Но почему мне кажется, что все, кто мне что-то советовал – лгуны? Почему меня продирает мороз по коже каждый раз, когда я вспоминаю тебя, как вспоминают любимую суку?! Я бы вздернул тебя на первом попавшемся суку. Но кукушка сама тебе отсчитает твои «ку-ку», а мне лишь останется поблагодарить тебя за науку. (…Представляю, что ты говоришь обо мне, вываляв предварительно меня в говне?!)
Так что, прости, но зачем мне метать перламутровый бисер строк? Зачем исходить слюной ярости в неведенье пошлом? Спасибо, я отбыл чувства положенный срок, и я не готов вспоминать о том, что мне кажется прошлым. Я в ненависть со слов Александра Блока уверовал, произнесенных им то ли письменно, то ли устно: ненависть – это благородное чувство! А всё остальное только и есть, что пятьдесят оттенков серого… Из цикла «Междуречье» Сусанна (диптих, С.Л.) 1. Сусанна и скрипка Мягкие губы Сусанны Пахли снегом и мятой, А глаза, впитавшие небо, Смотрели на мир удивленно. Сусанна играла на скрипке, Смычком задевала струны, И звуки, как хлопья снега, Плавно летели в пространство. Сусанны сусальное сердце Не знало любви и страсти, И только соитье со скрипкой Сусанне служило счастьем… 2. Сусанна и старец Сусанна – лилия, голубка, Как занесло тебя во Франкфурт? Кому ты служишь – галлу? Франку? Какую музыку играешь? Сурово небо «Фатерланда“, Стоят по стойке „смирно“ – скверы, И немцы лютеранской веры Идут, довольные собою. Сусанна, этот странный старец Следит – я знаю – за тобою; Как волк идет ночной тропою, Так он, чьи ноздри раздувает Страсть, пограничная с безумьем, Тебя ведет от дома к дому, И падает в глубокий омут Твоих бездонных глаз, Сусанна. Он знает всё: как ты смеешься, Сидишь в оркестре, красишь губы; Он обладает тем сугубым, Тем свойством, что зовут порой Влеченьем нездоровым – люди; А кто-то говорит – „Прелюдий Незабываемой игрой!“ Нет, не услышат этот крик. Спокойный Франкфурт в полудреме, И никого не будет, кроме: Сусанна, сумерки, старик… Солнце в глазах Я почувствовал солнце в своих глазах — я в душе своей почувствовал страх. – Ты чего испугалась, моя душа? Перемена эта так хороша! Отвечала душа, помедлив чуть-чуть: – Я хочу равновесья, я хочу отдохнуть. Ничего, что солнце в твоих глазах. Отойдет, пропадет исчезнет страх. – А откуда он? – Это все от ума: он не хочет верить, что сгинула тьма. Слишком долго тьма стояла в глазах. Вот откуда боль, вот откуда страх. Темнота страшит, устрашает свет. Середины нет. – Середины нет? Ливень (триптих) 1 Три дня угрюмый ливень лил из лиловых туч, перечеркнув пространство, время, небо; казалось, никогда теперь, — отныне, — не видеть солнца, и все мы в огромной, как посудина, пустыне, где только дождь и смерч, любовь и смерть. Сильна, как смерч, любовь, как смерть, сильна разлука; но всех сильнее ливень, смещающий пространство: весь мир в оцепененье, он в состоянье транса, и кажется, что так мы будем жить всегда. Окно откроешь, и — вода, вода, вода… 2 Ливень. Стремительные линии перечеркнули день. На улице пусто. Лишь хрупкая фигурка бредет, заслоняясь зонтом. Мне бы, наверно, подумать о том, что это ты погружаешься в тишину, в одиночество. От самой себя уходя, ты забываешь, что есть добрые люди, дающие дурные советы, ты забываешь про дурных людей, которые хотят казаться добрыми — ты все забываешь, слушая музыку дождя. Мне бы надо, наверное, подумать о том, что твои глаза наполнены грустью, как соты – пчелиным медом, твои огромные, как мир, грустные глаза. Где-то опять громыхает гром, идет гроза, где-то потоки воды, падают с голубых небес, где-то шумит, как гроза, черный ненастный лес, где-то кривится старый дом, |
