— Правильно. И настолько мануальные, что завтра именно тебе достанется опрыскиватель без аккумулятора. — Питер довольный собой улыбнулся, обнажая продолговатые передние зубы, придающие ему некоторое сходство с семейством грызунов.

Я лишь скосил взгляд на друга, еле заметно дёрнув головой из стороны в сторону, и Рон, скрипнув зубами, промолчал.

Ситуация была тупиковой. Всем троим, за исключением недоступной для дел насущных Гермионы, было ясно происходящее: Питеру нравилась Грейнджер, и наличие у той парня ему откровенно мешало. Она же полностью игнорировала заигрывания Петтигрю — её исключительно интересовали его знания, а всё остальное она считала простой блажью. Глупостью. А Питер в свою очередь с важным видом вываливал на неё тонны информации, считая, что таким образом она проявляет к нему любовный интерес. Поэтому если кого и было слышно постоянно, так это Питера, а пока Рон зеленел то ли от изобилия фактов на одну минуту времени, то ли от подавляемой ревности, я и вовсе отключался, погружаясь в себя.

Руки делали, разум же отсутствовал.

— Подумаешь, — наконец вымолвил Рон и затих.

— Смотри, чтобы руки не отвалились, — хмыкнул тот в ответ, явно наслаждаясь происходящим.

— Питер, — неожиданно подала голос Гермиона, — а когда мы сможем посетить плантации миндаля?

— Да хоть сегодня, во второй половине дня, — мягко отозвался Питер, а Рон ещё больше насупился. — Мистер Риддл дал дозволение. — Упомянутая фамилия работала для меня как якорь, и я мигом навострил уши.

— Отлично! — хлопнула Гермиона в ладоши и досадливо охнула, когда тапенер раскрылся, а лента вывалилась и размоталась.

Мы её энтузиазма не разделяли. Рон скуксился ещё больше, наверняка прощаясь с планами зависнуть на полдня в каком-нибудь баре, а я элементарно хотел оторваться и неважно как: мне хоть миндаль сбивать, хоть фисташки щёлкать в местном пабе — разницы не было. Просто хотелось развлечься. И хорошо бы не столкнуться вновь с Риддлом, а то во всём этом просматривалась некая закономерность, словно насмешка судьбы. И явно надо мной, так как в дураках оставался лишь я один.

— Слушай, Питер, — начал я слегка нерешительно, и тот отнял взгляд от лозы, вопросительно вскинув брови, — почему мы ни разу за это время не видели здесь дочку мистера Риддла?

Петтигрю нахмурился, прищурив и без того хитрющие глаза:

— Это мамаша против. — А следом напрягся, настороженно зыркнув по сторонам, будто страшился, что кто-то может его подслушать.

— А почему против? — заинтересованно спросила Гермиона, и я мысленно выдохнул: уж ей-то Питер выложит всё и в развёрнутой форме.

— Ну, — он осекся, но заметив пристальный взгляд Грейнджер, разрумянился и, понизив голос, добавил: — Скандал был огромный. То есть, когда они разводились… Беллатриса та ещё змеюка подколодная: сама регулярно изменяла, а в суде прикинулась невинной овечкой — жертвой, обделённой вниманием мужа трудоголика и развратника, — он хмыкнул, покрутив пальцем у виска. — Но я вам этого не говорил, — Питер внезапно снова замолк, задумавшись над чем-то, а после вяло махнул рукой, фыркнув: — Всё равно это всё известно — писаки мусолили историю его развода со всех сторон. Цирк был, а не суд. Беллатриса даже раскопала какую-то проститутку, которая волосы на себе рвала прямо в суде, указывая, в каких позах этот воображаемый изверг её имел, подарками бросалась, которые тот, дескать, ей подарил. А подарки-то и правда были оплачены с его счёта, вот только к счёту имела доступ и Белла. Заранее готовилась, — он озлобленно сверкнул глазами. — Всё это, конечно, маловажные детали, голословные обвинения, но соответствующий образ создали, да и пресса не упустила случая.

Мистер Риддл не хотел ухудшать ситуацию из-за Дельфини — и так всё тянулось больше года. А девчушка хоть и была тогда маленькой, но вся эта эмоциональная хрень всё равно влияла. Поэтому он пошёл на уступки, а спустя два месяца бывшая жёнушка снова выскочила замуж за мэра Лестрейнджа. И этот гад, вместо того чтобы делами своими «управленскими» заниматься, — Питер оскалился, чуть ли не клацнув зубами, — начал втыкать нам палки в колёса: то с внезапной проверкой пожалуют, то извещение придёт, мол, обрабатываем запрещёнными химикатами, то заяву неизвестный накатает, что нелегалы у нас, видите ли, вкалывают, да ещё и в ужасных условиях, — с каждым словом он распалялся всё больше. — А потом срок истёк, прошли очередные выборы и бразды правления перешли к новому мэру — Шеклболту. Ответочка, короче, — хмыкнул Питер, пожав плечами, и тут же, будто опять что-то не то сказал, торопливо добавил: — Лестрейндж полагал, что будет переизбран, но не судьба. Карма, наверное.

