— Ну почему? — донёсся до меня голос ребёнка, уже более чётко.

На этот раз вмешалась бывшая супруга. Она склонилась, разведя руками, что-то объясняя, а девочка меж тем, задумчиво подперев кулаком подбородок, смотрела почему-то на Риддла.

— Не-а, — энергично замотала головой мелкая, обхватив Тома за шею. — Не пойду!

— Дельфини! — раздался напряжённый голос её матери. — Дорогая, мы же уже это обсуждали. И вчера, и сегодня утром.

— Ну и что? Не хочу я в гости — там скучно, а Феликс злой и глупый воображала!

— Дельфи… — еле различил я спокойный тон Риддла.

— Перестань капризничать! — в женском голосе проявилась неприятная визгливость, и я поморщился.

— Белла! — точно ужалил её Том, и та нервно дёрнулась. Глаза сощурились, а крылья носа гневно затрепетали, придавая ею лицу хищности.

— Я хочу с папой, — не слушая никого, заявила девочка. — Почему я не могу остаться с папой и завтра? Почему?

— У твоего отца работа, — холодно отрезала Белла. — И времени на тебя у него нет.

— Я могу остаться дома одна… Я уже взрослая, — вздёрнула Дельфи подбородок.

— Тебе нельзя в тот дом, — повысила голос её мать, но Риддл не дал ей ничего добавить, осторожно поставив ребёнка на ноги и опустившись перед ней на одно колено.

— Солнышко, ты же помнишь, — ласково начал он, а я шумно выдохнул, ощущая, как сердце в груди останавливается, — у меня дома всё ещё живёт злобный…

— Боггарт? — с надеждой спросила та, и Риддл кивнул, слабо улыбнувшись.

— И он будет тебя пугать, поэтому там небезопасно. Я делаю всё возможное, чтобы быстрее его победить, ты ведь это знаешь?

— Знаю, — подтвердила она, вздохнув и опустив взгляд.

— Обещаю, что следующие выходные мы проведём вместе и навестим Арабеллу.

— И я смогу её покормить?

— И даже покататься, — протянув ладонь, он беглым жестом щёлкнул её по миниатюрному носику, и девочка сморщилась, тут же рассмеявшись.

Мне бы радоваться, что Риддл меня не заметил или, возможно, не разглядел среди столиков, а я, вместо того чтобы убраться отсюда подальше, не только подошёл поближе, но и стоял подслушивал, продолжая совать свой любопытный нос в чужую жизнь. Словно имел на это право…

И, точно мог слышать мои мысли, он отнял взгляд от девочки и резко перевёл его на меня. Тёплый и тягучий, как мёд, ни капли не удивлённый или раздражённый, а скорее заинтересованный. А затем наградил ещё и насмешливой улыбкой, от которой сердце зашлось, и я резко отвернулся, чуть не врезавшись в прохожего.

Чёрт.

Всё-таки заметил.

И где только носит этих двоих?!

Комментарий к Часть 3. Фарт

гаммечено~

========== Часть 4. Боггарт ==========

— Не получилось вчера, так пойдём сегодня! В понедельник всё должно быть свободно, — бушевал Рон уже добрые полчаса, продвигаясь вперёд быстрее всех.

— Это туристический городок, Рон, — возразила Гермиона, — и здесь бывает свободно лишь по окончании сезона.

Вечер вчера закончился неоднозначно. Мест, что было ожидаемо, не оказалось, а огромная очередь в уборную задержала сначала Рона, а затем и Гермиону. Пива под конец мы не попили — не успели. Впрочем, на настроении друзей это никак не сказалось, я же, напротив, вернулся мрачнее тучи.

И в таком же жутком расположении духа продрал глаза. Точнее, провалялся в постели несколько часов, так как сон не шёл до тех пор, пока я не услышал шум мотора. Риддл возвратился домой в полчетвёртого утра. Но стоило на мгновение закрыть глаза, как точно выгравированная на веках картинка всплывала вновь: кривая улыбка и взгляд-патока. Оба элемента, совмещённые с их владельцем, неторопливо перекочевали в мой сон, ввергнув тело в томительное возбуждение и закончившись стоном под пронзительную трель телефона. Будильник.

