Ужасный человек… Но какой-то же хороший! Самый лучший на свете…
Их отношения не изменились кардинально. Они по-прежнему больше молчали, находясь рядом. Если обсуждали что-то — то в основному по делу и без эмоций. Но Аню перестало это мучить. Ей стало куда спокойней. И Высоцкому, кажется, тоже.
Они по-прежнему держали дистанцию, но теперь это была уже другая — не наполненная ее сомнениями и его непониманием. Дистанция новая — осознанная и небезнадежная. И будет ли она сокращена — зависело в первую очередь от нее. Аня понимала это прекрасно. Но не спешила. Ведь ее поспешность уже не один раз оборачивалась против нее же. А тут… Ни второго шанса, ни возможности что-то исправить у нее не будет, это понятно без слов. Поэтому стратить нельзя.
* * *
Да и на переживания — что относительно Захара, что относительно Корнея, времени у Ани было не так много. Набирала обороты учеба, к которой нужно было успевать готовиться. Куда интенсивней становилась стажировка. Экскурсионная программа закончилась, пришла пора «полевых работ». Алина по-прежнему курировала Аню, готова была помочь советом, подсказать, но делать за нее работу не стала бы, да и сама Аня в жизни не позволила бы себе злоупотребить… Поэтому билась над каждым из заданий до последнего, полагаясь на себя… А получив от Алины или любого другого сотрудника отдела статистики «молодец», загоралась улыбкой… Ей нравилось быть «молодцом». Это компенсировала все усилия. Это давало надежду.
О собственном Дне рождения Аня думать не успевала, да и смысла особого не видела. Она всегда относилась с нему спокойно, практически равнодушно, а в этом году… Он и вовсе просто не мог удастся. Ведь так получилось, что каждый год она отмечала его в доме… Которого больше нет. Сначала с дедушкой… Которого тоже уже не вернуть. Потом с бабушкой… Которая временно живет достаточно далеко, чтобы даже такой мечтательнице, как Аня, было очевидно — провести рабочую и учебную пятницу с ней не выйдет.
Ждать чего-то от Корнея было бы более чем глупо. Утруждать его тонкими, а то и не очень, намеками — свинство… Поэтому очевидно было, она просто проснется, просто посмотрится в зеркало, улыбнется себе же, шепнет «С Днем рождения», получит звонок от ба, побежит на пары, оттуда на стажировку… Закажет себе в буфете праздничный кусочек торта, угостит такими же Алину с Артуром… Если у него удастся вырваться с ними на обед, конечно, а не как всегда…
Доработает до семи, а потом… Сходит в кино, к примеру. Сама. На какой-то хороший, желательно веселый фильм. С огромным ведром попкорна и легкой душой… Ане казалось, что этого ей будет достаточно. А в субботу обязательно в гости к ба, тут без сомнений…
Прокручивая свой же нехитрый план в голове, Аня шла по коридору ССК в сторону женской уборной. Улыбалась встречавшимся на пути сотрудникам, большинство из которых было ей незнакомо… Поражалась в очередной раз тому, какой же это муравейник! И чувствовала внутренний трепет, потому что она в данный момент — его часть.
Опустила взгляд на запястье, отметила, что небольшие часики показывают три с небольшим… Кивнула себе же. Времени достаточно. Успеет закончить начатое, отправить Алине на проверку… И уйдет домой со спокойной душой.
Проходя мимо кабинета с табличкой «Высоцкий К.В.», мазнула по двери взглядом, задержав дыхание…
Каждый раз, минуя эту комнату, умудрялась успеть намечтать, что они пересекутся… Высоцкий будет выходить или наоборот возвращаться…
Да даже просто побывать здесь в момент, когда его дверь откроет кто-то другой, а она успеет увидеть в щелочку, уже казалось Ане чем-то фантастическим…
И вроде бы поутрам они видятся довольно часто, вечерами тоже… А ей все равно хотелось большего. И как бы глупо ни звучало, даже от возможности просто лишний раз увидеть, услышать голос, поймать направленный на себя взгляд, уже подкашивались ноги…
И именно это, как казалось Ане, лучше всего доказывало, что Высоцкий неправ, прося ее подумать хорошо. Сколько ни думай, как себя ни отговаривай — зависимость только крепнем. И даже подумать страшно о том, что когда-то… Совсем скоро, на самом-то деле, ей придется съехать.
