Она плавно опустилась на стул, обернувшись на полчетверти ко мне и положила руку на стойку. Десятки тонких браслетов тут же звякнули, и она сместила их чуть выше. — Может быть, потанцуем?

— Может и потанцуем, но сначала я тебя угощу, — откликнулся я насмешливо, слегка склонившись к ней, чтобы меня было слышно в этом клубном гудении, и вдохнул цветочный аромат новомодного парфюма с примесью витавшего в заведении табака. — Каков твой выбор?

— Казино, — кивнула она, и я тотчас сделал заказ, далее поинтересовавшись с лёгкой улыбкой:

— Я так хреново выгляжу?

— Так хреново, что аж понравился, — охотно подтвердила она, подавшись вперёд, видимо, чтобы и я её лучше слышал: — Обожаю парней с отпечатком драмы на лице — они самые пылкие любовники. Я — Кассандра, — подмигнула она, подтянув к себе коктейль и после сделав небольшой глоток.

— Гарри, — последовал я её примеру, оставляя в стороне слащавое пойло, и сразу заказал текилу как насмешку над самим собой. Полумеры чертовски надоели. — И многих ты так утешаешь?

— Пусть покажусь бесстыжей, но только самых симпатичных, — оценивающе сощурила она глаза.

— Что ж… — Я насыпал соль на левую руку, тут же слизав её, и выпил стопку, после с глухим стуком оставляя на столе, чтоб сразу закусить долькой лайма. Знакомое ощущение на губах больно срикошетило, и я крепче стиснул зубы на фруктовой мякоти, буквально содрогаясь всем телом от просочившегося в горло сока цитруса вкупе с терпкостью алкоголя. — Ещё, — обратился я к бармену и тут же получил добавку.

— А я не ошиблась: тебя что-то гложет, — вновь заговорила она, неторопливо покручивая хвостик от цедры лимона.

— Надеюсь, ты не психиатр. — Я ухмыльнулся, закинувшись второй дозой текилы и тут же сморщившись. Мне было хорошо и в то же самое время паршиво, но с каждой стопкой перевес в одну сторону увеличивался и баланс нарушался.

— Почти. Детский психолог, — подчеркнула она с некоторым ехидством, покачивая ногой в такт едва начавшейся песни.

— Я уже немного не в том возрасте, — скинув очередную выжатую дольку на тарелку, я вновь подал знак бармену, и тот, криво усмехнувшись, налил сразу две стопки. Кассандра, заметив это, со смешком парировала:

— Ты, похоже, не хочешь идти со мной танцевать.

— Почему это? Сейчас только войду в кондицию, — протянул я, но темп поглощения всё-таки замедлил, ощутив, как выпитое прежде вошло в конфликт с текилой и меня тряхнуло. Мысли потекли в обратном направлении, и я схватился за барную стойку. Так… Это не есть хорошо.

— Всё нормально? — услышал я озабоченный голос совсем близко и резко повернул голову. В мареве из полумрака и просветов цвет её глаз было сложно различить, но казались они голубыми. Или зелёными… Или карими. Блядь. Только не карими.

— Скажи мне вот что, — начал я, выпрямившись на стуле, и потянулся за очередной щепоткой соли, — может ли человек влюбиться, чтобы не влюбляться?

Кассандра вскинула брови, вновь сделав небольшой глоток, — алкоголь для неё явно был приятным дополнением, а не главной целью.

— Можно поконкретнее?

Я на мгновение задумался, опустив голову и пытаясь воскресить точные слова Гермионы, но воспоминания расползались и никак не получалось сообразить, что именно та говорила.

— Чтоб опохмелиться, — поднял я стопку в некоем подобие тоста и тут же запрокинул содержимое в себя, ощущая, как мексиканская водка обжигает горло и согревает желудок. Облизав губы, я с глухим стуком поставил её на стол, и в ту же секунду до меня дошло, что первый шаг был пропущен. Да и последний тоже. Тем не менее некоторая ясность мыслей, как ни странно, всё-таки пришла. И не одна — вместе с ней наконец-то пожаловала головокружительная эйфория. Так что можно было смело заявить, что мои планы налакаться медленно, но исполнялись. — Как же это звучало? — хлопнул я себя по лбу, следом потерев переносицу, будто через эту точку мог расшевелить собственные извилины. — Можно ли, не желая очередных провальных отношений, влюбиться в кого-то недоступного… В того, кто ответить взаимностью не может? Во избежание новых проблем для себя, разочарований и далее по списку?