Не в первый раз я занимался самоудовлетворением, представляя его. И даже совесть молчала, наслаждаясь беспредельной фантазией, в которой главную роль активно исполнял Риддл. Горячие, насыщенные визуализации и… моя рука — предел мечтаний в моём возрасте. И кого только я пытался обмануть?

Стоило едва спихнуть последствия своего богатого воображения в мусорку, как за окном раздался отдалённый шум. Я соскочил с кровати, чуть не запутавшись в простыне, и прилип к окну как раз в тот момент, когда ворота закрывались за машиной Риддла. Та, словно погрузившись в предрассветный туман, постепенно пропала из виду, а затем и огонёк от задних фар растворился в сизой дымке.

Было ровно шесть утра.

Он вообще человек?

Хотя и я спал не больше — мысли не давали покоя. Слишком много событий за последнюю неделю, и я бы рад перестать думать, да никак не мог остановиться: словно по кругу в мыслях гарцевали Том, его дочка и бывшая супруга — и о них я ровным счётом ничего не знал. А имеющаяся у меня информация порождала ещё больше вопросов. Непонятный разговор и чудаковатые связи… Что ещё за «боггарт», опасный для малышки? Почему Дельфи нельзя сюда? А что в разговоре было упомянуто именно это место — очевидно. Я, разумеется, понимал, что жизнь Риддла сложна в сравнении с моей, и разбить её на простые составляющие невозможно, но попробовать всё-таки стоило.

С такими радужными мыслями нас встретил Питер. Ко всеобщему удивлению, стоит подчеркнуть. С одной стороны, я был рад — хоть какая-то передышка для моих расшалившихся из-за Риддла нервишек, с другой — тот являл собой и искушение, и стимул. Из-за его присутствия я с неохотой полз на виноградник, а глубоко внутри трепетал, оцепенев в ожидании очередной встречи.

«Вот же ж жуки, не рады совсем меня видеть», — цокнул Питер языком, осматривая нас, точно новобранцев в армию. А я перевёл дыхание — Гермиона тоже была огорчена преждевременной отставкой Тома, и моя кислая мина на фоне её глобального разочарования как-то потерялась.

Питер Петтигрю был старше нас приблизительно на пять-шесть лет, и мне было не до конца ясно, кем он работал у Тома в оставшееся от присмотра за косолапыми студентами время. Земли, на которых мы ишачили или, скорее, практиковались, были невелики — около тысячи-полторы кустов — и специально предназначены для этого. Не сказать, что здесь были необходимы обширные познания или особые умения: работа была довольно-таки примитивной в эту пору, если быть аккуратным и рассчитать точную дозу некоторых химикатов для обработки культур, подсоблять аминокислотами и удобрениями с микроэлементами для откорма и роста, опережать болезни вроде серой гнили и мучнистой росы.

Естественно, посыл в стажировке был иным: прочувствовать землю на своих ладонях, постигнуть размах того, к чему нас готовили, — чаще с теоретической точки зрения — и глянуть на чудеса производства не только снаружи, но и изнутри. Конечно же, нас могли швырнуть в самую гущу событий, вот только нас троих там было бы мало (капля в море), а без механизации главные территории могли ввергнуть любого в пучину отчаяния — им не было ни конца ни края. В первую же неделю нас свезли туда в качестве ознакомительной прогулки, и Рон чуть не поседел, подумав, что всё это богатство придётся тащить на нашем горбу, а Питер до самого конца делал серьёзную мину и одобрительно кивал.

— Куда это вы собрались на ночь глядя, господа лодыри? Завтра мы приступаем к повторной обработке от красного паутинного клеща, — звучно протянул Питер и так же громко щёлкнул тапенером. — И, лелею надежду, что мне не придётся никого стаскивать с кровати.

— Зачем же вручную, когда можно трактором, — пробубнил Рон, а я покачал головой. Болтаться с опрыскивателем было физически утомительно, однако работа это была скорая и простая, а спорить с Питером себе дороже — тот сам кого хочешь переспорит и на каждого найдёт управу.

— Потому что обработка распылителем будет где? — зычно поинтересовался Питер.

— Там, — в тон ему ответил Рон и ткнул наугад.

— Там — это где? — не отставал Питер.

— На Темпранильо[1], — с неохотой пояснил друг.

— А здесь какие у нас работы, Рон?

— Мануальные, — гаркнул он.