Мертвый голубь, что ты вьешься над моею головой? Что ты кровью в землю льешься, что ты стонешь, как живой? …Мертвый голубь лежал на асфальте, распластав окровавленные крылья. Мимо шли люди, и взгляды их не касались земли. И еще шли люди. И еще шли. И опять проходили мимо голубя, торжественно пронося взгляды, полные равнодушия и государственной тоски. Пришел дворник и, чертыхаясь, едва земли касаясь, смел в совок маленькую птицу. Осталось лишь кровавое пятнышко на асфальте. Остался и этот странный перифраз: «Мертвый голубь, что ты вьешься над моею головой? Что ты кровью в землю льешься, что ты стонешь, как живой?» Под утро
1 Один и тот же сон мне повторяться стал… Ю. Левитанский …Какая под утро тишь. Какой неземной небосвод… Но друга не возвратишь Из глуби летейских вод; И образ его, и вид — В неясных пределах сна… …Нам головы всем пьянит Безудержная весна. Мы веселы, мы пьяны, В нас бродит хмельной кураж. Мы дети своей страны — Строптивой мамаши Кураж. Еще мы не знаем потерь, Еще не ломали преград. Нам ведомо слово „теперь“, Мы любим свой Ленинград. Нанизываются слова, Как бусы на тонкую нить: Фонтанка, Невский, Нева (О как бы их сохранить?). Обводный густеет канал, Пустеет Литейный проспект, И всадник, что всех доканал, В цветной упакован проспект. Смолкает вороний грай. И снова я вижу сон: Там дует такси в клаксон, И друга увозит в рай… 2 …Так что же ты вспомнил?! Но друг никогда не спасет, Но пастырь-старик спасовал И смиренных овец не пасет, Но время подобно окраинной ветхой времянке, Где вечное небо сквозь дыры, как время, течет. Так что же ты вспомнил?! Я вспомнил, я вспомнил! Теплеет ночной небосвод, И друг мой убитый – вернулся С заоблачных горьких высот, И пастырь по-прежнему юн, И овцы в счастливом порядке Все водят вкруг елки курчавый ночной хоровод. Летний сад 1 Вековые липы нависли над Летним садом, Охраняя покой изнеженных, белоснежных скульптур, Ковер из листьев скрадывает шаги. Я закрываю глаза: не видно ни зги, Только проблеск зеленых искр, Исчезающих тотчас, как росчерк бегущей строки. Но внезапно – или это только мне кажется? — Я чувствую прикосновение твоей руки. Ты касаешься моего лица, Ты смеешься: «Пушистый… Как всегда, колешься…» И голос твой чисто-чисто Звучит, Как серебряный колокольчик, Но я по-прежнему не открываю глаза, Потому что мне их открывать нельзя, И я, как во сне, в этом Летнем саду, То ли лечу, то ли иду, То ли стою и смотрю, не отрываясь в заколдованный водоем, Где, словно в зеркале, мы отражаемся с тобой вдвоем, Стоим, обнявшись, не выпуская друг друга из тесных объятий, Не замечая летящих в нас, как пули, хулы и проклятий, Свистящих с шипеньем над головой. Но я слышу только твои слова: «Хороший мой… Мой хороший… Обожаемый… Лукавый… Родной…» И я чувствую твое горячее дыхание, Обжигающие губы, Шелк волос, Я впитываю сладость каждого сантиметра твоей кожи, Я удивляюсь тебе, как внезапному открытию, Я удивляюсь тому, как мы с тобой похожи, Как нас тянет друг к другу… Скорей, по наитию, Нежели по случайности. Подобно солнечному лучу, Отображающемуся в воде, Отражается во мне твоя нежность. Я обнимаю тебя, И… лечу Вместе с тобой В фатальную Неизбежность… 2 Я иду по Летнему саду, Мне под ноги падают листья, Солнца луч пробивает густые кроны деревьев, Словно я к тебе пробиваюсь, Так непросто и так нелегко; Это заново я начинаю к тебе пробиваться, Это я к себе пробиваюсь, Нащупываю дорогу к себе, А значит, к тебе, Как слепец, идущий долгой дорогой, Шаг за шагом. И глаза у меня закрыты, Только сердце тревожно бьется, Как тогда, Когда в самый первый раз Я обнял тебя, К тебе прижался, И услышал, как бьется сердце. Я иду по Летнему саду, Ворошу упавшие листья, И ловлю губами лучи я, Словно взгляд твой лучисто-нежный, Словно губы твои прохладные, Словно кожу твою мерцающую… |
