— Что ж, с откровениями ты немного припозднился, — безучастно заметил я, желая улечься на газон и притвориться дохлым. — Я пытался поговорить с тобой в конце мая, но ты меня выставил, сказав, что настроения нет; потом я вытащил уже тебя из-под какого-то обдолбанного урода. Эдакая попытка номер сто. Пытался в начале июня, ты отмахнулся, заявив, что вся эта болтовня тебе наскучивает, что хреновый из меня парень, да и вообще я конченый зануда, а ты не понимаешь, чем я мог тебя, ТЕБЯ — короля, блядь! — привлечь. Я пытался на следующий день с тем же успехом. Мне продолжать?

— И всё равно ты пытался. Это я виноват, что ничего не понимал, — шагнул он ко мне, разводя руки, будто намереваясь обнять, но в последний момент сунул их в карманы джинсов, покачнувшись с пятки на носок.

— Ещё скажи, что не ценил всё, что я для тебя делал, а осознал, насколько дорожишь мной, только когда потерял, — с показным весельем ухмыльнулся я.

— Звучит просто ужасно, но это правда.

— А как по мне, так полностью в твоём стиле: сопливо и драматично.

Малфой вздохнул, слегка прищурившись.

— Я начал этот разговор не для этого, — внезапно понизил он голос, а брови вновь сошлись на переносице. — Остановись. Не лезь добровольно в петлю…

— Мне кажется, я уже говорил, что моя личная жизнь тебя не касается, — раздражённо перебил я его, а Драко всплеснул руками, воскликнув:

— Ну почему, сука, ты такой упёртый! Самый настоящий баран!

— И ослина, и лошара, и тупица… — покачал я головой и со скупой улыбкой сообщил: — Я не буду с тобой ругаться, Драко.

Малфой грозно засопел и процедил:

— Я пытаюсь тебя вразумить, а не переругаться!

— Нет, — предельно спокойно сказал я, — ты пытаешься заставить меня прислушаться к твоему мнению и поступить в соответствии с ним. Я сам как-нибудь разберусь с Томом — советчик мне без надобности. Поэтому скажи, какие у тебя намерения, Драко. Чего ты теперь от меня хочешь? Друзьями нам не быть — ты должен это понимать.

— Для начала хочу прийти хоть к какому-нибудь взаимопониманию, — провозгласил он так воинственно, будто просил не о мире, а о новой войне.

— Какой смысл бежать за поездом, когда тот ушёл? Дождись следующего, — глянув в сторону, я заметил крыльцо нашего домика и расхаживающего по нему Рона. Он с кем-то разговаривал.

— Поезд ещё не ушёл, — категорично заявил тот, — и я не хочу дожидаться следующего.

— И почему же я такой баран, да, Малфой? — с наигранным удивлением спросил я.

— Подобные чувства ведь не проходят бесследно…

— Ты одно сплошное клише, — фыркнул я, тихо рассмеявшись, но веселья моего Драко не поддержал.

Растрёпанные волосы падали на светлые глаза, делая его облик уязвлённым и по-детски обиженным на целый мир. Раньше я бы притянул его, крепко прижав к груди, потому что любил, когда он такой до забавного надутый, но времена изменились.

— Гарри…

— Нет, — резко перебил я. — Я был в отличном настроении, пока ты не попытался промыть мне мозги очередной отсебятиной — таков был твой сюрприз на мой день рождения? Тряхнуть стариной и хорошенько потрепать мне нервы?

— Отсебятина?! Я ничего не выдумывал! Спроси у него! — рявкнул Драко, гневно сверкнув глазами. — Ты сам не хочешь в это верить и предпочитаешь закрыться — уползти в свою раковину, как улитка. Он тебя просто растопчет: у него… — Малфой оборвал себя на полуслове и, побагровев, весь аж затрясся, — у него такой характер… Чёрт! Ну не можешь ты быть в него по-настоящему влюблён! Не можешь быть настолько слеп!

Я не желал больше этого слышать не потому, что он был не прав, — ведь я и правда был безумно влюблён в Тома, и оттого — слеп к его недостаткам — а потому, что совсем уж наивным себя не считал… Разве что капельку бесхитростным. Тем не менее Драко стал своеобразной школой, устроив из наших отношений отличную полосу с препятствиями, которую я успешно преодолел, но, увы, финишировал неудачно. Поэтому отчитываться перед ним за свои поступки, объяснять свои решения и мусолить дальше эту тему я отказывался.