— Вряд ли это подходящее место для подобных разговоров, — мягко улыбнулась она, и мне сразу стало понятно, что именно такой улыбкой — ласковой, терпеливой и понимающей — она награждает детей, когда пытается выведать самые страшные секреты, сокрытые в их душах. — Да и ты не в том состоянии.

— Разве не в идеальном, чтобы немного пофилософствовать? — облокотившись на стойку, я повернулся к ней. — Неужели у вас нет для меня универсальных ответов, доктор? Типа, посмотри в себя и найдёшь истину?

Она досадливо вздохнула, покачав рукой с коктейльной рюмкой, и поставила напиток на столешницу, тут же посерьёзнев:

— Гарри, я могу лишь подкинуть парочку домыслов, но без полной картины сложно что-то сказать. Ты литосексуал?

— Кто? — непонятливо вскинул я брови.

— Литосексуалы предпочитают держаться отдалённо от объекта своей влюблённости, не предпринимая ровным счётом ничего по отношению к нему, а если замечают ответную симпатию — сразу теряют интерес. Твой случай?

— Не-а, — качнул я головой, покусывая дольку лайма.

Я бы, наверное, душу дьяволу продал, чтобы симпатия была взаимной.

— Тогда всё куда глубже, — задумчиво заметила она, смотря куда-то поверх моей головы.

— И сейчас ты порекомендуешь записаться к тебе на психологический тренинг?

— Я детский психолог, Гарри, и не принимаю взрослых, — с ухмылкой покачала она головой. — Но многие проблемы исходят из детства: если ты и правда выбрал по каким-то неконтролируемым для себя причинам недосягаемый объект влечения и считаешь, что это дело рук твоего подсознания, то причин может быть несколько и, возможно, тебе и правда стоит найти специалиста. А может, ты просто временно устал от отношений и нуждаешься в своего рода фазе дезинтоксикации, будь то год или два. Это твоя первая любовь?

— Нет? Наверное, нет.

— Ты что, не знаешь: первая или нет?

— Ну а что такое первая любовь? — кисло поинтересовался я. — Сейчас у меня ощущение, что она первая настоящая.

Как слащаво-то, бля. Меня даже затошнило от собственных слов.

Кассандра негромко рассмеялась:

— С каждой новой любовью так должно казаться: каждая уникальна и каждая та самая. Значит всё было, — констатировала она. — И отношения?

— Были, — кивнул я, потянувшись за второй стопкой, но она ловко передвинула её к себе, тотчас слизала соль с запястья и запила всё это дело украденной у меня текилой, шумно выдохнув:

— Все неудачные? — Прикусив дольку лайма, Кассандра смешно сморщила нос. — Чувствуешь себя недооценённым? Может быть, сомневаешься в своих личностных качествах, в своей нужности, в собственной привлекательности? Не любишь или же откровенно ненавидишь себя?

— Какой поток самопознания. С самооценкой у меня всё в порядке, если ты об этом, — беспечно усмехнулся я, откинув голову и вглядываясь в мигающие прожекторы на потолке. — Возможно, после последних отношений и появились кое-какие сомнения в себе, но крохотные, и уж тем более ненависти к себе я не испытываю. Если, конечно, та не подсознательная. А ковырять подсознание желания нет.

— Ну с этим легче работать, — кивнула она. — Но не мне, Гарри, не мне. И не сейчас.

— Разве не поэтому ты подошла ко мне? Профессиональная чуйка? — пожал я плечами, невинно округлив глаза.

— Вообще-то я хотела немного пофлиртовать, поболтать о насущном, может быть, продолжить знакомство в иной обстановке, — она улыбнулась, бегло скользнув языком меж губ в совершенно невинном, но таком красноречивом жесте. — А ты меня вот здоровски так обломал.

— И как я могу всё исправить? — с серьёзным видом положил я руку на грудь, будто в чистосердечном раскаянии.

— Потанцуем немного? — она приподнялась, ловко соскользнув с барного стула. Следом встал и я, наконец разглядев цвет её глаз — серо-синий, — когда мы оказались лицом к лицу.