– Ничего хорошего, – произнесла я, не в силе передать своей обиды тоном неизменно безмятежного голоса. – Ты уже такое видела?

– Не-а, для меня это тоже впервые. Только я много другого повидала. Это я бы поставила на восьмое место в топе стремных вещей, которые мне довелось увидеть.

Настя поднялась с дивана, пошла ко мне и заглянула в альбом.

– Видишь эту фразу? – она указала на надпись внизу листа.

– Да, я ее прочитала в конце.

– Необязательно было. Теперь начни ее повторять снова и снова. Она ускоряет рост духов. Не будем же мы ждать, пока грибок начнет действовать. Лучше сразу узнать, передался он или нет.

Я сделала, как сказано, и начала читать ее, словно мантру. При этом мое идеальное произношение пропало и вновь появилось лишь повторений через десять. Зазубрив ее, я оторвала взгляд от альбома и посмотрела на воскресшего. Он приподнял голову, и его глаза смотрели точно на меня. В них не было каких-либо эмоций, будто он просто заскучал и уставился на первый попавшийся выделяющийся объект.

Его руки начали ерзать и извиваться, за ними последовали ноги, а затем и спина. Он начал напоминать червя, когда тот пытается вырваться из рук. Через монотонное гудение своего голоса я стала различать мычание, переходящее в сдавленный крик. Мужчина пытался выть, но кляп заглушал звук. Как только Настя сказала, что я буду делать зомби, меня начало беспокоить то, что он может нас укусить. Поэтому, когда она запихнула ему в рот тряпку и примотала ее скотчем, я решила, что это было как раз для того, чтобы обезопасить нас от его зубов. На деле оказалось, что цель кляпа была более мрачной и практичной.

– Хватит уже, и так все понятно, – скомандовала Настя, потрепав меня за плечо.

Только в тот момент я поняла, в каком состоянии находилась в последние несколько секунд. Звуки пропали, звук моего голоса ощущался лишь вибрацией костей черепа. Мой взгляд был направлен не на извивающегося зомби, а будто куда-то дальше, квартира стала лишь грязью на линзах очков, но сцену за ней мне то ли не удалось разглядеть, то ли она исчезла из моей памяти, как только девушка прикоснулась ко мне.

– Не думала, что увижу у тебя такое выражение, – сказала она, бросив на меня удивленный взгляд.

Я опустила альбом в своей левой руке и попробовала ощупать лицо правой. Я на секунду забыла о том, что до сих пор сжимала грязный нож, его рукоятка была покрыта потом, но я так сильно ее сжимала, что аж пальцы побелели. Отпустить ее не получилось, кисть будто заклинило, и вместо нее я прошлась по своему лицу запястьем. Обе поверхности кожи были онемевшие, ощущалось легкое покалывание. Мое выражение, которое удивило Настю сильней, чем оживший труп, осталось для меня загадкой. На каком месте в топе оно находится? Уж точно выше восьмого.

– На этом все, похоже, – сказала я, наблюдая за страданиями мужчины.

– Ага. Я уже написала Стасу, что мы закончили. Он зайдет, как только мы выйдем из подъезда, и приберется за нами.

– А это… существо мы так и оставим?

– Не знаю, предпочел бы Стас забрать его живым или мертвым… Но оживлять трудней, чем убить, так что давай просто уйдем. Хоть от личности заказчика в зомби ничего не осталось, но все равно, глядя на его скорченное от боли лицо, не могу не думать: «Поделом».

Я не заметила в Насте каких-либо сильных чувств, кроме неясной смеси усталости, смирения и щепотки тревоги.

– Давай инструменты, – повернулась она ко мне и потянулась к ножу.

Я протянула свою руку в ответ, но пальцы отказались меня слушаться и продолжили сжимать рукоятку. Зыркнув исподлобья мне в глаза, Настя начала один за другим разгибать пальцы, и контроль над ними постепенно вернулся. Она обернула нож в какую-то тряпку и положила в рюкзак. После она потянулась к альбому в моей левой руке, причем с заметно большим рвением, но та неожиданно дернулась в другом направлении. Нет, это был весь мой торс. Все мое тело будто защищало альбом. При этом не было ни капли ощущения неестественности, и если бы мой разум не задавался вопросами о причинах такого поведения, я бы даже решила, что сама пожадничала.

