Если бы не Флорет, то сегодняшний день прошел бы ужасно. Он как чувствовала беду – сразу приехала.

Ну что ж, попробуем. С диалогами, мыслями и прочей ерундой.

– Отличный чай. Как твои дела, удивишь новой картиной? – в его голосе я услышал беспокойство.

– На этой неделе я не рисовал Джон. Поэтому это тебе придется меня удивлять.

– На этой неделе не произошло интересных для живописи встреч?

Как же меня злит этот тон. Хотелось вылить горячий чай ему за шиворот. И зачем он только переключается в режим доктора. Нужно вернуть знакомого Джона.

– Вижу по твоей загадочной улыбке, что у тебя получилось рассказать школьникам материал и им даже было интересно, – я нагло менял тему разговора, сил на аккуратную игру не было.

– Ты уверен, что получилось?

– Да, говорю же, все по твоей лисьей улыбке понятно.

– Верно, и… остался вопрос «Джон за 200» – он пародировал какое-то ТВ-шоу, которое я, видимо, никогда не смотрел. – Современные дети не очень усидчивые. Я им дал готовый материал и начал рассказывать. Я специально вставлял разные истории, которые уводили их от предмета, а потом возвращал обратно. И это сработало. Я буквально скакал перед ними, сменяя тему, ракурс и даже голос. И мы уложились за десять минут до звонка.

– И им понравилось?

– Надеюсь, что понравилось.

– А как проверишь, что они хоть что-нибудь запомнили?

Похоже, этот доктор за сорок, неосознанно повторил стиль подачи контента от набирающих популярность блогеров. Скопировал, мельком увидел или случайно повторил? Наверно, Джон не смог бы ответить на этот вопрос.

– Проведу еще одну лекцию в таком режиме и устрою им небольшой тест по пройденному. Тест покажет, как они запоминают лучше.

– Лайк, подписка и что-то там еще.

– Что?

– Так говорила бывшая. У нее был комплекс блогера. У вас еще нет такого диагноза?

– Не припомню.

– Это легкое расстройство психики. Девушка начинает общаться с некими незримыми подписчиками. И эти подписчики нашептывают какие они хотят видеть фотографии, истории или, упаси боже, видео!

Я в кафе театрально перекрестился и закатил глаза. В дальнем углу, смотря на нас, перекрестилась женщина в возрасте.

– У тебя сегодня хорошее настроение и выглядишь отлично.

А вот это спрашивал Джон. Не Доктор Джон. А Джон – захватчик стола.

– Эту неделю я ночевал у своей новой девушки.

– Вы встречаетесь?

– Вроде того, – не по-мужски промямлил я. Вспоминать противно.

– Ты больше не вызывал это?

– Нет, но в квартире было очень страшно спать, и я временно переехал.

– Так может, правильнее взять и переехать на новую квартиру? Ты же арендуешь?

– Нет и да. Арендую. Там обитает действительно призрак. У меня дядя имеет доступ к делам по преступлениям. В моей квартире действительно проживала некая Лилия. Но она была убита три года назад. Ее истерзанный труп нашли плавающий в ванне с продуктами из морозилки. Телятина, курятина и человечина в одном бульоне.

– Какая мерзость. Неужели ты планируешь вернуться в свою квартиру?

– А почему бы и нет. Во-первых, она меня вдохновляет. Художнику и этого уже достаточно, во-вторых, я могу помочь ей найти преступника и упокоиться с миром.

– Если она тебя первая не упокоит, – Джону очень не нравилась вся эта история. – И как ты будешь ее «упокаивать»?

– Еще не знаю, но, мне кажется, если я могу ей помочь, то нужно попытаться.

– Как друг скажу: будь аккуратней. И лучше держись от этого подальше. Я, как врач, не верю в мистику. Это все рисует твой разум. И игры с такими вещами ведут только в одно место.

– Я буду осторожен и без намеков, док.

– И, прошу, записывай все, что с тобой происходит, так сможешь вернуться к записям и поразмыслить над вопросами еще раз.

– Я уже вел дневник, но что-то забросил. Могу его продолжить, там уже есть начало истории.

– Хорошо.

