Если преступное поведение Кашина вызвано страстью или совокупностью страстей, то представляется ли возможным данный факт установить в судебном заседании для решения задач, поставленных статьями 73 и 307 УПК РФ в части установления формы вины, мотивов, целей и последствий преступления. Данное обстоятельство инициируется в некоторых случаях, когда истинный мотив преступления не установлен, умудрёнными судебным опытом адвокатами – защитниками подсудимых. Именно эти участники уголовного процесса стараются раскрыть для правосудия психологические проблемы человека, связанные с его одержимостью страстями, влияющими на его поведение в личной и общественной жизни.

Положительный ответ содержится в исследованных судом доказательствах. А именно, Кашину диагностировано эмоционально неустойчивое расстройство личности, выявленное экспертным путём из данных анамнеза, медицинской документации и материалов уголовного дела, указывающих на рано развившиеся нарушения в эмоционально-волевой сфере, с трудностью адаптации в коллективе с детского возраста, на слабую школьную успеваемость, на поведенческие нарушения в подростковом возрасте, на склонность к делинквентному поведению (неоднократные привлечения к уголовной ответственности), на наклонность к суицидальному поведению, на употребление наркотиков. Диагноз подтверждён и психиатрическим обследованием: неустойчивость эмоционально-волевой сферы, явления легковесности и эгоцентричности в мышлении и суждениях.

Какой страсти соответствует такая установка сознания Кашина, если весь мир воспринимается им в эгоцентрической перспективе, когда он предпочитает свои желания всему, – страсти гордости или гордыни, что отождествляется в практике русского языка. В библейской традиции гордость – источник всякого зла, паразитирующего на добре, противопоставление себя миру и его Создателю, прельщение ложным чувством силы и свободы, неприятие трудных жизненных ситуаций и тому подобное; страсть к уничтожению, искажению; предел и источник страстей. При этом зло может действовать под видом добра. Блаженный Августин считал, что гордость есть причина зависти, поскольку гордость есть любовь к собственному превосходству, а зависть – отвращение к чужому благополучию.

Таким образом, прямой умысел Кашина при сложившихся обстоятельствах события преступления возник из описанной выше установки сознания, сформировавшей мотив и цель агрессивного корыстно-насильственного умышленного особо тяжкого преступления. Конкретные обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, установлены судом и указаны в приговоре, вступившим в законную силу.

Если мотивационная сфера личности преступника-убийцы определяется эгоцентризмом, стойким конфликтом с большинством представителей окружающего общества, а также оправданием самого себя и своих действий, то система мотивов, например, представителя власти строится согласно его индивидуалистическому отношению к закону и иным нормативным предписаниям, к своим служебным и прочим обязанностям. Подобные антисоциальные характеристики содействуют совершению ряда преступлений против порядка управления, правосудия, воинских и других преступлений.

Один очень внимательный заместитель прокурора одного из северных районов Сибири, добросовестно изучая материалы уголовных дел, производство по которым прекращено по различным основаниям, обнаружил возможную фальсификацию некоторых процессуальных документов, позволивших прекратить уголовное преследование привлечённого к уголовной ответственности гражданина. Следователем по этому уголовному делу оказался один из лучших следователей района Санин. Предварительное расследование выявленного прокурорским лицом факта закончилось обвинением по четырём статьям уголовного закона. В суде Санин прокуратурой обвинялся в злоупотреблении должностными полномочиями, в служебном подлоге, в незаконном освобождении от уголовной ответственности и в фальсификации доказательств по уголовному делу следователем. Предъявленное ему обвинение по своему содержанию никак не отличалось по каждой из четырёх статей Уголовного кодекса и представляло собой копии одного и того же текста. Более того, «совпадали», наряду со всеми другими обстоятельствами, подлежащими доказыванию, мотив и цель четырёх разнящихся по составу и субъективным признакам преступлений, инкриминируемых Санину. Подсудимый проявил «твёрдость» характера и, как на следствии, так и в суде решительно отрицал все пункты предъявленного ему обвинения, а также обращал внимание суда на четырежды калькированное по статьям УК РФ обвинение, в связи с чем, – ему не понятное. Государственный обвинитель – прокурор района затруднился конкретизировать предъявленное обвинение, сославшись на суд в ином составе, ранее обратившим дело к доследованию с целью необходимости правильной юридической квалификации действий привлеченного к уголовной ответственности следователя.

Таким образом, органы следствия и сторона обвинения осложнили суду выбор правильной юридической квалификации действий следователя, предусмотренных уголовным законом, из четырёх возможных вариантов в любом их сочетании, либо в полном объёме предъявленного Санину обвинения. Возникла ли ситуация судейского усмотрения, когда выбор определяется судейской философией, представляющей собой продукт опыта и мировоззрения судьи? Очевидно усмотрение следователя и прокурора, а также предыдущего суда в ином составе, не разрешившего дело по существу. Судейское усмотрение как таковое усматривается только из судебного приговора, вступившего в законную силу. Любое другое усмотрение не выходит за рамки мнения, не имеющего для суда обязательной силы. Не может быть судейского усмотрения у кого бы то ни было, кроме как у судьи, реализовавшего его в приговоре, оттого правосудном.

В англо-саксонской правовой системе судебный и административный прецедент как источник права действует не только при отсутствии закона, но и параллельно с ним. При этом отводится огромная роль судебному толкованию закона, что обусловливает связанность правоприменительного органа не только текстом закона, но и «прецедентами толкования» предшествующих судебных решений. Например, в США сложилась в основном дуалистическая система, сходная с английской: прецедентное право во взаимодействии со статутным (законодательным) правом парламентского происхождения при приоритете прецедента. Однако законодательство в США имеет больший удельный вес, чем в Англии, причём значительным является не только объём федерального законодательства, в том числе кодексов, но и широкая законодательная компетенция штатов, которые активно ею пользуются. Более того, признание обязательности, например, судебных решений, не связывает судью, который под предлогом особенностей обстоятельств рассматриваемого случая может не следовать прецеденту. Основной отличительной чертой романо-германской (континентальной) правовой системы является признание за конституцией высшей юридической силы и установление судебного контроля за конституционностью обычных законов.

В соответствии с частью 1 статьи 120 Конституции Российской Федерации, судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону. По смыслу этой конституционной нормы основного закона государства и соответствующего комментария, независимость провозглашена как самостоятельность, вне зависимости от чьей бы то ни было воли, осуществления судами судебной власти в рамках подчинения только Конституции и закону. Самостоятельность в известных определениях совести и независимости является ключевым словом, связывающим воедино эти два понятия.

Судья в соответствии с частью 1 статьи 17 УПК РФ оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Из чего следует, что Конституцией РФ и федеральным законом установлено, что реальное осуществление правосудия возможно только по государственному закону и совести независимого (самостоятельного) судьи.