И однажды, через год – ушла она в лес – да так и не вернулась. Народ похватал топоры на вилы – и кинулись искать, думали, что звери растерзали.

Но не растерзали. Нашли её мужики на том же месте, где год назад муж её умер. Она сидела под деревом, мёртвая, но всё равно прекрасная. Бог знает почему – не тронули её дикие звери, ни единого укуса на ней не было. А отчего умерла – так и не выяснили. В народе говорили – от тоски по любимому. Принесли её в Бенгаловку, да схоронили по православному обычаю. Так и остался Алексашка сиротой. Пару лет воспитывала его старая бабушка, но и она скончалась – и остался он один-одинёшенек.

Тут-то и приметил шестилетнего пацана дружинник Ерофей. И пришла тому в голову идея – сделать парнишку, как бы сказали сейчас – «сыном полка». Упросил он Буслаева, чтобы всей дружиной парня воспитали. Буслаев для виду помялся – но согласился.

Алексашка был бойкий, смелый, шустрый и всё схватывал на лету. С годами он вытянулся, и стал по росту как взрослые мужики – потому теперь носил он, как и все – доспехи и оружие. А дружина, караул, крепостная стена и крепостные ворота – были для Алексашки домом родным, его средой обитания. Бессчётное количество часов он простоял на крепостной стене, оглядывая окрестности. Другой жизни, кроме охраны крепости – он не видел и не представлял.

А тут, стало быть – Ерофей приказал в Ершовку собираться, да ещё гонцом. Ну а что – надо – так надо, просто так не пошлют. Алексашка что – ему собраться – только подпоясаться. Оседлал коня, взял письмо у Настеньки, на всякий случай взял хлеба и налил воды в бурдюк – даже в такой короткой дороге – мало ли что может случиться, как-никак через лес поедет. Взял Алексашка и меч со щитом по той же причине. Доспехи решил не одевать – главное домчаться быстрее.

Когда уже собирался ехать, подошёл Ерофей.

–Ну, собрался что ли?

–Собрался, дядя Ерофей.

Ерофей оглядел Алексашку с ног до головы:

–Ну, езжай!

Алексашка уже собирался вскочить на коня, как вдруг Ерофей снова окликнул его:

–Погоди!

Алексашка обернулся. Ерофей снова подошёл к нему, и сказал:

–Ты это, осторожнее будь, через лес поедешь, мало ли чего.

–Ничего, я оружие взял. – сказал Алексашка

–Прощай! – Ерофей резко обернулся и пошёл к стене.

«Чего это он прощаться вздумал? Я же до Ершовки и назад» – подумал Алексашка.

Не знал он тогда, что видит сейчас Ерофея последний раз в жизни.

В оставшихся летописях сохранились кое-какие сведения и о самом затонувшем Китеж-граде. Например, вопреки бытующему мнению, что в Китеж-граде не было крепостных стен – в летописях сказано о том, что крепостные стены, конечно же, в Китеж-граде были, причём стены добротные и крепкие – не из дерева, а из камня, что для Руси, говорят – было большой редкостью.

Словом, затонул Китеж-град в Нижегородском княжестве, а потом снова поднялся из-под воды на поверхность прямо посреди озера, которое впоследствии стали называть Великим Озером. Именно с крепостных стен увидели впервые люди, что совсем недалеко от города находится неизвестная земля. То, что земля эта не является ни Нижегородским княжеством, ни вообще Русью – было понятно с самого начала. На Руси сейчас была зима, и стоял трескучий мороз. Здесь же – было жарко, как летом.

Некоторые люди сели в лодки, и поплыли на берег. Уже плывя по озеру, многие заметили, что вода в озере была прозрачная как слеза, и всё озеро так и кишит рыбой. Сойдя же на берег новой земли – люди увидели, что попали в благодатный и девственный край, куда ещё не ступала нога человека. Они увидели животных, которые не боялись людей, и не убегали при виде их, они увидели деревья с вкуснейшими плодами, они увидели поля пригодные для того, чтобы на них возделывать хлеб.