В дневнике разговор получился короче, чем был в ресторане. Но основную мысль, наверно, передать получилось.

Я прочел свои старые записи. Даже обычный текст вызвал у меня волну страха. Но я понял, что именно его мне и не хватает. Объявляю этот дневник Дневником Лилли. Пусть это цветок напоминает мне об этом, а то снова начну ныть, как у меня не рисуются картины. Вот и пригодилась кисть.

Балет меня встречал радостным мяуканьем. Рыжий комок шерсти кормили соседи, и я пошел их поблагодарить. Но они извинились, что сегодня не смогли забежать и позаботиться о пушистом говнюке. Я сказал, что все в порядке. Но, вернувшись, увидел наполовину полную миску корма и свежую воду. Балет не кушал и не пил целый день или кто-то накормил его?

Я не чувствовал ничьего присутствия. Будто Лилия ушла или ее никогда и не было. И все это лишь мое разыгравшиеся воображение. У меня даже возникла мысль еще раз ввести себя в это состояние, но я передумал. С тем же успехом можно обколоться и утверждать, что к тебе снизошел бог.

Вернувшись домой, я подумал, что у меня сильно разыгралось воображение. И все был бы психоз после паралича. Но! Я забыл покормить кота, а миски у него снова полные. И, кажется, поведение кота изменилось. Он стал более спокойным. Раньше он прыгал на мои руки и хотел играть. Но теперь тихо лежит в кресле и сопит.

Нужно поставить камеру. Но, мне кажется, как только я ее поставлю, все точно исчезнет. А я очень не хочу, чтобы оно исчезало.

С работы я ушел рано. Взял рабочий ноутбук и планшет и отправился рисовать. Это было не вдохновение. Весь мой разум будто отключился, и рука сама выводила рисунок. Очнулся я ближе к ночи. У стола стояли три кружки кофе, а перед глазами красовался новый рисунок. Я даже успел его уже выложить и получить отзывов, так необходимых художнику. Мною явно овладело наваждение и теперь оно прошло.

Я очень внимательно рассмотрел свое внезапное творение. И сразу бросился звонить Джули, но она не взяла трубку. Оставив ей сообщение, я внимательно изучил картину.

Это, кажется, глупо, зачем описывать картину, когда ее проще посмотреть. Хотя это даже не описание картины в целом. Но для меня важно описать чувства, которые возникают при взгляде на нее. Может, уже завтра картина для меня будет выглядеть иначе.

Католическая церковь. Странный выбор для картины, учитывая, что я там никогда не был. Слева и справа картину ограничивают каменные своды из коричневого камня. Симметрично у стен расположились пустующие скамьи. После них, перед большим крестом, молится на коленях девушка. На картине видно только маленькую хрупкую фигуру и короткие черные волосы. Она совсем не похоже на Джули. Джули – кудрявая шатенка. Перед молящейся девушкой, за крестом, огромное витражное стекло с изображением Иисуса. От него идет свет, своими лучами обнимая беззащитную девушку. А из трещин в скамьях, в местах стыков камней и из нескольких дыр на полу ползет черный туман. Он стремится добраться до девушки, поглотить ее, сожрать. И, если присмотреться внимательнее, становится заметна человеческая фигура. Прямо около молящейся. Тень тянет свои руки из тумана, но они рассеиваются при встрече с лучом света.

Пусть меня назовут трижды дураком, но Лилия не исчезла. Сейчас она в квартире Джулии. И я не знаю, что может произойти. Но я знаю, как вернуть ее назад. В этот раз я буду готовиться, я знаю, что она придет. Она затаилась и ждет, что я ее позову. И выбора у меня нет. Не сердись Джон. И ты тоже не сердись, доктор Джон. Кто знает, может, мне еще понадобятся ваши услуги. Мое такси подъезжает к дому, и я не знаю, что меня там ждет.

Если телефон не сошел с ума, то я проспал целый день. Я смутно помню, что было ночь в пятницу. Эти воспоминания ускользают, будто я видел сон. Когда я зашел домой, на улице началась гроза, раскаты грома сотрясали небо, но еще больше сотрясали мою душу. В квартире было холодно и тихо. Балет спал под кроватью.