— Неожиданно.

После паузы Самарский вдруг резюмировал, переводя взгляд с дочери на девушку.

— А вы…

— Это Аня. Она стажер. — Но прежде, чем Ланцова успела произнести хоть слово, за нее ответила Самарская. — И если я когда-то еще приеду в эту твою контору. То прошу сразу вести меня к ней. Договорились?

Видимо, решив, что «извини» отцу хватит с головой, девочка быстро «переобулась», переходя к условиям. И снова детская бровь взлетела вверх, Лиза с неподдельной требовательностью уставилась на отца.

Который… Тоже, кажется, не ожидал.

— А Аня не против, чтобы ты…

Попытался «съехаться». Но Аня не могла поставить девочку в неловкую ситуацию, поэтому тут же заверила:

— Я не против… — вскидывая на Самарского взгляд. И это… Как ни странно, было проще, чем с Высоцким. Который продолжал стоять в нескольких шагах, без стеснения ее разглядывая… И наверняка ведь понимал, что смущает. Он всегда все понимает, а все равно…

Владелец ССК был приблизительно одного роста с Высоцким, будь Аня без каблуков, пришлось бы запрокидывать голову, а так — только приподнять… И сразу понятно, в кого у Лизы такие глаза. И характер, кажется…

— Спасибо вам.

Самарский произнес, подтверждая слова кивком.

— Не за что. — Аня ответила, мягко улыбаясь.

— Ну вы тут разбирайтесь, а я в кабинет пойду. Там свободно?

Не особо-то ожидая ответа, Лиза отпустила Анину руку, реализуя угрозу… Вслед за старшей в отцовский кабинет понеслись и младшие…

— Я действительно ее в туалете встретила. Сказала… Маленькие шумят, мешают…

Аня понимала, что может ничего не говорить, но решила, что это важно. Произнесла мягко, все так же предпочитая смотреть на Самарского, а не Высоцкого.

Но себя ведь не обманешь. Поэтому четко фиксировала, что последний блокирует телефон, прячет в карман, делает шаг к ним…

— Вы давно у нас стажируетесь, Аня? — думала, что Самарский никак не отреагирует на ее замечание, скорее тут же ретируется или переключится на Высоцкого, с которым тем у него объективно больше. Но он не сдвинулся с места, посмотрел на Аню внимательно, задал неожиданный, как ей показалось, вопрос…

— Недавно. Только начала, считайте…

На который Аня ответила честно, прекрасно понимая, что это чистая формальность. И ее ответ интересует владельца ССК условно.

Но Самарский снова удивил.

— Нравится? — спросил, продолжая смотреть в лицо. Так же, как всегда делает Высоцкий. Только в отличие от взгляда последнего, этот не доводит до разрыва сердца.

— Очень, — девушка улыбнулась, продолжая ощущать взгляд Высоцкого, будто зуд под кожей… И так хотелось посмотреть в ответ… И так очевидно было — стоит сделать это, как лицо тут же станет совсем красным, да и голос наверняка сорвется. А вызывать подозрения у Самарского было нельзя. Ане казалось, Корней этого не хотел бы. Непонятно только, зачем же сам так пристально смотрит?

— Это хорошо. Какой отдел? — Самарский снова спросил, и Аня готова была ответить, но не успела…

— Статистика. Ольшанский хвалил. Говорит, талантливая. Старательная. Будет толк.

Ведь это неожиданно сделал Высоцкий.

Причем неожиданно как для Ани, так и для Самарского. Повернувшего голову, глянувшего на Корнея задумчиво. Девушке показалось, что Ярослав хочет что-то сказать… И она даже понимала, что… Но он смолчал. Просто снова перевел взгляд на нее.

— Мы няню ищем. С Лизой, как я понял, вы общий язык нашли быстро… А это дорогого стоит. Оклад хороший. Испытательный срок две недели. Занятость неполная. Нам нужен человек на подхвате. Пока агентства подберут — свихнемся. А нашим эйчарам я доверяю.

Анино сердце забилось быстрее, она сделала глубокий вдох, ощущая, что в щеках разом становится горячо… И собиралась вымолвить неприкрыто радостное «да», не тратя время на раздумья, потому что… Няня — это сразу деньги. Не когда-то потом может быть, а сейчас… Да и она же любит детей… Действительно любит. А то, что опыта нет… Так это пока. Она ведь старательная…

Вдохнула глубоко, открыла рот, язык уткнулся в нёбо, готовясь вытолкнуть отчаянное согласие, но не случилось. Потому что Высоцкий сделал еще один шаг, поровнялся с Самарским, а потом произнес, глядя на нее:

— Нет. Анну интересует работа по профессии. Перспективы трудоустройства есть. Я уточнял.