Опускаться до выяснения отношений в стиле «а он сказал то, а он сделал это» я попросту не собирался. Мне было за что держаться: в своих ночных ощущениях я был уверен и отлично помнил сказанное им слово, которое теперь эхом звучало в моих мыслях — слово «обожаю». А разве в порыве страсти не говорится то, о чём при воцарении рассудка умалчивается?

— Думаю, ты отлично понимаешь, что нам не стоит продолжать этот разговор.

— Можешь дать мне хоть какой-нибудь ответ? — прилетело в спину.

— Не сейчас и не сегодня.

— Но это ведь не однозначное нет?

Я оглянулся на него поверх плеча:

— Всё это ничего не значит.

Драко, ничего не ответив, лишь продолжил угрюмо сверлить меня взглядом, когда я шагнул к тропинке. И этот взгляд я чувствовал вплоть до самого дома.

Разговаривать спокойно мы никогда не умели, а учиться сейчас было уже поздно.

И только заметив Рона, беспечно болтающего по телефону, меня осенило, что личного номера Тома я так и не спросил.

Комментарий к Часть 18. Я всего лишь человек

гаммечено~

========== Часть 19. Когда ты смотришь на меня ==========

А что, если я не то, что тебе было нужно?

А что, если я больше, чем ты можешь видеть?

Bea Miller — like that*

— Вот и наша пропажа нашлась! — с ухмылкой констатировала Гермиона.

— Я же предупреждал вас… что буду немного занят.

— Ну как? — залетел внутрь Рон, а стоило мне повернуться, как он озабоченно присвистнул: — Тебя пытались сожрать? Он каннибал?

— Гарри, — раздался вновь голос Гермионы, но Рон тут же прибавил:

— Может, дашь ему шарфик или платочек какой-нибудь прикрыть всё… это?

— Нет, — категорично заявил я, шагнув в сторону своей спальни.

В такую жару повязанный на шее платок будет выглядеть чуднее кучи пятен.

— Мы упускаем нечто важное, — цыкнула она, деловито уперев руки в бока. — Оказалось, что безответные чувства не столь безответны, как ты предполагал, Гарри?

Я запнулся, припав плечом к косяку. Слишком свежи были воспоминания и о ночи, и о ласковом поцелуе в лоб, и о моём признании в любви, оставленном без ответа, и о его молчаливом уходе, и главное — о разговоре с Малфоем.

— Могу попросить об одолжении? — мягко начал я, но Гермиона тут же насторожилась:

— Так ты нам расскажешь что-нибудь? Потому что ваши лобызания не заметили бы только сандзару.

Мы с Роном удивлённо моргнули, и она со смиренным вздохом пояснила:

— Три обезьяны: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. А вы творили за нашими спинами настоящее зло! Использовать других людей для… антуража — это преступление!

— Ничего такого не было… — сипло протянул я, ощущая, как горит шея, а за ней — щёки и даже кончики ушей. — Самый обычный поцелуй.

Рон рассмеялся:

— Какая наглая ложь, — и следом покачал головой. — Ладно уж, признавайся. Судя по твоей сыто-довольной морде, чудо всё-таки, кхм… совершилось.

— Вы переспали, — очередное утверждение из уст Гермионы звучало как приговор. — И что теперь?

— Не спрашивай такие сложные вещи, — возразил ей Рон. — Начало отношений — очень и очень проблематичный период.

— А ты прям эксперт в отношениях, — добродушно фыркнула она.

Я растерянно хмыкнул, посмотрев себе под ноги.

По-другому и не скажешь: очень-очень проблематичный период. Тем самым, что обычно отношения не начинаются с постели, а плавно приходят к этому… У меня же всегда всё шиворот-навыворот.

— Мне нужен номер Тома, — сообщил я, подняв красноречивый взгляд на Гермиону.

— Потому что у тебя его нет, — подытожила она.

— Мисс очевидность, — усмехнулся Рон, а та недовольно поджала губы, собираясь ответить ему что-то колкое, но в последний момент обратилась ко мне:

— Я назначена ответственной за нашу группу, и номер у меня для чрезвычайных ситуаций, а не любовных переписок…

— Мне не нужен тот номер… Мне необходим личный, — неторопливо изрёк я, сощурив глаза.