Несколько людей поплыло на лодках обратно к Китеж-граду, чтобы рассказать всем о чудесном невиданном крае, в который по милости Божьей им посчастливилось попасть, и чтобы переправить на берег остальных жителей. Оставшиеся же на берегу стали строить шалаши для первого ночлега.

К концу дня на берег переправилось большинство людей, бывших в Китеж-граде. Всем хотелось посмотреть на тот край, куда они попали. Однако, когда настала ночь – многие захотели вернуться обратно на середину озера. Не всех прельщала мысль спать на земле в шалаше, когда в городе посреди озера их ждала изба с лежанкой, подушкой и периной. Многие люди первые несколько месяцев жили именно так – днём ездили на берег, а ночью отправлялись на середину озера. Поэтому лодок в те времена на озере было видимо-невидимо, и возили на них людей каждый день с раннего утра и до позднего вечера.

Тем же людям, которые хотели остаться на берегу – было предложено сделаться первопроходцами этого дивного края. То есть не сидеть на берегу озера, а разъехаться во все стороны и посмотреть, что за земли лежат там, за горизонтом. Специально для этого в Китеж-граде соорудили огромных размеров плот, на котором переправили на берег лошадей для путников.

Кто-то из людей согласился отправиться в путь, а кто-то нет. Одних влекла дальняя дорога, другие же думали о том, как бы быстрее обустроить жилище на берегу. Поэтому те, кто не согласились – остались у озера, а те, кто согласились – пустились в путь-дорогу. Оставшиеся же у озера стали ожидать вестей.

Дружина в Бенгаловке готовилась к обороне. Простому люду раздавали оружие, к воротам подкатили требушет.

Через пару часов дозорные увидели на западе облако пыли. Сразу же послали за воеводой.

Буслаев поднялся на стену и посмотрел вдаль.

–Как думаешь, кто это, Ерофей Павлович? – спросил воевода

–Не ведаю я, Михайло Никитич, вот как Бог свят – не ведаю. – ответил Ерофей.

–А к обороне всё готово?

–Да кажись всё.

–Я пошёл в терем доспехи надевать. Остаёшься пока за главного, Ерофей Павлович. – воевода спустился со стены и пошёл в сторону своего терема.

–Слышали воеводу? А ну шевелись! – гаркнул во всё горло Ерофей, хотя все и так бегали вокруг как оглашенные.

Ерофею было уже за пятьдесят лет. Хоть и были на его лице морщины, и был он сед, как лунь, вряд ли кто-нибудь смог бы назвать Ерофея стариком. Сразу было видно, что это был воин. В Бенгаловке Ерофей официально был страшим дружинником, однако все понимали, что по сути – он являлся правой рукой воеводы, хотя и не занимал такой должности. Михайло Буслаев вообще не любил кого-либо близко к себе приближать – считал, что от этого человек рано или поздно может начать задирать нос и пользоваться своим положением «приближённого». Но с Ерофеем, за долгие годы службы бок о бок, они не то чтобы сдружились, но так притёрлись, что знали друг друга как облупленных. А потому понимал Буслаев, что никто в его отсутствие, не сможет так хорошо командовать дружиной, как Ерофей.

И вот сейчас стоял Ерофей на стене и смотрел на приближающегося врага. Доспехи его были хоть и не в золоте, как у воеводы, но были начищены до блеска и сверкали на солнце. Словно специально оделся Ерофей в самое лучшее, как бы предчувствуя, что наступает его последний час.

Долго ли – коротко ли, первопроходцы начали возвращаться к озеру один за другим. Из их рассказов люди поняли, что попали с холодной заснеженной Руси в благодатный и обильный край, где не было никаких людей, кроме них самих. В Китеж-граде было решено организовать вече, чтобы решить, наконец, что теперь делать, и как дальше жить.

На вече всяк кричал своё, стараясь перекричать других, но в основном люди разделились на две большие группы. Одни говорили, что жить надо по-прежнему тут, посреди озера, так как это поможет лучше оборонять город от врагов. Другие же напротив, говорили, что надо поскорее перебираться на берег, так как если Китеж-град затонул один раз, то вполне может затонуть и ещё, а что до обороны города – так от кого оборонять-то его? Кругом ни души.