Очевидно, не имел права отвечать за нее. Очевидно, ответил не так, как хотела она. Очевидно в очередной раз зашел за рамки дозволенного… Но ему было все равно. Тоже очевидно.

На Высоцкого снова поднялись два взгляда. Самарского — чуть с прищуром. Ани — открытый до нельзя. Сначала растерянный, потом немного хмурый, дальше смиряющийся…

В ответ на взгляд самого Корнея — в котором ни доли сомнений, только абсолютная уверенность в том, что она

уже

дала ответ. Его губами, но дала…

И так ведь будет всегда. Если вдруг случится чудо и они смогут быть вместе, он всегда будет вот так решать за нее… Как считает правильным… Как считает нужным… А у нее и выбора не будет: только смиряться.

И это тоже было в его взгляде. Именно это он имел в виду, когда спрашивал в машине: «ну и зачем такой тебе? Подумай лучше»… Но тогда ведь она ответила, что нужен.

А значит…

— Спасибо за предложение. Мне очень приятно. Но Корней Владимирович прав. Я хочу развиваться в профессии. И это огромная удача — попасть в ССК. Спасибо за возможность. Я постараюсь…

— Понял. Ладно. Но если вдруг…

Самарский усмехнулся, снова глядя на девушку.

— Вряд ли…

Которая улыбается застенчиво, смотрит сначала на него, а потом снова мельком на Высоцкого… И очень быстро… Слишком быстро опускает взгляд… И Ярославу как-то сразу все понятно. И непонятно тоже, потому что на Высоцкого-то не похоже…

— Спасибо, что зашел, Корней.

Но это не его дело, поэтому Самарский оборачивается, протягивает Корнею руку. Тот отвечает на рукопожатие, потом они вместе снова смотрят на девочку.

— И вам спасибо, Анна. Надеюсь, стажировкой дело не ограничится. Талантливые и старательные нам нужны. А лет через семь с радостью назначу вас на должность Ольшанского. А его на пенсию вместе с Высоцким. Что скажете?

Аня ожидаемо не сказала ничего, улыбнулась, смотря мужчинам под ноги, зная, что Высоцкий хмыкает, а Самарский подмигивает вроде как ожившей Олесе…

— Пока на пенсию не отправили, я поработаю еще немного. Если вы не против.

Высоцкий произнес, делая еще полшага ближе к Ане.

Она понимала, что это может произойти, но все равно вздрогнула, отчего-то боясь, что они соприкоснутся, пусть даже одеждой…

Вскинула взгляд, сглотнула…

— Не против. До свидания, Анна.

Самарский попрощался, ответа не дожидался, развернулся, направляясь в сторону кабинета, Аня же почувствовала, что и ответить вряд ли смогла бы, ведь в горле пересохло.

Она будто сбоку наблюдала за тем, как Высоцкий вытягивает левую руку, совсем не сразу поняла, что так он предлагает ей выйти первой…

Когда осознала — смутилась, резко повернулась на каблуках, делая шаг в коридор…

Думала, что Высоцкий отстанет или направится в другую сторону, пусть им и по пути. Или любым другим способом покажет, что ни разговора только что, ни ее самой не было и нет, но когда сначала интуитивно почувствовала, что он идет следом, а потом ощутила еле заметное касание теплой ладони к ткани блузки на пояснице, по телу прошел разряд… Разом метко ударивший и под коленки, и под дых…

— Не бросайся на первое попавшееся предложение. Таких будет еще миллион. Ты должна знать, чего хочешь от жизни. И чего ты можешь добиться тоже должна знать.

Аня сглотнула, ощущая во рту абсолютную сухость.

И сама не знала, как умудрилась не запнуться и не полететь кубарем к нему под ноги.

Будто со стороны отмечала, что они идут нога в ногу, и по коридору разносится синхронный стук набоек каблуков. Мужских и женских. Его и ее…

Ане не приходилось ни ускоряться, ни замедляться. То и дело касавшаяся поясницы рука не подгоняла, но будто била током каждый раз, как девичья кожа соприкалась с кожей мужской руки через тонкую ткань.