Бунтарство мышц напугало меня, и, воспользовавшись секундой замешательства, Настя сделала шаг вперед, прижавшись ко мне, схватилась за альбом и вырвала его у меня из рук.

– Я планировала отдать его тебе, – сказала она осторожно, как будто пыталась меня успокоить. – На всякий случай. Похоже, все-таки не стоит.

Она была выше меня, и при такой близости мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть ее лицо. При этом по непонятной причине она оставляла впечатление кого-то, кто был загнан в угол. Бродячая собака, которая была так напугана, что могла укусить в любой момент, но все же хотела, чтобы нападающий просто тихо ушел. Что она думала обо мне в тот момент? И главное, почему? Ее я видела отлично, но себя даже ощущать сложно было благодаря сахару, потому не могла даже предположить, как выглядела в ее глазах и о чем говорила моя улыбка. Даже самой страшно стало.

Обойдя меня, Настя направилась к входной двери. Она не произнесла ни слова, и я лишь тихонько поволочила ноги вслед за ней. Если раньше моему разуму было трудно воспринимать происходящее как реальность, теперь последние события стали настолько реальными, что появилась жажда разобраться в каждой мелкой несостыковке и избавиться от всех пробелов. Но вопросы не пришли сами по себе, и все, что мне досталось – это фрустрация и путаница.

Ненужные мысли улетучились, как только мы открыли двери подъезда. Вместо них пришло беспокойство. Хоть и с кляпом во рту, зомби все же заметно шумел. Не вызовут ли соседи полицию? Неожиданно теплый ветер под темным городским небом вызвал ощущение тошноты более успешно, чем расплывавшийся в моих глазах двор. В одной из припаркованных машин, какой-то отечественной легковушке, я заметила силуэт. Подтвердить это с такого расстояния для меня было невозможным, но я предположила, что это был Станислав. Может, он мне даже помахал. Я инстинктивно залезла в карман, чтобы убедиться, что визитка еще со мной.

Время опоздания Вадима достигло получаса, и я уже никак не мог отлипнуть от окна. Нога выбивала нервный ритм, губа была искусана.

– Ну че там? – спросила Настя, зайдя в мою комнату, из которой открывался вид на двор.

– Нету его. Навигатор сбоит, может? У тебя как?

– Не отвечает.

Она звонила уже два раза, но все без толку.

Вадим, наш водитель «газельки», каждый рабочий день перед сменой подбирал уборщиков у дома и вез их прямо к заказчику. Чтобы не тратить время, он даже загружал инвентарь, но вечером сдавали его все-таки мы. В первый раз с тех пор, как я устроился в эту компанию, он не приехал. По словам Насти, мужик был пунктуален, как немец, потому его отсутствие трепало мне нервы. Что-то случилось, и это была не неожиданная пробка по пути.

Мягкое и ритмичное потаптывание моей ноги перебил стандартный рингтон моего телефона. На экране был номер директора.

– Доброе утро, Марк. Я не могу дозвониться до Вадима. Телефон что ли дома оставил? Будь добр, передай ему трубку.

Его чистый и низкий голос славился среди рабочих своим расслабляющим эффектом. Даже в редких случаях, когда он ругал кого-то, провинившегося начинало клонить в сон.

– Был бы рад, только мы с Настей до сих пор дома. Он все еще не приехал.

– М… Вот как… Проблемно, проблемно. Знаю, Настя не умеет, а ты водить умеешь? «Газелька»-то здесь, просто водителя не хватает.

– Тоже не умею.

– А мне права до сих пор не вернули! Беда не приходит одна, как говорится. В другой смене водителей тоже нет. Пешеходы вокруг сплошные!

Некоторое время на другом конце было слышно только его дыхание да задумчивое мычание.

– Вы вдвоем не против отдохнуть сегодня и поработать на выходных? Я все как-нибудь разрулю с клиентом и найду замену. Временную, надеюсь.