Галя оказалась хитрой девочкой и заблаговременно дала повод поместить её в специальную школу для трудных подростков, расположенную в далёком северном районе Восточной Сибири, где и встретила свой уголовно-ответственный день рождения.

Пребывая в спецшколе, Гале удавалось наведываться в город и совершать кражи, имея алиби. Администрации закрытого специального учреждения пришлось подстричь девочку наголо, чтобы удержать от самовольных отлучек. Фотографировалась она для уголовной фиксации личности в косынке.

Только однажды она попалась, но прокурор санкцию на арест не дала. Поэтому следователю Беклемишеву пришлось самому ехать к Гале на скором поезде около 15 часов. В районном посёлке он разыскал участкового инспектора, который на своём мотоцикле доставил его в рабочий посёлок Чугунлес, где находилась спецшкола и сразу уехал.

Воспитанники ужинали. Лучшего способа собрать всех вместе не бывает. Ужин тянулся, пока следователь допрашивал с участием мужчины-педагога всех ребят. Галя оказалась ангелом. В домашней обстановке Беклемишев выяснил все обстоятельства, имеющие значение для дела. Поведение подростков казалось идеальным. На все свои вопросы следователь получил исчерпывающие ответы и переночевал в красном уголке, попив чай с пирожком, который на тарелочке с голубой каёмочкой принесли ему перевоспитанные дети, пожелав приятного аппетита.

Порядок был железным и в установленный час все спали. Следователю даже показалось, что он попал в многодетную образцово-показательную семью. Однако внутренняя дисциплина держалась на Гале. И как она относилась к человеку, так относились к нему ребята и девчата. Для доминирования требовалась материальная составляющая, которую Галя и добывала, рискуя своей свободой и здоровьем. Тем самым она имела личный авторитет и добровольно прекратить свою деятельность уже не могла.

Чуть свет Беклемишев самостоятельно добрался, преодолев 10 км по сибирским просторам, до железнодорожной станции и ему достался билет только в общий вагон. К приходу поезда на перроне появились трудные подростки, которых он ещё вчера допросил по уголовному делу.

Общий вагон оказался полным, но ребятам удалось разместиться всем вместе. Они же нашли место Беклемишеву. Где и как в пути следования растворились его новые удивительные знакомые, следователь не заметил.

Прибыв к месту службы, Беклемишев получил приказ передать уголовное дело в отношении Гали Макаренко другому следователю.

Наряду с расследованием преступлений, от следователя требовалось «читать лекции» и вести профилактические беседы в трудовых и ученических коллективах. С этой целью Беклемишев пришёл в училище и заметил ребят во дворе, где они проводили свободное время. Пообщавшись, он узнал, что в их компании были наручники. Молодые люди согласились, что опасные игры приводят к беде и отдали благородному офицеру наручники, на чём лекция успешно и продуктивно закончилась.

Приехав на поезде в портовый город Ленский Острог, где произошла перестрелка, в ходе которой был тяжело ранен сотрудник милиции, Беклемишев по воле администратора гостиницы оказался в четырёхместном номере. Рано утром городское радио объявило о его приезде. Поскольку кроме него в гостиный дом никто не заселялся, следователь почувствовал дискомфорт среди угрюмых жильцов номера, прибывших на лесоповал и уже варивших чай на тумбочке. Он был один с уголовным делом в портфеле, с которым было неудобно ходить в единственную на этаже туалетную комнату с холодной водой из-под крана.

Рассчитавшись за ночлег, Беклемишев на общественном автобусе, заполненном в основном мужчинами с одинаковым выражением лица и синими руками, державшими тело за перекладину, прибыл в городской отдел внутренних дел и представился его начальнику. Товарищ полковник, а был он при погонах, вытащил откуда-то топор, пояснив, что это – вещественное доказательство. Тем самым считал, что преступление раскрыто и квалифицировал его хулиганством, но всё же поинтересовался, что ещё нужно приезжему следователю. Беклемишев попросил помочь с жильём, кабинетом и служебным автомобилем хотя бы для осмотра места происшествия, которым ему представлялся весь город. Примерно так и оказалось – он объездил город, расположенный вдоль крупной судоходной реки, выясняя конструкцию преступления и его юридическую оценку.

Свободным оказалось место в кабинете следователя из Донецка, оказавшегося здесь по распределению с именем и отчеством Беклемишева, что создало тёплую атмосферу рабочей обстановки. После обеда обещали дать машину с водителем и экспертом в качестве фотографа. После чая с булочкой дело «пошло».

Осмотрев несколько подвалов в жилых домах, где держали потерпевших, вымогая деньги, а также место перестрелки, где держали оборону задержанные, следователь приступил к допросам последних. При этом время их содержания в изоляторе заканчивалось, поэтому жильё следователю не понадобилось. Все они были неоднократно судимы и недавно освободились из места лишения свободы. Однако успели получить выкуп за одного из заложников. Рэкет только начинался, поэтому сформулировать обвинение помогла смекалка. А без предъявления обвинения в совершении конкретных преступлений санкцию на арест получить у прокурора не представлялось возможным. Обвинение оказалось понятным каждому из особо опасных рецидивистов, поэтому изобличать себя никто из них не пожелал. В доказательство чего один из них, будучи всего несколько дней на свободе до задержания, как будто на пружине подскочил с прикрученного к полу табурета вверх и завис в воздухе, демонстрируя сеанс левитации. Женщина-адвокат потеряла дар речи, уронила на пол очки и впала в прострацию.

Прокурора следователь убедил добытыми им доказательствами в виде обрезов охотничьих ружей, дроби из гвоздей, аналогичной в патронах и в теле тяжелораненого потерпевшего, зафиксированных телесных повреждений у коммерсантов, их крови в подвалах. Показаниями ряда свидетелей и самих потерпевших, раскрывших картину связанных между собой преступлений и лиц, их совершивших, опознанных ими при этом. Кроме того, все протоколы осмотров имели наглядное приложение в виде исчерпывающих снимков материальных носителей следов преступлений, инкриминированных арестантам. Для чего эксперт-фотограф трудился всю ночь.

Получив санкции на арест каждого из задержанных на месте преступления обвиняемых, следователь с раскрытым и расследованным им с помощью водителя «Жигули» и фотографа за трое суток уголовным делом на самолёте вернулся в следственное управление и передал дело в прокуратуру области по подследственности. Дело продолжила следственно-оперативная бригада, сохранившая для областного суда текст обвинения, сформулированного и предъявленного Беклемишевым в условиях, не терпящих отлагательства с парящим в воздухе заключённым. Топор остался невостребованным, поскольку никакого отношения к делу не имел.

Спустя 30 лет Беклемишев в своей книге «Закон и совесть» напишет, что компромисс как поиск некоторого равновесия между интересами общества и интересами криминала, устраивающего обе стороны, – так и не найден.

В XVI веке, например, в Германии при Карле V было казнено около 100 тысяч человек. Одному лишь судье фон Карпцов пришлось вынести около 20 тысяч смертных приговоров. В Англии при Генрихе VIII было повешено 70 тысяч упрямых нищих «при общей численности населения» в 4 с половиной миллиона человек. При Елизавете I в Англии было казнено 19 тысяч человек. Наместник испанского короля Филиппа II в Нидерландах герцог Альба казнил 18 тысяч человек. В период массового террора опричнины было казнено около четырех тысяч человек при Иване IV Грозном, закрепившим основы государственного строя русского национального государства.

Уместно вспомнить, что Каин из зависти убил Авеля (Быт. 4, 8) и всё его потомство погибло во всемирном потопе, случившимся по причине великого развращения человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время (Быт. 6, 5).