Итак, — он вновь клацнул тапенером, — цирк, конечно, в суде был знатный, но все приличия оказались строго соблюдены. Беллатриса ни разу не проявила открытого неуважения или же лютой ненависти, обернув всё так, что в глазах прочих она оказалась заботливой матерью, думающей исключительно о благополучии Дельфи и её интересах. И для этого она использовала третьих лиц: открыто изваляв мистера Риддла в грязи, сама же осталась для всех чистенькой и даже проявила милость — разрешила видеться с ребёнком в любое время. Отец мог забирать её из школы, водить в парк или же на обед, в общем, проводить время вместе в любой день недели, а на выходные — даже забирать, — Питер скосил взгляд, задумчиво почесав щеку. — Вот только была одна загвоздка — ритмы жизни катастрофически не совпадали, и она распрекрасно это знала. И о его уровне загруженности в тот год, и о том, что поставила перед сложным выбором, который сама же за него и сделала. И вишенкой на торте стало то, что всё это было возможным при условии пребывания Дельфини на городской квартире: таким образом, если тот хотел провести выходные с девочкой, то был обязан делать это в присутствии её мамаши. Подразумевалось, что имущество должно было перейти к Беллатрисе в качестве возмещения, но, — Питер понизил голос, точно рассказывая большой секрет, — мистер Риддл обернул всё так, что квартира была оформлена как раз на ребёнка. Однако условия для встреч никуда не исчезли, а в доме, где царствует распутство, как высказалась Беллатриса, — чуточку иными словами, но посыл тот же, — видеться запрещалось.

Заговорили мы с Гермионой почти синхронно:

— А что за «боггарт»?

— Но ведь это несправедливо!

В ответ Питер пожал плечами:

— Несправедливо — согласен. Разумеется, ребёнку сложно было объяснить, почему ей вдруг нельзя домой, где она жила с самого рождения, и мистер Риддл выдумал историю с жутким злым колдуном, Боггартом, — своего рода Бугименом, с которым он ведёт войну, чтобы маленькая принцесса могла вернуться в замок, — Питер резко рванул рукой вперёд, точно вместо инструмента у него была шпага. — Все мы ежедневно воюем с чудовищами, поддерживая легенду, — вас, естественно, не вводили в курс дела, так как студенты — временный персонал. И, конечно же, Дельфи слишком мала, чтобы разгадать, что этим зловредным боггартом является её же мать. Но, как по мне, это весьма символично.

— Это печально, — вполголоса сказала Гермиона. — Ребёнок не должен учавствовать в разборках родителей. А такое чувство, что она стала…

— Рычагом давления, — заключил я за неё, а Питер скривился.

— Прискорбно признавать, но это так, — кивнул тот головой. — И если вас интересует моё мнение, то девочка её заботит в качестве разменной монеты. Скажу больше, — Питер вновь понизил голос, — Беллатриса после её рождения стала ревновать. В том смысле, что всё внимание, некогда принадлежавшее исключительно ей, внезапно перешло к дитя. Может быть, она её и любит, — по-своему — но я уверен, что весь этот мерзопакостный спектакль был развёрнут из-за её уязвлённого самолюбия.

— Послеродовая депрессия? — с неким скепсисом осведомилась Гермиона. Я же промолчал.

Сердце в груди размеренно билось, а на зубах скрипел песок. Перед глазами встала недавняя картина: вольготная поза Беллатрисы и спокойствие Риддла рядом с ней. Исходя из рассказов, такое поведение казалось несколько непоследовательным или же Риддл просто-напросто мастерски контролировал свои эмоции на публике. Возможно, чтобы не беспокоить Дельфи. Я не особо помню своих родителей, но в ссорах, как и в любом конфликте, между Альбусом и Геллом было мало приятного. Что до Риддла, была и другая вероятность: вся осведомлённость Петтигрю могла исходить из скандальной жёлтой прессы, где чаще всё зиждилось на сомнительных догадках, чем на достоверной информации. А может, я сам ошибался в суждениях, и уровень доверия между Томом и Питером был выше предполагаемой мной отметки.