А тропа потихоньку ползла в гору, засыпанная многолетней листвой, заваленная сушняком, заросшая колючим кустарником.

–И что это за тропа такая, нет другой тропы разве?

– Может, и есть другая тропа, но я не знаю её. Я знаю только этот путь. Олеся, чувствуешь ветерок, и комары куда-то делись, и идти стало легче. На минутку остановимся, немного отдохни, а я пройду вперёд, кое-что посмотрю.

И, поставив носилки, баба Феня исчезла из виду, как испарилась. Олеся села возле сестры, вытирая ей лицо платком. Лоб у Марты был горячий, и она, казалось, спала.

– Мы уже почти дошли, – шептала сестре девочка. – Ты не должна болеть, терпи, я ведь терплю, а я младше тебя. Марта, ты ведь всегда была такой сильной. Но ты ошиблась, и очень сильно, когда связалась с этим Шуркой. Он тебя не любил, такие люди любить не умеют. И всей шайкой командовал он, а делал вид, что тебя слушает, что признаёт тебя как главаря. Ты, Марта, не знаешь, а я всё время следила за тобой и за ним. Я знаю всех, с кем он встречался, почти всех. И рэкет над магазинами, не всё, чем они занимались, они проворачивали дела на много крупнее. И ты им стала мешать, Марта. И если бы не сейчас, то потом, но они бы тебя убили. Мне страшно, сестрёнка, очень страшно, что за нами будут охотиться, – Олеся вздохнула и поцеловала сестру.

Возвратилась баба Феня.

– Отдохнула? Ну, ещё немного и сделаем привал.

– Мы уже пришли туда, где будем жить? – Обрадовалась девочка.

– Нет, не туда, пока заночуем в другом месте, тут есть одна маленькая пещерка и рядом ручей, вот мы к ней сейчас пойдём.

Снова взяли носилки, Мальчик нехотя оторвался от травы, а Серый не отходил ни на шаг: видно, боялся потеряться. Идти стало легче, и поэтому шли быстрее. Вскоре вышли на лужайку перед каменной стеной. Это была почти отвесная скала, где лишь у подножья рос сплошной высокий кустарник, заплетая подножье горы намного выше человеческого роста. И не видно было ни ручья, ни пещеры. На миг остановились, поставили носилки.

– А где ручей, где пещера? – Оглядываясь, спросила Олеся.

– Сейчас будет всё. Пусть носилки с больной постоят, а я покажу тебе дорогу. Ты приведёшь в жилой вид, по-быстрому, пещеру, чтобы Марту принести в чистое помещение. А проход – вот здесь, – и женщина нырнула под куст. – Пробирайся сюда, – позвала она девочку.

– Серый, сиди рядом с Мартой, – приказала Олеся собаке, пробираясь под кустами. И очутилась ещё на одной поляне, но уже небольшой, где протекал ручей, а бабы Фени не было.

– Ты где, баба Феня?

– Иди сюда! – позвала женщина.

Олеся пошла на голос прямо к скале, пещеры нигде не было видно. И вдруг из-за камня выглянула улыбающаяся женщина.

– Проходи!

За камнем был вход в пещеру. Его не было видно ни с какой стороны.

– Мне показали эту пещеру геологи, а так бы в жизни никогда не нашла. Заходи вовнутрь, смотри, совсем светло, и хоть проходи в самую глубину, всё равно светло. Свет идёт из окошка, видишь, над головой отверстие, как окно. Оно не со стороны дверей, а выходит в другую сторону, где нет прохода, так что можно разжигать здесь костёр, а дверь закрывать вот этим камнем, чтобы никто случайно не заметил свет.

И баба Феня нажала плечом на плоский камень, и тот легко, как дверь, закрыл проход. Потом нажала с другой стороны, и проход открылся.

– А теперь я пойду к Марте, а ты тут подмети, сделай веничек с травы, приготовь постель, сама догадаешься из чего и разожги костёр. Когда всё будет готово, спустишься к нам, и мы с тобой занесём Марту. А я пока посмотрю её рану и напою лекарством. Вода, как видела, рядом, если нужно бери, сколько душе угодно.

И женщина вышла. Олеся с минуту постояла, окидывая взглядом пещеру. Это было продолговатое помещение, с не совсем ровными стенами, уходящими куполом вверх, в котором было светло и не жарко. Пол пещеры был ровным и казался чистым. Олеся выскочила на лужайку, нарвала высокой травы, намочила сделанный веник в ручье и подмела пол. Затем наломала еловых веток и из них сделала постель. Всё делала быстро, спешила, хотела, чтобы быстрей принесли в пещеру Марту. И вот уже весело горел костёр, а дым от него не расходился по пещере, а шёл вверх в окно. И вскоре стало тепло и запахло жилым духом. Марту уложили на приготовленную постель, положив её на спальный мешок.