За несколько шагов до той самой белой двери, Аня замедлилась… Даже попыталась прислушаться, но за общим гулом не услышала ничего…
Прошла мимо, вздохнула, почувствовала легкое разочарование… Ведь снова нет.
О том, чтобы просто постучаться… Просто зайти… Просто придумать какой-то предлог и таким образом подарить себе несколько лишних минут с ним Аня даже не помышляла. Понимала, он ее раскусит моментально. И вместо того, чтобы благодушно позволить ей себя отвлечь, может отреагировать довольно остро. Потому что работа для него — не место для игр. Если раньше Аня знала об этом исключительно из рассказа Алины, то по прошествии двух проведенных в ССК недель смогла убедиться лично.
О Высоцком довольно много и часто говорили. В основном, как о крайне педантичном и качественном профессионале. И как бы глупо ни было, Аня каждый раз испытывала при этом гордость… Будто это хоть на сколько-то ее касается…
Единственное, ей подчас искренне жалко было Артура, которому приходилось становиться таким же, тянуться… И временами это было для парня откровенно сложно… Но и Артур, и сама Аня понимали — оно того стоит. И бессонные ночи, и суетные дни. Хочешь жить, как Высоцкий — учись как Высоцкий работать. Быстро. Четко. Эффективно. Оставляя лишнее и личное за порогом офиса.
Аня не рискнула спросить у Корнея, насколько будет ужасно, если кто-то узнает, что она живет в его квартире, но и без вопросов понимала — самой трепаться об этом направо и налево не стоит. Он вряд ли будет доволен.
Поэтому не трепалась. И в кабинет ни разу больше не заходила. Только задерживала дыхание, проходя мимо… И выдыхала, смиряясь с реальностью, в которой их встречи в офисе были максимально редкими.
Это и к лучшему, наверное… Так спокойней…
Отдалившись от двери Высоцкого, Аня сделала еще несколько поворотов, достигла уборной. Вошла внутрь, окинула себя взглядом в зеркале, позволила губам приподняться в улыбке…
Она старалась изо всех сил. И не только работать так, чтобы не стыдно, но и выглядеть не хуже остальных девушек офиса. И пусть для нее это было наверное чуть сложнее, чем для других — ведь шкаф не ломился от одежды, подходившей для офисной работы (все больше джинсового, короткого, легкомысленного), да и возможности зайти в какой-то магазин, ткнуть пальцем в понравившиеся шмотки со словами «заверните эсочки» у нее не было, как и подруг, чей гардероб можно было бы перетрясти. Но Аня старалась брать от имеющихся вещей максимум. Сочетать, чередовать, вставать намного раньше, чтобы успеть выгладить…
И, кажется, все получалось.
Сегодня на ней была белая шелковая блузка и брюки из того самого костюма, в котором она выступала на корпоративе Самарских. Волосы были собраны на затылке. Но не в любимом пучке, который годился для дома, а в красивой ракушке, закрепленной парой шпилек с пусть недорогими, но вполне привлекательными жемчужинками на кончиках.
На ногах — ботинки на устойчивом каблуке. Взятые когда-то по большой удаче. Качественные и недорогие.
Зинаида тогда радовалась чуть ли не больше самой Ани, теперь же… Пришел ее черед понимать, насколько бабушка была права. Сгодились.
Сделав шаг ближе к раковинам, Аня открыла висевшую на плече сумку-клатч, достала оттуда тушь…
Раньше, на учебу, красилась очень редко. Относилась к этому просто, как и к форме одежды. А пробыв в ССК достаточно долго, поняла, что соответствовать нужно и в этом.
Правда дальше пары взмахов тушью по ресницам дело шло редко, но в этом Аня тоже собиралась совершенствоваться.
Ей нравилось потихоньку становиться частью этого мира. И она готова была делать многое, чтобы интегрироваться как можно быстрее… И как можно лучше. В основном потому, что этот мир — красивых ухоженных девушек и опрятных мужчин в костюмах, которые говорят на своем, птичьем, языке, вечно подразумевая больше, чем произнося, — был миром Корнея Высоцкого.
