сидеть напротив Высоцкого за столом, не бояться смотреть на него и получать в ответ спокойные задумчивые взгляды, кивки головой, поллуулыбки было так волшебно, что Аня очень боялась момента, когда он встанет, чтобы удалиться. Но это неизбежность — тоже понимала.

Поэтому, когда Корней, глянув на часы, принял решение, что им пора расходиться, восприняла предложение-приказ смиренно.

Уснула быстро, но открыла глаза не под трель будильника, как бывало обычно, а будто без причины. Хотя…

Жмуря по очереди то один, то другой глаз, Аня потянулась к телефону, разблокировала экран — чуть больше часа ночи… Повернулась с бока, на котором спала, обняв одну из подушек, на спину, посмотрела уже в потолок…

Прислушалась…

Видимо, ее локаторы по-прежнему были настроены на Высоцкого и его передвижение по квартире, потому что… Он явно был на кухне. Либо он, либо воры.

Только последние вряд ли включали бы воду… Да и свет тоже…

И лучшее, что можно сейчас сделать, это просто заснуть. Или представить его — там, на кухне, и заснуть с этими мыслями. Но Аня зачем-то продолжила лежать на спине, глядя в потолок, который становился все более «видимым» вместе с тем, как зрение привыкало к темноте. Девушка закусила губы, потянулась к ним рукой…

Зажмурилась на секунду, отгоняя плохие мысли… Потом снова распахнула глаза, потому что… А вдруг, мысли совсем даже не плохие?

Села в кровати, посмотрела на еле заметную полоску тусклого света под дверью… Поняла, что на то, чтобы решиться… Или нет… У нее какие-то секунды…

Посмотрела на подушку… Снова под дверь…

Услышала, что Высоцкий открывает посудомоечную… А значит, секунд еще меньше.

Не давая себе времени одуматься… Или испугаться…

Аня соскочила с кровати, поправила сбившиеся немного на бок пижамные шорты, майку… Прокралась к двери, нажала на ручку… И босыми ногами по деревянному полу из комнаты в коридор…

Потому что… Если хочешь чего-то, Аня Ланцова, делай, а не жди, пока сделают за тебя…

Корней долго не мог заснуть. Сбитый за выходные график давал о себе знать. Надеялся, что спокойный вечер в компании Ани поможет понизить уровень адреналина в крови, но получилось как-то иначе. К мыслям о работе добавились еще и другие. Слушал, смотрел, подмечал… И что-то новое в ней, и что-то непонятное в себе. Не пытался ни приблизиться, ни сделать что-то такое, что изменило бы настроение вечера. Просто потому, что рано. И ей. И ему.

Благо, она хотя бы не стала вредничать, когда он предложил расходиться во избежание. Благо, затихла где-то там — в соседней спальне — быстро. А он… Все равно крутился. В итоге не выдержал, вышел на кухню, чтобы выпить воды. Может, включить ноутбук и заняться делом, раз со сном не сложилось, но и с этим тоже… Не сложилось.