– Не взяла я ещё одеяло, вот бы пригодилось, – с сожалением проговорила Олеся.

– Да кто же думал, что придётся уходить в лес, – отозвалась баба Феня.

Серый немного полежал у костра, а потом выбежал из пещеры.

– Пошёл охотиться, есть ведь хочется. И нам пора подкрепиться, вода в котелке уже кипит, кинь щепотку чая, – подала чай баба Феня, а сама стала открывать консервы.

– Накормим Марту, нужно её разбудить. Марта, просыпайся, давай поешь, тебе сразу станет лучше, вот уже и чай готов.

Марта очнулась, огромные серые глаза её лихорадочно блестели, она не понимала, что от неё требуют. С большим трудом удалось её накормить, но чай девушка пила с удовольствием. А потом снова уснула.

– Пусть спит, здоровее будет. А я немного отдохну и пройдусь, посмотрю ягоды, грибы, травы лечебные. Начнём переходить на подножный корм, – пошутила Баба Феня. А ты, Олеся, проверь сачком, есть ли в ручье рыба. Ручей достаточно глубок, хоть и неширок, рыба должна водиться.

От костра шёл теплый воздух, но в пещере не было ни душно, ни жарко, как в обыкновенном жилом доме.

– Эх, нечем украсить наш дом, – сокрушалась Олеся.

– Хорошо то, что будем ночевать под крышей, а не под звёздами. Здесь сухо и тепло, а могло быть иначе, – укорила девочку баба Феня. – Пойду пройдусь немного и посмотрю, где конь, мы его не привязали.

– Да куда он денется? Нужно с него снять уздечку, пусть ходит, пасётся, Серый за ним присмотрит.

И Олеся тоже вышла с сачком ловить рыбу. Но напрасно она пыталась что-то поймать, ничего не попадалось.

– Наверно, нет тут рыбы или сачок не ловит. Нужно придумать что-то другое, но это уже будет не сегодня.

И Олеся стала собирать цветы.

– Положу на выступы в стене или раскидаю по полу, будет красиво, и будет пахнуть лесом. А рыбу буду ловить завтра, сейчас она уже ушла на дно спать. Как здесь красиво!

Олеся закружилась по траве. Рыжие длинные волосы её засветились в лучах заходящего солнца. И детское личико, осунувшееся, с заострившимся носиком, просветлело. Морщинки страдания разгладились, а зелёные глаза её стали озорными и веселыми. Девочка засмеялась и, подняв руки, закрыв глаза, с минуту наслаждалась тишиной, купаясь в лучах солнца. Потом помчалась в их новое жилище. Марта не спала, и когда Олеся с букетом цветов подошла к ней, спросила:

– Где мы?

– В пещере, в самой горе. А тебе стало лучше? – И, не дожидаясь ответа, закружилась, разбрасывая цветы.

– Там так красиво! Цветы, ручей, лес, и заходит солнце. Мы будем здесь ночевать, а я бы осталась здесь жить. Мне сразу на сердце стало легче. Чувствуешь себя здесь в безопасности. Побегу, наберу веток, нужно сделать постель нам с бабой Феней.

Подбежав к сестре, чмокнула её в щёчку, на миг прижавшись к ней.

– У тебя нет температуры, ты теперь должна выздоравливать. А баба Феня ушла за грибами, скоро придёт. Я завтра попробую наловить рыбы, если повезёт, будет уха. Солнце садится, скоро будет темно, а ещё нужно натаскать дров. А ты лежи, выздоравливай.

И девочка выскочила, словно пролетел маленький вихрь.

«Не знали, что баба Феня такая, оказывается она женщина с секретом. И какая она баба, ещё совсем не старая женщина. Что о ней знали в поселке? – Марта задумалась. – Да почти ничего, хоть она прожила в нем не один год. Сколько помню себя, баба Феня жила в поселке и звали ее баба, и она не обижалась. Да она скорее всего сама себя так назвала. Замужем не была, а когда ей говорили про замужество, она отвечала:

«Я уже бабка старая, а вы все никак не унимаетесь меня сватать». Вот ее и прозвали баба Феня».

Это Марта слышала от взрослых. Но сейчас вдруг подумала: